Вот кур’лык запирает юяй-немертина в камеру отходов, а сам спускается к артефакту Предтеч.

Вот он проливает кровь и видит символы всеобщего, говорящие, что его ждут на Сидусе. Его — вида своего первого!

Вот он не выполняет обещание и спускает юяй-немертина в открытый космос.

Вот он возвращается на Сидус, где Разум наделяет его званием, но не наградой, говоря, что та полагается только единственному представителю кур’лыков. У Анака Чекби есть такое право, но отобрать ее у Кайлана Дишибина — его собственная проблема.

«Как отобрать?» — ужасается Анак Чекби, понимая, что отобрать уже активированный реликт нельзя, не вытащив его из трупа. А как убить того, кто на двадцать два уровня выше и сильнее? Еще и на Сидусе?

Понимая, что у него только один шанс, Анак Чекби тщательно все продумывает и приходит к пониманию, что ему нужно вернуться на Хатунум. Зачем? Память снова подводит.

Вот он заманивает Кайлана Дишибина к себе в гости — якобы отпраздновать открытие «Лавки редких артефактов». Старый друг искренне радуется за Анака Чекби и даже дарит что-то ценное, что-то очень ценное, но что именно — кур’лык-торговец не помнит. Как не помнит, чтобы он встречался с Кайланом Дишибином. Наверное, тот вернулся на При’иб, а подарок послал почтой.

Зато с того времени Анак Чекби стал полноценным вида своего первым, овладевшим реликтовыми Клыками Предтеч, которые могли разорвать любой металл, сплав или расколоть алмаз. Жаль, но в бою реликтовый мод — слабое подспорье, поэтому Анак Чекби предпочел остаться торговцем вместо карьеры бойца Арены.

Намного больше он приобрел от другого. После исчезновения Кайлана Дишибина во вкладке «Обязательства» в интерфейсе Анака Чекби появилась строчка «Стать последним вида своего первым» — то есть, остаться единственным живым разумным с таким статусом. Награда за выполнение невероятна: абсолютная неуязвимость и полное бессмертие!

Желание стать последним вида своего первым становится всепоглощающим и единственным, что движет Анаком Чекби. Однако, учитывая, как сильны другие обладатели этого статуса, в одиночку ему ничего не светит.

И тогда он возвращается в систему юяй и находит последних выживших юяй-немертинов. Он предлагает им дешевый планетарный шаттл с простейшим гипердвигателем с заряженной монетой Сидуса — хватит на один-единственный гиперпрыжок к галактической станции. Но этого достаточно, чтобы выжить и продолжить экспансию.

Взамен кур’лык хочет всего ничего.

Мелочь.

Полного подчинения.

Властители, когда-то подчинившие себе несколько галактик, легко соглашаются. В конце концов, кур’лык Анак Чекби не вечен, а эта конфигурация развития может стать занимательной.

«Блеф», включенный рефлекторно, интуитивно, действовал шесть секунд — время, которое при других обстоятельствах пролетает незаметно. Если не спешить, успеваешь сказать слов десять. Можно ли уложить историю в десять слов? Хемингуэй смог, но он и ему подобные мастера уникальны.

Для человека шесть секунд — пара мгновений, а для того, чья жизнь измеряется миллиардами лет, для того, кто видел, как зажигались и умирали звезды, это еще меньше. Для Властителя — отрезок времени совсем незаметный. Незаметный, но в то же время яркий, потому что именно в этот момент немертин — так назвали Властителей юяй — полностью познал меня. Познал все: от ощущения тепла в утробе матери в миг начала формирования первой клеточки моего мозга до финальных секунд беседы с кур’лыком Анаком Чекби. Познал и стал мною — и ранее безликая личность немертина обрела яркие и выпуклые формы со своей памятью, историей, привычками и повадками, увлечениями и интересами, со своим кругом знакомых и планами на будущее, которые почти такие же, как мои, за исключением того, что были чужими — его.

Но этот процесс оказался взаимным.

Я, Картер Райли, человек, став его частью, также за этот миг познал все, что из себя представлял этот немертин в частности и вся раса Властителей в целом.

