– Он ничего не делал! Баэль – просто инструмент, чтобы приблизить этот момент. Все, что мне было нужно, – отвлечь тебя. Баэль должен был напасть и забрать нас с тобой, но он все испортил. Точно так же, как Айм облажался сегодня вечером.

Почувствовав вкус крови во рту, я медленно посмотрела на Мишу.

– Ты серьезно только что ударил меня?

– О, я сделаю гораздо хуже!

Я сделала очень глубокий вдох, когда встретила его пристальный взгляд. Что-то… что-то ужасное случилось с ним. Был ли он одержим? Его глаза были нормальными, ярко-голубыми. Он был похож на Мишу, которого я знала, на Мишу, которого любила, но его голос звучал совсем не так, как обычно.

– Знаешь ли ты, что связь Защитника может быть разорвана без смерти Истиннорожденного? – спросил Миша, смеясь. – Ты об этом не догадывалась, не так ли? Никто этого не говорил. С другой стороны, твой отец никогда нас по-настоящему не учил.

Инстинкт взял верх, и я отступила, сохраняя достаточное расстояние между нами и не теряя Мишу из виду.

– Чтобы разорвать связь, Защитник должен убить невинного, – продолжил Миша. – Я не собираюсь убивать тебя, Тринити. Не сейчас. Но в конце концов я разорву эту связь, потому что ты действительно умрешь.

Лед прокатился по моим венам, наполнив ужасом.

– Миша, это не ты. Ты не можешь говорить об убийстве невинных людей – убийстве кого угодно, как будто это ничего не значит. Это не ты.

– Не думаю, что это ничего не значит, – признался он, напрягая мышцы. – Но я должен это сделать. Он показал мне путь. Научил всему, когда выбрал меня. Он показал мне, как скрываться, и это сработало. Я планировал это годами.

Годами?

Я покачала головой, ошеломленная услышанным, в ужасе от того, что это была правда и это был действительно Миша.

– Как думаешь, кто стоял за Райкером? Он никогда раньше не приходил в тренировочные залы, но пришел в тот единственный раз, когда ты решила показать свою благодать. – Миша усмехнулся, увидев ужас на моем лице. – Как думаешь, кто спровоцировал в нем страх и гнев? Как думаешь, кто дергал за эти ниточки?

Сердце заколотилось, я покачала головой.

– Нет…

– Да.

– Нет… – прошептала я. – Ты не мог этого сделать. Он убил мою маму. Он убил ее…

– Она должна была уйти, – выплюнул Миша, и я напряглась от ненависти, которая увеличивалась от каждого его слова. – Она поняла, что Тьерри совершил ошибку. Ты никогда этого не видела, но, опять же, я не удивлен. Все всегда было о тебе: какой жизни у тебя не было, как тебе скучно или одиноко, как ты никогда никого не найдешь, если останешься в общине. Речь всегда шла о том, чтобы убедиться, что ты в безопасности и тебя защищают. Речь всегда шла о том, насколько ты важна, чего ты хочешь и в чем нуждаешься, и никогда не шла обо мне! – взревел он.

Я вздрогнула: слова Миши были правдой. Боже, это все было правдой!

– Так было, пока он не выбрал меня и не показал путь. И он знает, что я добьюсь успеха, потому что ты… не убьешь меня. Ты не сможешь, – его грудь поднялась с глубоким вздохом. – Итак, хоть раз в своей жизни тебе придется меня выслушать и пойти со мной. Если этого не сделаешь, я заставлю тебя, и тебе это не понравится.

Сдавленный звук застрял у меня в горле.

– А Клэй?

– О, я не имею к этому никакого отношения. Он был просто придурком, у которого, очевидно, были к тебе претензии. Не думаю, что он хотел убить тебя. Скорее просто напугать. Маска была приятной деталью. Я скопировал ее.

Внутри меня все сжалось.

– Миша, пожалуйста… Ты не можешь стоять за этим. Кто-то обратил тебя. Кто-то…

– Хоть раз показал мне, насколько я важен! – крикнул он, и я дернулась.

– Кто он?

– Предвестник, – сказал Миша и улыбнулся. – Он уже был здесь. Он – тот, за кем они охотятся и никогда не найдут. Он показал мне, что грядет, Тринити. И ты станешь частью этого.

