Чувствуя подступающую тошноту, я развернулась и направилась обратно к дому. Может быть, Тьерри и Мэттью уже закончили и я смогу их побеспокоить.

Может быть, заползу в постель и заставлю себя заснуть. Это звучит очень весело.

На полпути от Ямы я остановилась и посмотрела на небо. Ночь была довольно ясная. Я могла видеть четыре слабых огонька. Звезды. Я закрыла правый глаз. Поправка – я могла видеть три слабых огонька. Вероятно, их было больше. Вероятно, все небо было усыпано звездами, и, может быть, если смотреть достаточно долго…

Позади раздались шаги. Вместо того чтобы отшатнуться, как несколько ночей назад, я начала поворачиваться.

Затылок взорвался болью, пронзая позвоночник, отключая мои чувства, оглушая меня.

А затем я начала падать.

Колени с хрустом ударились о тротуар, и ладони заскребли по шероховатой поверхности.

Дыши.

Это то, что я сказала себе, заставляя свои глаза оставаться открытыми и сфокусированными. Пульсирующая боль и тошнота почти подавляли меня. Дыши через нее. Не падай в обморок. Дыши. Мои глаза расширились больше, чем обычно, и я изо всех сил старалась не поддаться наступающей темноте и пульсирующей агонии.

Чья-то рука обхватила меня за талию, вокруг со свистом закружился воздух, и меня оторвало от земли. В глубине души я знала… Знала, что именно меня захватило. Я не чувствовала демона, и ни один человек не смог бы так меня поймать.

Страж.

Всплыли воспоминания годичной давности. Мамины карие глаза, полные ужаса, когда она поняла, что сейчас произойдет. Нас застали врасплох, предали.

Нет, ни за что.

Этого больше не повторится.

Вспышка страха пронзила меня, как пушечный выстрел, заставив мышечную память включиться, заставив меня забыть о панике и боли. Опустив одну ногу, другой я замахнулась назад – и моя ступня соприкоснулась с икрой нападавшего.

Я была вознаграждена стоном боли, и хватка ослабла. Я обмякла, и он уронил меня. Мое тело ударилось о землю. Снова пришлось протолкнуться сквозь это – головокружительную боль и ревущую тошноту. Перекатилась, а затем вскочила, крутанувшись вокруг.

Я увидела маску – одну из тех белых пластиковых кукольных масок с нарисованными розовыми щеками и широкой ярко-красной улыбкой.

– После такого зрелища мне потребуется терапия, – я отступила на шаг, содрогаясь.

Страж был в своем человеческом обличье. Я могла это утверждать, потому что он начал перевоплощаться во время атаки. Его темная рубашка разорвалась на плечах, когда крылья развернулись, обнажив темно-серую кожу.

Это было плохо, очень плохо. Даже если бы у меня были клинки, я бы ввязалась в совершенно другой бой, как только его кожа затвердела.

Я сделала ложный выпад влево, и он схватил меня. Крутанувшись, я согнулась в талии и ударила ногой. Ступня попала Стражу в лицо, откинув голову назад и сломав пластиковую маску. Она начала сползать, но я не могла видеть ничего, кроме теней под ней.

Страж отступил на шаг, а затем размахнулся. Это было слишком резко и слишком быстро, на периферии моей слепой зоны. Я отпрыгнула назад, когда его рука переместилась, обнажив острые как бритва когти. Страж схватил меня за рукав: одежда порвалась, затем мое плечо пронзила огненная боль.

Влажное тепло потекло по руке, когда я вывернулась из хватки, пропустив через себя вспышку чистого, необузданного ужаса. Страх был вызван не раной или тем, что за мной охотился Страж, – он возник из-за крови.

Моей крови.

Ее запах наполнил воздух и поднялся вместе с ветром: металлический сладкий запах, который невозможно скрыть.

Это привлечет их: осознание этого вызвало к жизни то, что покоилось глубоко внутри меня. Благодать – силу, которую меня с рождения учили держать под контролем, скрывать до тех пор, пока мой отец не освободит ее – освободит меня.

– Нет, – прошептала я, хотя это было бессмысленно. Это произошло, и ничего с этим не поделать.

Жар вспыхнул в моей груди, сильный и теплый, как тысячи солнц. Он пронесся по моим венам, как буря и раскаленная молния.

