– Он научил тебя метать?

Миша был не единственным, кто тренировал меня: Тьерри и Мэттью тоже сыграли в этом огромную роль.

– Да, но у меня это получается лучше, чем у него.

Зейн усмехнулся, и этот звук был все таким же приятным, как и прошлой ночью. Его движения были быстрыми, и он метнул кинжал прежде, чем я сумела это понять. Кинжал вонзился в манекен: повернувшись, я увидела, что он вошел в живот.

– Это было именно то место, куда ты целился? – спросила я, схватив все еще гудящую от удара рукоятку кинжала.

– Если скажу, что да, ты мне поверишь?

– Нет, – засмеялась я, вытаскивая лезвие.

– Я целился в грудь.

– Тогда я лучше и тебя тоже.

– Похоже, – Зейн провел рукой по волосам. – Сто лет не пользовался кинжалами.

– Не то чтобы тебе это жизненно необходимо.

– А тебе?

Вопрос застал меня врасплох, и мой разум лихорадочно пытался найти возможный – не подозрительный – ответ.

– Хм, никогда не знаешь наверняка. Я ведь и в самом деле живу с расой, на которую демоны любят нападать, и совсем недавно за нашей стеной были Рейверы, – сказала я. Хорошо. Это был умный ответ, и я могла собой гордиться. – Вот для чего мне нужна базовая техника метания ножей.

– Умно. Если когда-нибудь встретишься с демоном и у тебя будут кинжалы, ты сможешь защитить себя.

Чего Зейн не знал, так это того, что мне, по правде говоря, не нужны были кинжалы. Если бы дело дошло до драки, я могла уложить Зейна. Я могла побороть любого Стража здесь и даже не вспотеть.

Зейн протянул мне лезвие – и я убедилась, что наши пальцы не соприкасаются.

– Ты видела демонов? – спросил он.

– Да. А ты?

Зейн рассмеялся, и это был настоящий смех. Глубокий. Гортанный. Чертовски сексуальный.

– Вот ты нахалка!

– Виновна по всем пунктам обвинения.

– Каких демонов ты видела? Только Рейверов?

– Почему ты задаешь так много вопросов? – я направилась к столу.

– Мне чертовски хочется узнать о тебе больше.

– Потому что я живу здесь? – я вставила кинжалы в маленькие прорези. – Если бы ты увидел меня на улице, то не посмотрел бы дважды в мою сторону.

– Это неправда.

Мои пальцы оторвались от кинжалов, а взгляд метнулся туда, где стоял теперь Зейн.

– Я всегда смотрю дважды и даже трижды на хорошенькую девушку, – сказал он, и его легкая усмешка вернулась, изогнув одну сторону губ. – Не думаю, что уместно говорить это сейчас, но это правда.

Я все еще смотрела на него.

Ухмылка превратилась в широкую улыбку, согревая эти холодные голубые глаза.

– Я перешел черту?

– Нет, – я моргнула, снова сосредоточившись на сумке. Соединив края, связала их вместе. – Твое любопытство приведет тебя к одному большому разочарованию.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что я не очень интересная.

– Это, пожалуй, самое нелепое из всего, что я слышал за весь день.

Я подавила усмешку. Если бы он знал всю правду!

– Моя мама знала Тьерри до того, как он стал герцогом, он тогда жил в Нью-Йорке. На нее напал демон, она подверглась его воздействию, когда я была ребенком, а остальное уже история, – процитировала я то, что Тьерри велел мне говорить. – Когда Тьерри стал герцогом, мы переехали сюда вместе с ним.

– Твой отец здесь?

Почти истерический смех вырвался из моего горла.

– Нет. Но он где-то рядом.

Брови Зейна нахмурились, будто он пытался разобраться в сказанном. У него никогда не выйдет. Даже с наличием самого буйного воображения.

– А твоя мать?

Я отвела взгляд – и острая вспышка боли пронзила мою грудь.

– Ее нет.

Зейн долго не отвечал.

– Нет – в смысле… она погибла?

Кивнув, я проглотила внезапный комок, который всегда появлялся, когда я думала о маме.

– Да.

– Мне жаль это слышать, – сказал Зейн, его взгляд блуждал по моему лицу. – Потеря родителя – это… никогда не бывает легко.

Его пристальный взгляд поймал мой.