– Как? – спросила я, делая глубокие вдохи. – Как я стану частью этого и что потом? Ты разорвешь связь, а после убьешь меня? Что с тобой происходит, Миша? Ты собираешься жить с самим собой после всего этого? Я доверяла тебе. Я люблю тебя, и ты можешь это сделать? Со мной? С нами?

– Могу и сделаю, – сказал Миша, вздернув подбородок. – И, Трин, никогда не было нас. Всегда существовала только ты.

Это было хуже, чем пощечина. Это был удар ножом в сердце.

– Пришло время для новой эры.

– Новой эры? – я покачала головой. – Ты что, сошел с ума?

Миша набросился на меня, не давая возможности усомниться: он сделает то, о чем сказал. Не знаю, в чем дело: то ли из-за шока от услышанного, то ли из-за того, что невозможно было поверить в происходящее… В любом случае – я не двигалась.

Первый удар оглушил меня и я потеряла равновесие. Второй – в спину – разозлил до чертиков. Я вскочила на ноги и отпрыгнула в сторону – и третий удар прошел мимо.

– Ты устала. Ты использовала свою благодать. Тебе не следовало высовываться, – сказал Миша.

– А тебе надо бы знать меня лучше!

Губы Миши растянулись в усмешке:

– Да будет так!

Затем рубашка на нем треснула, а кожа затвердела, превратившись в камень. Он набросился на меня ошеломляюще быстро и жестоко.

Борьба с Мишей была похожа на борьбу с самим собой – если бы я была Стражем, падающим по спирали неконтролируемой ярости. Он отражал почти каждый удар, который я посылала в его сторону, и его кулаки соприкасались с частями моего тела больше, чем я могла сосчитать. Это было жестоко и грубо. С каждым новым ударом я чувствовала всю ненависть, которую Миша таил в себе до сих пор. Последний удар поставил меня на колени.

Кровь хлынула изо рта и носа, одна губа была разорвана. Я сплюнула и с трясущимися руками все же поднялась на ноги. Стараясь не смотреть на скрюченное тело Зейна, чтобы не отвлекаться, я снова сцепилась с Мишей.

Он сердито замахнулся, чуть не вонзив когти мне в живот. Он был быстр в своей атаке, нанося удар за ударом, пока не прижал меня к стене дома.

Несмотря на происходящее, его собственные слова продолжали возвращаться ко мне – слова, которые он повторял мне снова и снова в течение многих лет обучения.

Борьба – это просто ожидание следующей атаки. Найди мышечный тремор. Смотри, куда смотрит твой противник, следи за положением его тела… Он сам укажет тебе, куда ударит в следующий раз.

Но этого было недостаточно.

У Миши была моя сила, и он знал все мои ходы, все мои слабости. Он мог победить меня.

Вращающийся удар Миши попал мне в челюсть: голова отлетела назад, и я снова упала. Перекатившись на бок и застонав, попыталась сесть, но ничего не вышло. Все было как в тумане. Задыхаясь, я хрипела: боль пронзила мою грудь. Кажется, что-то… было сломано. Ребро? Несколько ребер? Я не была уверена. Мои глаза закрылись.

– Лежи, – Миша переступил через меня. – Я собираюсь избавить его от страданий.

Нет.

– Этого не случится, – прорычал Зейн, и я открыла глаза. Он наклонился вперед, пытаясь встать. Я приподнялась на локте, тяжело дыша. – Я разорву тебе глотку!

– Неужели? – Миша усмехнулся, опускаясь на колени рядом с Зейном. – Это должен был быть ты.

Понятия не имела, о чем говорил Миша, но это было неважно. Мне следовало встать. Следовало остановить Мишу, потому что он может убить Зейна.

Я не могла позволить, чтобы это произошло.

Покачиваясь, я поднялась на ноги – и моя благодать ожила во мне, прожигая вены и мышцы, кости и ткани, освещая каждую клеточку. Я призвала меч и почувствовала, как он откликнулся, горячий и тяжелый, в моей руке.

Я была штормом и яростью, когда шагнула вперед, и Миша посмотрел на меня снизу вверх. Он поднялся.

– Я люблю тебя, – сказала я, и глаза Миши расширились. Мелькнуло удивление, как будто он не мог поверить, что я собираюсь это сделать, и на секунду я не поняла, чего он от меня хотел, чего ожидал. Он что, совсем меня не знал? Не знал, что я не позволю ему убить Зейна?