«Им можно верить?»

«Это не вопрос веры или неверия, друг, — ответила она. — Ты можешь верить в свет или не верить, но это не отменит существования фотонов, так же работает договор с Властителями. Если ты его заключишь, он коснется всех немертинов вселенной, это изменит их суть, они просто перестанут реагировать на людей».

«Если так, я хочу расширить действие договора на все расы Коалиции Сидуса, включая еще не ставших ее членами, не ограничиваясь этой или нашей галактикой, а только всей вселенной во всех измерениях», — сказал я, надеясь, что люди доживут и до такой экспансии.

«Сделано, — спустя секунду доложила Виктория. — Мы можем покинуть планету».

И все? Так просто? Все-таки прав был мой первый сержант — выстрелить всегда можно успеть, но сначала лучше попробовать договориться, а договориться, как он утверждал, можно хоть с чертом лысым. Тем более одного такого я встретил совсем недавно. Но верить всякой нечисти… Проверить-то истинность обещаний немертинов невозможно.

«Алиса? Мария?»

«Подтверждаю слова Виктории», — ответила Мария.

«Я тоже подтверждаю ее слова, большой друг, — сказала Алиса. — Я понимаю твои сомнения, ведь в вашей культуре обман — поведенческая норма. Не обманешь — не поедешь, люди обманывают друг друга, чтобы не раскачивать лодку, обманули дурака на четыре кулака, да много всего в твоей голове связано с этой вашей особенностью».

«Ты там тайком с Оран’Джахатом, Кемой и Тианом общалась, что ли?» — удивился я таким познаниям юного спиннера.

«Не общалась, — я прямо услышал в ее словах вздох. — Читала мысли. Они очень гордятся тем, как хорошо разбираются в культуре хомо. А что касается немертинов — дело сделано. Теперь, если ты все же обманешь их, мне будет за тебя стыдно. И страшно за ваших потомков: Властители сделают все, чтобы наказать за нарушение сделки».

«Ну и черт с ними, — скорее подумал, чем ответил Алисе я. — Полетели с этой унылой планеты».

Подчиняясь то ли интуиции, то ли здравой мысли, что неплохо было бы сохранить связь с Очагом немертинов, я подобрал один камень и забросил его в инвентарь. Никогда не знаешь, что может пригодиться. И только после этого, убедившись, что спиннеры во мне, занял место в модуле, закрыл щель и дал команду на взлет.

Уже на орбите, прикидывая дальнейший план действий, я подумал, что «Дыхание Предтеч» — жуткая штука, если ее испугались даже немертины, но в мои мысли тут же вмешалась Алиса:

«Не хочу тебя разочаровывать, Большой друг, но дело не в тебе и твоих реликтах».

«Тогда в чем?»

«В твоем модуле. Мы же тебе говорили, что немертины не смогли покорить спиннеров из-за нашей формы существования? В основной фазе мы им просто недоступны. Но у этого есть и обратная сторона: мы тоже не в состоянии навредить им. А теперь подумай, что есть твой модуль?»

«Твою мать, ты о гиперкубиках?»

«Да, друг?» — откликнулась Мария, но, поняв, что слишком буквально поняла мою мысль, умолкла.

«Именно, — ответила Алиса. — То, что гиперкубы дружелюбны к тебе, не значит, что они не в состоянии поглотить и преобразовать в себя немертинов. Даже нам страшно представить их возможности. Причем, учитывая, что они существуют в бесконечном числе измерений… Это только предположение, но гиперкубы могли выявить все квантовые связи и уничтожить все Очаги во всех галактиках».

Я долго боролся с соблазном вернуться и все-таки кардинально закончить дело. Но кем я буду в глазах тех же спиннеров, если так поступлю? Уж точно не тем, кому можно доверять. Нет, договор есть договор.

Но гиперкубики! Ну и монстра я приручил… Такой красавец, и все еще безымянный! Нужно дать имя. Вот только кому: ему, тому первому гиперкубику, решившему, что я его родитель, или всем им, что стали частью модуля? Хотя все равно, наверное, они одно целое. Гипер… гипер… Ага.

