– Алиса! – Кристина повернулась ко мне и её глаза загорелись азартом, – Давай друг друга рисовать! Я тебя, а ты меня. Потом обменяемся портретами и повесим их у себя в комнате.

«Очень мило», – я вздохнула про себя. – «Но извини. У меня другие планы».

– Нет, – я покачала головой, изображая сожаление. – Я отвратительно рисую. Не хочу тебя расстраивать.

– Ничего страшного, – Отис немного погрустнела, но всё равно продолжала улыбаться. – Я тоже далека от совершенства.

– Хорошо. Я не против того, чтобы ты меня рисовала. Но ты слишком красивая и милая, и я не могу покушаться на твой лик своей мазнёй.

Я осмотрелась, словно выбирая себе жертву.

– Серж ди Минкасье, вы не против, если я нарисую вас?

– А? – виконт удивлённо взглянул мне в лицо. Краем глаза я заметила, что Кристина нахмурилась.

– Алиса, вы же только что сознались, что отвратительно рисуете, – Серж усмехнулся.

– Нельзя? – я изобразила печаль. Парень пожал плечами.

– Рисуйте то, что сами считаете нужным. Как я могу вам запретить?

– О! Благодарю. В ответ вы можете изобразить меня, как вам будет угодно. Я не обижусь, даже если решите нарисовать меня обнажённой, – я улыбнулась, стараясь придать своей улыбке лёгкую тень загадочности. В этот момент я заметила, что несколько парней оглянулись, видимо услышав наш разговор, и даже кое-кто из девочек неодобрительно покосились в мою сторону.

– Как я могу позволить себе такое?! – Серж смутился и растерялся. На какое-то мгновение его лицо даже отразило тень испуга.

«Понятно. Этот парень слишком робкий», – подумала я про себя, слегка разочарованно. – «Нужно быть осторожной, чтобы не спугнуть его, и он не начал меня сторониться. Ну да ладно. Первый шаг сделан, и я добилась определённого успеха. Мне наконец-то удалось поговорить со своей жертвой, а Серж впервые посмотрел мне в глаза. Первый барьер, разделяющий нас, сломан. Но от своей цели я по-прежнему очень далека. Серж вряд ли решится сам пойти мне навстречу. Потому сближаться с ним предстоит мне, медленно и осторожно, как бы невзначай, чтобы виконт ничего не заподозрил. Иначе сразу сорвётся с крючка, стоит совершить хоть одну ошибку».

Грифелем я начала наносить штрихи на холст, то и дело, поглядывая на виконта и улыбаясь ему, когда наши взгляды встречались. В зале висела тишина. Было слышно пение птиц в саду и шелест ветра в листве.

«Довольно тихо!» – я покрутила головой, осматриваясь. – «Все так прилежно трудятся над своими картинами. Не ожидала. Казалось, парни не будут настолько серьёзно относиться к этому заданию».

В этот момент я обнаружила, что меня разглядывает Ричард де Валерьен и странно улыбается при этом. Увидев, что я заметила его взгляд, он тотчас отвернулся.

«Странно это и подозрительно!»

Прошло примерно полчаса, когда в зал вернулся преподаватель. Поинтересовавшись, как у нас идут дела, он попросил сдавать работы.

– Я немного не дорисовал! – возмущенно вздохнул Ричард.

– Ничего страшного, – учитель улыбнулся. – Покажи, что там у тебя получилось.

Виконт передал ему холст.

– Ну что ж! Весьма неплохо. Думаю, у тебя есть определённый талант к этому виду искусства. Только картина твоя вышла довольно специфическая, – смеясь, преподаватель почему-то посмотрел в мою сторону.

«Что это значит?», – подумала я с недоумением. Вместе с остальными учениками мне пришлось отнести свой рисунок на стол учителя. Потом мы снова расселись по местам, ожидая вынесения вердикта своему творчеству.

– Хорошо, господа, – сказал наставник, перебирая работы. – Все вы вполне достойно справились с заданием, и скоро узнаете свои оценки. Сейчас могу сказать только, что весьма посредственно рисунки получились лишь у Мишеля, Дюка и Карла. Все остальные могут рассчитывать на «хорошо» и «отлично».

– Нет у меня таланта к рисованию, – с мрачным видом вздохнул Карл Биксел и помотал головой, с явно слышимым хрустом разминая свою могучую шею.

– Рисовать самих себя решили всего два человека, – продолжал преподаватель. – Остальные изобразили своих одноклассников. При этом у нас обозначилась тройка лидеров, кого выбрали в качестве модели сразу несколько человек. Алиса! – он снова посмотрел на меня, улыбаясь. – Пожалуйста, встаньте.