Их нельзя было назвать симбионтами, потому что после окончательного созревания в организме носителя предыдущая личность полностью отмирала, а тело присваивалось немертином. Не имея собственных органов чувств, кроме единственного, позволяющего определить наличие в контактной близости живого организма, немертины познавали мир зрением, слухом, осязанием и обонянием носителя. Понятно, что у галактических рас есть и другие способы взаимодействия с окружением, и этим все не ограничивалось.

Немертины древнее Предтеч, чуждые нашей галактике. Когда они прибыли в Млечный путь, здесь правила Пирамида диа, те самые Предтечи — огромное разнообразие многих древних цивилизаций, принятых расой диа в свое сообщество. Оно не было равноправным и однородным, те же спиннеры, прослыв опасными внепространственными паразитами, считались всего лишь Служителями и влачили свое существование где-то у подножия Пирамиды диа, несмотря на то, что были разумными и стремились к сотрудничеству. К симбиозу, который им позволялось иметь только с низшими.

Именно спиннеры стали первыми помощниками Властителей. Из-за того, что внепространственные паразиты жили во многих измерениях, Властители не смогли сделать их своими носителями, но нашли с ними общий язык.

Немертины полностью зачистили свою родную галактику и, поскольку не считали время и вообще не имели такого понятия, сами не знали, как давно это произошло. Диа — основатели Пирамиды и ведущая, правящая раса Предтеч — предполагали, что немертины — ровесники вселенной и появились в эпоху Ранней Вселенной, когда она была высокооднородной и изотропной, то есть не имеющей направлений. Это была среда с необычайно высокой плотностью энергии, температурой и давлением., и именно в этой среде появились и развились немертины.

Предтечи предполагали, что немертины — это не разумная раса в общепринятом понимании, а скорее что-то вроде стихии, природного явления. В общем, поглотив и прожив множество цивилизаций соседней с нами галактики, немертины впали в спячку.

Больше четырех миллиардов лет назад наша галактика поглотила другую. Галактики движутся, и Бездна, место рождения немертинов, названное так юяй, которую — мой разум сам подтянул эту информацию из Кодекса — люди называют Потоком Арктура, врезалась в Млечный путь. Так немертины снова попали в среду, где расцвела разумная жизнь.

Властители пробудились от спячки, поглотив ниобов, одну из ведущих цивилизаций Пирамиды диа, и через нее — все остальные. Процесс длился миллионы лет, немертины никуда не спешили.

Поначалу Предтечи не понимали, что происходит — одна за другой цивилизации Пирамиды диа угасали, словно теряя интерес к жизни, а вместе с этим то же самое начинало происходить с другими. Кому бы пришло в голову, что виной тому обычные камни? Ведь немертины, закончив жизнь одного носителя, если не находился следующий, просто отваливались, становясь частью ландшафта, принимая форму и химический состав, неотличимый от местного.

Когда Предтечи поняли, что происходит, было слишком поздно. Даже воевать оказалось не с кем, ведь немертином мог оказаться любой. Их пытались выявить по косвенным признакам, но немертины, понимая это, процесс созревания в теле носителя не торопили, благодаря чему до последнего момента зараженный вел себя как обычно и сам ни о чем не подозревал.

В конце концов в Млечном пути никого не осталось. Цивилизации угасли, а последние Предтечи создали Сидус, оставили будущим галактам свои артефакты, раскидав их по всем более-менее подходящим для жизни системам, и в то же время уничтожили аналогом Звезды Смерти все зараженные планеты. Причем так, что не выжили даже немертины в виде камней.

Чужая галактика, блуждающая Бездна, оставив в нашей несколько звезд, покинула Млечный путь вместе с уцелевшими немертинами.

И вот, извлеченные из небытия любознательными юяй, они вернулись.

Благодаря квантовой сети и общему разуму каждый немертин всегда знал, где его собратья, вне зависимости от того, в какой точке вселенной они находятся. Активных они ощущали как яркие точки, а тех, что в спячке, — как тлеющие огоньки. Больше всего тлеющих огоньков было в Бездне — остатках родной галактики немертинов, где звезды погасли, а немертины кишели на каждом куске камня. Гораздо меньше, но все еще много, миллиарды — в Хатунуме, звездной системе юяй. Тех самых юяй, которых я обвинял в похищениях своих друзей, но оказалось, что они сами оказались жертвами немертинов.