— Эй, кубик! Нарекаю тебя Гиперионом!

Голоэкран панели управления дернулся, и на нем появилось три символа:

:-)

— Кажется, имя ему понравилось, — пробормотал я, устав удивляться. — Гиперион, слабо прыгнуть сразу к Ингусу? Из этой галактики — сразу в нашу?

Даже спиннеры не успели среагировать, когда обзорная панель сменилась синевой гиперпространства, а через несколько секунд я увидел Ингус — планету, которую люди назвали Базаром и где меня ждала Лекса.

Галактику и человечество спас, осталось убедиться, что немертины меня не обманули, вернуть реликты Опустошителям, вида своего первым, ну и заодно проверить, что записано на втором информационном стержне из артефакта Предтеч. А еще нужно найти пропавший человеческий лайнер.

Но все же сначала — пара дней передышки.

Снова подумав о Лексе, я невольно улыбнулся и решил, что «Энергию Предтеч» верну чуть позже. Надо испытать ее в другом деле.

Рехегуанский клан Джехека стал на своей родной планете не только изгоем, но и предателем. То, что клан присваивал себе находки, найденные на планетах Предтеч, для рехегуа было нормально, как и то, что Джехека искусно лавировали между враждующими рехегуанскими кланами, умудряясь сохранить нейтралитет и прилично заработать. Даже на связи с Опустошителями закрывали глаза, все равно доказательств этим слухам не было.

Чего не потерпели на Са’Иха, так это того, что Джехека приняли к себе представителей других рас Коалиции: сначала дерзкого и воинственного рапторианца, потом тру-каккерлака, а дальше счет инопланетянам в рехегуанском клане потеряли, их стало слишком много, и все нагло разгуливали по улицам Корасо, сердца рехегуанского Ядра кланов.

Новый дом Джехека нашли на Ингусе. Их лидер рехегуа Немукко сейчас сидел передо мной и рьяно торговался. Составивший мне компанию Убама, который и рассказал об этом клане, молча краснел, что выражалось в скрежете суставов, и стыдился соплеменника. Хотя, может, стыдился и другого — что бросил меня на безымянной планете наедине с Гиперионом.

— Несогласие: нет, хомо, ты просишь о невозможном, — сказал Немукко.

В черном стержне с квадратным сечением он опознал носитель информации Предтеч, считывать которые его клан умел и, более того, сделал на этом имя.

— Если я продам тебе порт чтения древних носителей информации, меня свои же рехегуа разберут на моды, а краеугольный камень пропустят через дезинтегратор. Не продам даже за тысячу монет! — под конец он поддал интонаций своей монотонной речи, что выразилось в повышении громкости.

Я сдержал улыбку. Может, на Са’Иха и Ингусе Немукко и слыл прекрасным торговцем, но после опыта жизни в трущобах на Земле его нехитрые уловки считывались на раз. «Даже за сто монет» звучало понятно — за тысячу не продаст, а за две — может быть. А камень преткновения был в том, что я не хотел считывать инфостержень Предтеч с их устройства, дав им тем самым возможность и самим ознакомиться с его содержимым. Порт же для чтения, существующий в виде специального мода, продавать он отказался. Но это «тысяча монет» прозвучало уже в четвертый раз, как тот порог, с которого «нереально» может превратиться в «почему бы и нет».

— За тысячу не продашь, понял, — сказал я. — Но могу предложить груз ксеннита стоимостью в три тысячи, причем я о цене Сидуса. Здесь, на Ингусе, его вообще не купить, так что ты сможешь назначить любую цену.

— Недоумение: зачем он мне? На Ингусе нет технологий, в которых он применяется. — Немукко покрутил всеми шестью манипуляторами. Этот рехегуа выбрал почти гуманоидную форму, но прирастил сразу шесть рук и четыре ноги, отчего напомнил мне мифического паучьего бога. — Если ты такой умный, то сам продай свой ксеннит, а потом приходи, хомо. В клане Джехека нет никого с показателем «Разума» меньше двадцати.

В их системе двадцать было минимумом, чтобы ты считался умнее дебила.