– А? – я немного растерянно поднялась со своего места. Впрочем, это не сильно помогло. Со своим ростом я была не намного выше мольберта и, наверное, большинству учеников меня всё равно не было видно.

– Алиса Лиседж сегодня абсолютный лидер по количеству написанных с неё картин. Целых пять человек вдохновились её образом для своих полотен.

«Забавно!» – подумала я про себя немного растерянно.

– Лиседж, вы всего второй день здесь учитесь, а уже так популярны, – преподаватель чуть склонил передо мной голову. – Признаться, я восхищён. Моё имя Поль Бертран. Будем знакомы. Простите, что не представился в начале урока.

– Очень приятно, – я кивнула. В этот момент я заметила, как Оливия злобно косится на меня со своего места.

«Чего тебе опять?» – подумала я с неудовольствием. – «Бесишься, что меня нарисовало больше человек, чем тебя? Так я на твоё лидерство в классе совсем не претендую. У меня своих забот хватает».

– Хорошо, – сказал Поль. – Давайте продолжим. Кроме баронессы Лиседж, ещё две картины изображают портрет Эдварда Дэнвера и две Оливера Стоуна. Но сегодня его нет в классе, и авторы, видимо, писали портреты по памяти.

– Он мой друг, – Альфред Гимени пожал плечами. – Я хорошо знаю, как он выглядит.

– Скорее соперник! – усмехнулся Марк Кунасье.

– Одно другому не мешает, – Альфред рассмеялся, но смех получился немного с самодовольными нотками.

– Ладно. Алиса, – преподаватель снова посмотрел на меня. – Я думаю, вы можете выбрать себе одну из работ на память. Подойдите к столу.

– Э! Мы так не договаривались! – всполошился Ричард.

– Не жадничайте, виконт Валорьен, – Поль усмехнулся. – Если баронесса выберет созданную вами работу, считайте это признанием вашего таланта с её стороны. Кроме того, вспомните, я ещё в начале урока говорил о том, что ученик послуживший моделью, сможет забрать себе картину, если захочет.

– Да она её на куски разорвёт!

– Когда картина станет собственностью Лиседж, она сможет сделать с ней что пожелает. Но не расстраиваетесь. Свою отличную оценку вы получите в любом случае.

«Боже! Да что там изображено?!» – с ужасом думала я, подходя к столу. Бертран разложил передо мной пять холстов, чтобы я могла посмотреть их и выбрать понравившийся.

«Хорошо. Посмотрим, что они здесь нарисовали».

На первом полотне изображена девушка за мольбертом с грифелем в руках. Рисунок неплох, но довольно посредственный. То, что это я, можно догадаться только по причёске и бантику. Лицо не выразительное. Возможно, автор пытался придать мне задумчивый вид. Подписано Сержем ди Минкасье.

«Понятно. Всё же виконт меня нарисовал. Только я сама, практически, уговорила его на этот рисунок», – я посмотрела на парня, но он глядел куда-то в направлении окон, и мне не удалось пересечься с ним взглядами.

«Опять застеснялся меня что ли?» – улыбнувшись, я шагнула дальше.

«На второй картине снова девушка с моей причёской, только в рыцарских доспехах, с огромным мечом на плечах. Уверенная стойка и тяжёлый взгляд. Вряд ли я со своим ростом могла бы выглядеть так величественно, даже одетая в доспехи. Впрочем, лицо определённо имеет мои черты. Но, честно говоря, выгляжу я здесь, пугающе. Подписано Марк Кунасье», – я опять не удержалась и посмотрела на автора работы, а он тотчас смутился и отвёл глаза. – «Понятно», – я невольно улыбнулась, чуть прищурив взгляд. – «Видимо, такой я показалась этому парню, пока стояла, вооружившись тростью, ожидая начала сражения с Аванисом».

Я прошла дальше и взглянула на третий холст.

«Боже мой!» – от неожиданности я даже вздрогнула. – «Рисунок невероятно хорош и полон экспрессии, но и необычайно пошлый при этом. Глядя на него, мне сложно самой не испытывать чувство смущения. И поза и взгляд, да ещё эта развратная улыбка на губах, а одежды минимум и она почти ничего не прикрывает. Впрочем, изображённая девушка походит на меня слишком мало. У меня не такая фигура и не настолько пышные формы. Похоже, что парень изобразил не меня, а свои сексуальные фантазии с моим лицом. Но выполнен рисунок на потрясающем уровне, а у лица практически портретное сходство со мной. Вот только Ричард чрезвычайно сильно приукрасил каждую деталь моего тела, и я испытываю сейчас странное чувство досады, понимая, что выгляжу, не так ярко, как в фантазиях де Валорьена».