Петербург, Явь-один, июль 2016 года
Зеленая камуфлированная мишень, торчавшая в ста метрах от насыпного вала, вдруг разлетелась на мелкие щепы, горящие в полете от ударной огненной магоформы. В ту же секунду идентичная с ней мишень слева тоже испарилась под воздействием огромной температуры. Нескончаемые удары пошли один за другим, превращая оставшиеся ростовые цели в пылающие факелы.
Двое мужчин, удовлетворенные своей работой, опустили руки и выдохнули чуть ли не синхронно.
— Неплохо, Андриан, неплохо, — похвалил брата князь Леонид. — Не потерял еще хватку, прижимая задницей кресло министра!
— Скажешь тоже, Леня, — усмехнулся Глава МВД, тряся пальцами, чтобы сбросить остатки тягучих огненных капель на землю. Потом по-простецки затоптал их ногой. — Не сижу я в кресле, дел столько, что дома периодически не ночую.
— Ой-ой, при мне-то не прибедняйся, — добродушно произнес старший брат, медленно шагая к столику, который уже был накрыт на две персоны. Бутылка холодной водки, буженина, зелень, холодец, пироги с рыбой, икра красная и черная — что нужно здоровым мужчинам, не страдающим болезнями, присущими простолюдинам, да еще нагулявшим аппетит на свежем воздухе.
Волынский Андриан Иванович был младше Главы Рода на пять лет, выглядел забавно и совсем не походил на своего брата. Невысокий, плотный, с шаровидной головой, на которой рассыпались редкие волосы, начавшие уступать место залысинам на лбу и висках — он являл собой образец живости и кипучей энергии. Возможно, благодаря своему холерическому характеру и неуемному фонтану идей, Андриан и занял место своего шефа Радостного Афанасия Николаевича. Злые языки, конечно, сразу стали намекать, что связи Главы Рода с Кабинетом Министров и даже с императором позволили ему получить контроль над ключевым постом. Андриан Иванович на эти злословия проявлял полную индифферентность. Проще говоря, плевать он хотел на острословов и завистников. Тем более, кандидатов из представительских родов столицы было не так много. Шереметевы не стали бороться за этот пост, Воронцовы оказались слабы, чтобы протолкнуть своего протеже, Балахнин отмахнулся от всего этого как от назойливой мухи. Были еще Хованские, но опытные интриганы из боярских родов, занявшие круговую оборону возле престола, нашептали императору, что достаточно влияния молодой цесаревны и ее родного дяди Анислава Радиславича, а остальных родичей можно пристроить на менее значимые места. Меньше потом головной боли от них.
— Что скажешь по моему запросу? — князь Леонид грузно сел на пластиковый стул и с хрустом отвернул пробку с бутылки, разлил водку по хрустальным рюмкам. — Порадуешь или огорчишь?
— За членами директората не числится никаких проступков, Леня. Проверили все досконально, нет зацепок кроме мелких шалостей вроде посещения борделя или игры в покер, — Андриан прикоснулся своей рюмкой к рюмке брата и поднес ко рту. Пил он красиво, не залпом, а медленно и со вкусом, словно там была родниковая вода. Выпив, аккуратно поставил пустую рюмку, нацепил на вилку пахучий и скользкий рыжик, втянул в себя маслянистый травяной запах и зажевал. — Насчет Касаткиных можно и не копать. Там круговая порука, целомудрие и сплошь семейные ценности.
— Слушай, Андрияша, ну не поверю я, что твои овчарки не зацепили кого-нибудь, — поморщился старший Волынский. — Нужно, чтобы замаранные кандидаты продали акции завода Касаткиных.
— Боишься, Назаровы опередят?
— Да они и так очень уверенно себя чувствуют, — Леонид налил по второй. — Только есть одна брешь в их плане. Надо было весь Совет директоров разгонять к чертовой матери, если не хотят принимать клятву верности. Вот через этих независимых я и постараюсь Касаткиных сдаться.
— Тебя же раскроют!
— С чего бы? — рассмеялся Волынский, с удовольствием закусывая бужениной с чесноком. — Есть у меня парочка человек, не связанных с кланом. Помнишь, у Шереметева был такой — Гольц? Сколько он делишек провернул, пока на него каким-то образом Никитка Назаров не вышел! А потом оказалось, работал Гольц на две стороны, за что и поплатился. Ну, это уже история про раздолбайство и невероятное стечение обстоятельств.