Моя благодать поднялась на поверхность, взяла верх, даже когда я все еще боролась с ней, даже когда пыталась думать о зиме, о холодном утре и ледяном дожде. Это было бесполезно.

Я почувствовала это.

Тепло прокатилось по моей руке, и белый свет заполнил уголки глаз.

– Тебе лучше бежать.

Страж не послушал.

Белый огонь вырвался из моей руки, когда пальцы сжались вокруг нагретой рукоятки, уже сформировавшейся в ладони. Тяжесть меча была знакомой, хотя я обращалась к нему всего один раз до этого. Огонь отскочил от острых как бритва краев, в то время как сам воздух потрескивал и шипел.

Крылья Стража раскрылись, когда я высоко подняла меч. Языки пламени описали дугу – и я опустила его, попав Стражу в плечо. Его кожа была почти непроницаемой. Почти. Меч вонзился раскаленным ножом, прошел сквозь кожу и плоть и разрезал Стража пополам прежде, чем хлынула кровь. Праведный огонь пронзил его, поглотив каждый сантиметр тела. Он даже не успел закричать.

Через несколько секунд от Стража не осталось ничего, кроме кучки пепла, подожженной раскаленным мечом. На земле валялась наполовину расплавленная маска.

Все было кончено, и меч распался сам по себе, превратившись в полосы дыма и тонкую пыль золотого света, которая испарилась на ветру.

Из моего носа потекла тонкая струйка крови.

Я медленно присела на корточки и хотела поднять испорченную маску. Как только мои пальцы коснулись ее, пластик развалился, присоединившись к пыли на земле.

– Упс, – прошептала я и выпрямилась.

Тяжело дыша, я вздрогнула и отступила назад. Кровь… Она стекала по левой руке, капала с кончиков пальцев и собиралась в лужицы на земле.

Это было плохо, очень плохо.

Мне следовало добраться до Тьерри. Немедленно. Этот беспорядок нужно убрать, пока не стало слишком поздно. Это было приоритетом, более важным, чем пытаться выяснить, почему Страж снова пытался убить меня.

Развернувшись, я сорвалась с места и побежала – быстрее, чем когда-либо раньше. Я не замедлилась, хотя каждый шаг вызывал стук в моей голове, словно там поселился барабанщик. Я не замедлилась и не поддалась преследовавшей меня тьме. Если я потеряю сознание и продолжу истекать кровью, не добравшись до Тьерри, они придут.

Тем более если то, что убило Уэйна, все еще было поблизости. Они всегда приходили толпами.

Я добралась до края стены, которая окружала дом, подняла правую руку…

И врезалась во что-то теплое и твердое – что-то пахнущее… морозной мятой.

Зейн.

Я отлетела назад, потеряв равновесие.

– Что за черт? – воскликнул Зейн, хватая меня за руку – раненую руку. Я втянула крик резким вдохом, проглотив его, когда боль вспыхнула с новой силой. – Тринити?

Он потянул меня вперед так быстро, что я не смогла сориентироваться вовремя. Зейн схватил мою вторую руку, поддерживая: морозная мята вытеснила металлический запах собственной крови. Мой дикий взгляд остановился на его лице, но здесь было слишком темно, чтобы разглядеть его.

– Черт возьми, – прошептала я, чувствуя тошноту. – Ты как стена – теплая твердая стена.

– Теплая твердая стена? Подожди, – беспокойство наполнило голос Зейна, когда его руки переместились на меня. – У тебя кровь. Черт. Ты истекаешь кровью.

Я смутно ощущала, как его прикосновения смягчаются, а мое сердцебиение учащается.

– Вроде того.

– Вроде того? Что случилось? – Зейн продолжал держать меня за руку, к беспокойству присоединился гнев, а тон стал резче. – Кто это сделал с тобой?

Я начала отвечать, но остановила себя.

– Я… я не знаю.

– Ты не знаешь?

– Нет, – я проглотила подступившую желчь. Боже, меня чуть не стошнило. Возможно, я теряю сознание. Может быть, и то и другое. – Мне нужно… Мне нужно увидеть Тьерри.

– Думаю, тебе нужен врач, – чья-то рука коснулась моей щеки, и снова этот странный толчок, как будто электрический разряд.