«И поэтому, — поняла вдруг Анна, — Джеймс в Аврорате вдруг стал нарасхват! Ты хотел, старик, сохранить Поттера. Лили и дети — ультимативная жертва, а Поттера потом можно было бы женить повторно на какой-нибудь подходящей для такого случая девице, и этим продлить древний светлый Род. Но об этом ты мне ничего не скажешь, потому что это уже подлость, которую твоя репутация не переживет…»
Впрочем, в ее глазах от репутации Дамблдора теперь не осталось даже тени.
— Я окутал особняк в Годриковой впадине огромным количеством сигнальных чар, и когда они сработали, аппарировал прямо в дом Поттеров. Я был первым, Анна, кто нашел в холле убитого Волан-де-Мортом Джеймса, Лили, лежащую с множественными переломами у дальней стены детской, останки темного лорда, орущего благим матом Гарри, которому в лоб попал осколок кирпича от полностью разрушенной стены, вернее, разрушены были две стены, там просто выбило напрочь весь угол комнаты вместе с окном. Вот Гарри и прилетело кирпичом в лоб. Очень больно и очень много крови.
— А Гарриет? — спросила Анна, еще раньше построившая себе модель произошедшего.
— Гарриет? — переспросил Дамблдор, задумавшийся о чем-то своем или, возможно, ушедший в мир воспоминаний. — Гарриет в это время мирно спала в своей кроватке.
— Вы сразу поняли? — решила она уточнить.
— Не сразу, но быстро, — признался директор. — Видите ли, Анна, я в молодости читал одну очень редкую книгу. Собственно, это даже не книга в полном смысле этого слова. Это были протоколы Большого Конклава Магов, который заседал в 1678 году в волшебной Сорбонне. Обсуждался случай Георга Пфаффа из Гамбурга. Ребенок двух лет путешествовал с отцом на торговом судне. В гамбургском порту один шутник, — как позже выяснилось, это был корабельный боцман, — решил «повеселиться», напугав мальца. Он надел на себя дерюжный мешок и африканскую деревянную маску и заглянул в каюту Пфаффов. Ребенок, как и следовало ожидать, испугался и выдал спонтанный магический выброс невероятной силы. Боцмана и наблюдавших за его развлечениями матросов убило на месте, снесло несколько переборок и высадило огромный кусок борта. К счастью, над ватерлинией, а не ниже, иначе, судно могло затонуть. Так вот, во время обсуждения были перечислены еще семь таких случаев. Самый ранний произошел во время Троянской войны, а самый близкий к обсуждаемому случился в 1599 году в Праге. К сожалению, эти случаи практически не обсуждаются в литературе…
— Обсуждаются, — прервала его Анна. — Есть одна книга на древнегерманском и еще одна на древнееврейском. Евреи написали свою книгу во времена Маккавеев[3], а германцы — в IV веке нашей эры.
— Значит, вы поняли, что произошло?
— Гарриет испугалась, — озвучила Анна свою гипотезу, — и у нее случился выброс, который развоплотил Волан-де-Морта и разрушил комнату.
— Я это так и понял тогда, — кивнул Дамблдор. — И совершил следующую чудовищную ошибку или даже две. Во-первых, я решил, что темный лорд повержен окончательно и уже никогда не вернется. А во-вторых, я испугался, что следующим темным лордом станет Гарриет.
— Темной леди, — поправила его Анна.
— Не суть важно, — отмахнулся Дамблдор. — Вы меня поняли. Такие выбросы случаются только у очень сильных магов, которые к тому же отличаются ранним развитием способностей. Я не мог точно замерить силу девочки, но по косвенным признакам, — а у нее в ее-то возрасте, было уже наполовину сформировано магическое ядро, — оценил силу Гарриет в двадцать единиц.
«Двадцать четыре, сукин ты сын!» — мысленно заорала Анна, но внешне себя ничем не выдала.
— Огромная сила и очевидный темный спектр… Все предпосылки, чтобы избрать путь Тьмы. К тому же, думал я, если оставить все, как есть, она станет героиней всей магической Британии. Ее избалуют, она привыкнет к почестям и захочет большего…
— И поэтому, вы приговорили ее к смерти, — жестко констатировала Анна.