— Да уж, как у тебя на Назарова зубы скрипят, — хмыкнул Андриан. — Ты бы поостерегся влезать на его поле.
— С чего бы ты вдруг начал сдерживать меня?
— Я государственный служащий, Леня, и не могу закрывать глаза на откровенное поглощение автозавода Касаткиных. Ты задавал себе вопрос, почему они бросились под защиту Назарова, не имеющего столь мощного влияния на императора, как Шереметев или Балахнин? Не приняли твоего предложения, а сразу же начали искать контакты с молодым бароном?
— Честно, Андрияша? А черт его знает. Не могу понять логику промышленника. Принял бы мое предложение, в шоколаде ходил бы.
— Цесаревич начал формировать Малый Кабинет, в который войдут молодые дворяне из Рода Голенищевых, Пушкиных, Разумовских, Оболенских, ну и Назаров там будет, скорее всего. Чувствуешь, какие изменения грядут лет через десять, когда щенки прочно на ноги встанут? Нынешний император не вечен, и как бы Целители не боролись за его долгожительство, рано или поздно Владислав Александрович займет его место, — Андриан повертел полную рюмку, словно раздумывал, выпить или отставить в сторону. Выбрал первое. Закусив, продолжил: — В кулуарах гуляет мнение, что император задумался о манифесте отречения и передаче престола цесаревичу. Понятно тебе, почему я не хочу, чтобы ты влезал в грязное дело?
— Хочешь остаться верным псом Меньшиковых, когда пойдут чистки? — ухмыльнулся князь Леонид. — Не забывай, чьей ты крови.
— Не забываю, Леня, не забываю. Но и о будущем думаю. В моих силах влиять на будущего молодого государя.
— Нынешний еще крепок…
— Не лукавь, Леня. Ты лучше меня чувствуешь перемены. Подул ветерок-то, подул, — Андриан припал к стакану с апельсиновым соком. — Даже старый лис Балахнин возбудился, носится как будто наскипидаренный. Тоже мутит свое.
— Он озабочен поиском методов выращивания Универсала, — ухмыльнулся князь Леонид. — Мои люди пронюхали про его идеи.
— Ну и как? — поинтересовался младший брат. — Есть успехи?
— Князю Алексею кажется, что он уже ухватил удачу за хвост, — Волынский прищурился, разглядывая что-то поверх головы брата, сидевшего спиной к парковой роще, огороженной призрачным защитным пологом. Клановые волхвы всегда возводили подобные щиты во время тренировок князя и его детей в пределах городского особняка. — Да сдается мне, Никитку в ближайшие полсотни лет никто не переплюнет.
— С чего бы?
— Секретов у него много. Демон, опять же, прикормлен. А демон, Андрияша, эта такая тварь, что ни одну стихийную магию не боится. И еще один следок за ним тянется с той поры, как Патриарх ему какие-то архивы по древним техникам передал. Куда Назаров их спрятал — одному Перуну известно. Хочется их найти, ох, хочется!
Леонид Иванович снова прищурился, явно кого-то увидев. И в эту минуту к нему подошел один из телохранителей, нагнулся и прошептал на ухо какую-то новость.
— Не зря интуиция шептала, — слегка побледнел Волынский.
— Что случилось, Леня?
— Император собственной персоной пожаловал, — губы исказила совсем неискренняя улыбка. — Признайся, Андрияша, не нашептал ли ты ему о Касаткиных?
— Не обижай меня, — глаза Андриана Ивановича заледенели. Такого Главу боялись сотрудники министерства, и увидев, как зрачки начинали покрываться белесой изморозью, старались превратиться в статую и не дышать. — Я служу императору, но не забываю свой клан.
— Да ладно, брат, успокойся, — вставший Глава дружелюбно похлопал брата по плечу. — А то холку вздыбил. Не хотел я тебя обижать… Давай лучше государя приветим.
Он жестом дал команду стоящим в отдельности двум волхвам в черной униформе, стойко переносившим жаркую погоду, и те мгновенно убрали защитный полог, чтобы императорский «Руссо-Балт» в сопровождении трех внедорожников с самым узнаваемым гербом в России, показавшийся на аллее парка, смог подъехать к полигону.