– Ты… знаешь, каково это? – спросила я.

– Моя мать умерла при родах, как и многие наши женщины, – он убрал прядь волос за ухо. – А отец умер несколько месяцев назад.

Мое сердце сжалось от неожиданности.

– Мне так жаль, я… боже, это… тяжело. Мне очень жаль. Моя мама умерла около года назад, и это все еще чудовищно больно, но не так…

– Спасибо, – Зейн отвел взгляд.

Пазл вновь собрался воедино, когда я изучала его профиль. Желудок скрутило.

– Твой отец Эббот? Лидер клана в Вашингтоне?

Зейн снова повернул голову ко мне.

– Да.

– Мне действительно жаль, – я наклонилась в сторону, ловя его взгляд. – Он умер смертью воина.

– Да, это так.

– Знаю, тебе от этого не легче…

– Не легче.

Стражей было сложно убить, но смерть была тенью, которая всегда находилась в нескольких шагах позади, поскольку это была ужасная часть их повседневной жизни. Все это, конечно, ничуть не облегчало восприятие смерти.

– Мне действительно жаль, – повторила я, чувствуя, что нужно сказать это снова.

Я прижала кожаную сумку к груди, и в моей голове сложились очередные фрагменты. Эббот был лидером клана в Вашингтоне. Это значило, что после смерти его роль должен занять Зейн. Неужели Николай бросил ему вызов и выиграл? Или Зейн сам отказался от этой роли? В последнее трудно было поверить.

Я подумала о предупреждении Миши. Неужели клан не принял Зейна как лидера? Он был молод – наверняка старше меня всего на несколько лет, – но было ли что-то еще?.. Впрочем, подобное предположение не имело смысла, ведь иначе Тьерри знал бы об этом и не назвал бы Зейна благородным.

– Итак, – я провела пальцами по гладкой коже. Конечно, то, о чем я собиралась спросить, было очень личным, но, как сказал ранее Тьерри, мне свойственно любопытство, причем часто не во благо себе. – Почему ты не лидер клана?

Зейн посмотрел на меня сверху вниз.

– Это не то, о чем я могу с тобой говорить.

Разочарование затопило меня, хотя этот ответ и не был неожиданным.

– Потому что я не Страж?

Он натянуто улыбнулся в ответ.

– И потому, что я тебя не знаю.

Чувство стыда шевельнулось где-то под ребрами.

– Извини. Мне не следовало спрашивать. Я часто бываю… импульсивной и любопытной.

– Любопытной? Никогда бы не подумал, – его тон был легким, даже дразнящим, но я все равно почувствовала, как покраснели мои щеки.

Взглянув на дверь, я решила, что пришло время поступить умно и тащить свою задницу обратно в дом, пока я не сказала еще чего-нибудь лишнего.

– Мне нужно идти, – я сделала шаг назад, чувствуя себя страшно неуклюжей от неловкости. – Было приятно, эм, прояснить ситуацию. И еще раз: я сожалею о прошлой ночи.

Улыбка Зейна ослабла.

– Значит ли это, что ты нормально ко мне относишься?

Я поморщилась.

– Кажется, я была не очень вежлива прошлой ночью…

– Да, было что-то похожее.

– Я часто говорю то, чего не должна. Можешь добавить это к импульсивности и любопытству.

Зейн усмехнулся, засунув руки в карманы джинсов.

– Составлю список твоих качеств!

– Отлично, – я сделала еще пару шагов назад. – Увидимся позже, Зейн!

– Тринити!

Пришлось остановиться и закрыть глаза. Я понятия не имела, что делать с этой дрожью вдоль позвоночника, которая появилась от того, каким тоном Зейн произнес мое имя. Это была инстинктивная реакция, но он произнес мое имя так, словно… Словно пробовал его на вкус.

– Да? – я повернулась так резко, будто остатки самообладания вот-вот должны были покинуть меня.

Зейн не двигался, и я снова была слишком далеко, чтобы ясно видеть его глаза, но я ощутила его пристальный и тяжелый взгляд. Мой пульс участился.

– Как умерла твоя мама? Это был демон? Или что-то естественное?

Каждый мускул в моем теле напрягся: часть меня знала, что не надо отвечать честно, но слова вертелись на кончике языка. Слова той правды, которой редко давали волю.

– Нет, – сказала я. – Это был Страж.