— В тот момент я думал об общем благе, о том, что будет лучше для всех… Я просто не думал о Гарриет в таких терминах, как жизнь и смерть. Ее надо было убрать из уравнения, причем времени на это у меня почти не оставалось. Сначала появился Снейп… Потом начался бой на улице. В общем, я решил действовать быстро, и естественно, наделал много ошибок. Начать с того, что Лили пришла в себя как раз тогда, когда я ставил Гарриет второй ограничитель… Так что пришлось ее вырубать и «корректировать» память. Но занятый судьбой Гарриет я упустил из виду, что мои действия окажут на Лили восстанавливающее действие. Она пришла в себя в тот же день в Мунго и успела расспросить персонал раньше, чем я смог вмешаться…
«Значит, Лили зря себя ругает, — поняла Анна. — Она действовала правильно, просто противник ей попался слишком сильный!»
— Эти воспоминания, как я понимаю, вы ей не вернули.
— Не вернул и постараюсь убедить вас, Анна, что делать этого ни в коем случае нельзя.
— Почему?
— Потому что, во-первых, героем магической Британии пока остается Гарри Поттер. Влияния на него у меня практически не осталось, но пока хотя бы Лили не настраивает его против меня. А он нам нужен. Да, он нужен нам не для боя, — дуэли с темным лордом ему не пережить, — но в сфере политики, в контактах с Министром и прессой…
— Понимаю, — остановила его Анна. — Не согласна, и, по-прежнему, считаю, что ошибки надо признавать и исправлять, но я понимаю логику ваших рассуждений. Какова вторая причина?
— Гарриет. Когда мы ее найдем, ей, возможно, захочется обрести настоящую мать. Будет неправильно, если к этому времени Лили окончательно меня возненавидит и начнет настраивать против меня Гарриет, которая одна равна по силе Волан-де-Морту.
— Полагаю, Альбус, вы снова выдаете желаемое за действительное, — покачала Анна головой. — Вы ведь мне не всю правду сказали. Дело в пророчестве. Вы дали ему в ту ночь несколько иную, я бы сказала, тенденциозную трактовку. В рамках вашей концепции мира равная Волан-де-Морту по силе, Гарриет тождественна ему по своим целям, стремлениям и прочему. То есть, из нее вырастет его точная копия, замена ему. Я права?
— Вы очень умная женщина, Анна, — заговорил Дамблдор после долгих двух минут молчания. — Признаюсь, именно так я тогда и подумал, тем более что она совершила в тот день свое первое убийство! Любое убийство разрушает душу, но убийство, совершенное в столь юном возрасте…
«Фанатик или моральный урод? — спросила себя Анна, услышав очередной перл либерального бреда. — Он приравнивает спонтанный выброс, случившийся у испуганного ребенка с преднамеренным убийством?! Урод!»
— Что ж, Альбус, — сказала она вслух, — должна вас разочаровать. Гарриет выросла доброй и умной девочкой. Она знает, кому обязана страшными годами «каторги» у Дурслей, и о том, что именно вы поставили ей ограничители, которые могли лишить ее магии, она тоже знает. Поэтому любить вас ей не за что. Уважать тоже. Но она не лелеет мысли о мести, так что по чистой случайности, врага в ее лице вы не заполучили.
— То есть, влияния Лили…
— Не будет, — подтвердила его догадку Анна. — Ничьего влияния из тех, кого мы с вами знаем.
Себя она из этой формулы элегантно исключила. Из тех, кого она знает, никто. А сама она — это кто-то совсем другой. Наблюдатель, а не Актор.
— Вы знаете, где она, но мне не расскажете, — кивнул Дамблдор. — Расскажите тогда хоть то, о чем можете и хотите.
— Она жива, — ровным голосом сообщила Анна. — Здорова. Теперь здорова, — подчеркнула она этот момент. — Красивая, что при таких родителях, как у нее, совсем не странно. Умная. Опять же есть в кого, — и я, увы, не имею в виду ее покойного отца, и, разумеется, она очень сильная волшебница. Магию, а вернее, Дар магии она не потеряла, благодаря счастливой случайности. Ее вовремя нашли и успели снять ограничители до того, как процесс угнетения магического ядра стал необратимым. Это все.
— Ритуал проводили вы? — не выдержал Дамблдор.
— Альбус! — покачала головой Анна. — Не разрушайте то доверие, которое вы так хотите создать. Мой рассказ не содержит тех подробностей, которые могли бы указать на Гарриет и навредить ей.
