– Как будет “Странник” на языке тауи? – спросил я у нашего астролингвиста Лизы Миллер.

– Самое близкое по смыслу слово – Скхаджи. Оно означает “путешествующий в одиночку”.

– Мне нравится. Мило, можно переименовать корабль?

– Да, Джек, – ответил Мило так, чтобы было слышно всем. – Но лучше не менять название самого корабля, чтобы не вызывать лишнего подозрения со стороны Шену.

– Жаль.

– Но ИИ корабля предложил назвать таким образом его. Имя Скхаджи ему очень понравилось.

– Эй, Скхаджи, привет! Как дела?

– Приветствую тебя ещё раз, Джек. Не совсем понял вопрос твой вопрос. Что именно ты хочешь узнать?

– На вопрос “Как дела?” ты можешь кратко ответить об общем состоянии корабля.

– Принято, Джек. Все системы корабля полностью функционируют, сбоев нет.

– Ну что, может перекусим? – спросил я у всех, и, не услышав возражений, мы двинулись в нашу новую столовую на корабле.

В столовой прямо по центру стоял большой продолговатый стол. Кроме него помещении находились и другие столики поменьше. Рядом со столами было множество компактных кресел, которые можно было свободно перемещать, но как только ты садился в кресло, оно фиксировалось в этом месте и прочно стояло.

Раздатчик еды был похож на тот, что был в столовой Меду-Нефер, за исключением того, что тут был больше выбор стандартных пайков и добавлена возможность самому конфигурировать собственные наборы.

– Ого! Да тут можно даже готовить нормальную! – радостно заявила Ани.

– Займёшься этим? – спросил её Сэм, но Ани лишь покачала головой.

Каждый сконструировал в раздатчике себе ужин, и мы сели за общий стол в центре столовой.

– Скаджи, разговоры внутри корабля доступны Шену?

– Нет. Вы можете говорить здесь свободно.

– Что скажете об утреннем разговоре с Шену? – спросил я у своих товарищей.

– Мне показалось, что они очень старательно выбирали слова, чтобы не раскрыть какую-то важную информацию, – сказал Сэм.

– Да, особенно выделился тот момент, когда они “отключили” для нас звук. Может мистер Браун изначально хотел сказать что-то другое? – поделился я своим мнением.

– Согласна, – поддержала меня Ани. – Мистер Браун никогда не казался мне таким кровожадным.

– А много ли мы о нём знаем? – задала резонный вопрос Лиза, – Я вот, например, вообще ничего не знаю о нём, кроме того, что он является соучредителем МарсЭкс. Видела его всего два раза.

– Как и все мы, – согласился я с её доводом. – Также нам ничего неизвестно об остальных участниках того странного совещания, больше похожего на брифинг.

– Скхаджи, есть информация об оставшихся в живых Шену? – спросила Ани.

– Данная информация была удалена из памяти Меду-Нефер. Остались только записи о том, кто они такие, сколько их было, для чего были отобраны и прочая общая информация без какой-либо конкретики.

– Ясно, что ничего не ясно.

– Получается, Шену считают, что при контакте с другими разумными существами, мы провалим миссию, – заключил я. Но Сэм не унимался:

– Но почему они так считают? Я бы даже сказал, что они в этом уверены на все сто!

– Боюсь, этого нам пока не понять, – грустно сообщила Лиза. – Так какой план, Джек?

– Всё тот же. Делаем вид, что мы на стороне Шену до тех пор, пока это необходимо. А на счёт контактов с иными расами… – я задумался на пару секунд. – Встретимся – узнаем, что делать и как поступить. Пока нечего забивать этим голову.

Среди нашей четвёрки не было профессиональных пилотов, чтобы управлять космическими кораблями. Конечно, у всех нас были удостоверения для полётов на сендетах – персональных летающих аппаратах.

Но как оказалось, это не было проблемой. Всеми полётами корабля управлял наш ИИ Скхаджи. На самом деле, Скхаджи управлял вообще всем на корабле. Синтезировать еду в приёмнике столовой? Пожалуйста! Смоделировать какую-нибудь ситуацию в тренировочном полигоне? Конечно, да! Перенести стену каюты? Сделаем! Электричество, водопровод, система жизнеобеспечения тоже управлялась им.

Иногда мне даже казалось, что он специально ждёт каких-нибудь поручений от нас и с удовольствием (если такое слово вообще применимо к ИИ) их выполняет.

Вот и сейчас, мне оставалось лишь попросить его выполнить Переход, и Скхаджи тут же приступил к выполнению.

Как оказалось, мгновенное перемещение объектов с помощью временных петель, не такое уж и мгновенное. Да, со стороны оно таким и является. Но “изнутри” процесса время течёт по другому и прямо пропорционально зависит от расстояния на которое происходит перемещение.

В пределах нашей Солнечной системы, когда мы испытывали новейшую навигационную систему нашего корабля, всё происходило в считанные секунды. Перед нашим вылетом, МарсКорп приняло решение – провести доскональное тестирование навигационной системы, а во время этого тестирования, облететь все планеты Солнечной системы и выгрузить автономные научные комплексы, которые будут посылать на Землю все полученные данные, на стационарные орбиты планет. Сами такие комплексы представляли собой сферы из металла, очень похожего на обшивку нашего корабля, метра два в высоту и массой около тонны. Количество таких научных комплексов варьировалось от десяти на орбите Меркурия до ста двадцати на орбите Юпитера.

Работы по выводу лабораторий на орбиты планет проводились нами собственноручно. Хут-Гау позволял нам без проблем переносить такую массу даже внутри корабля в отсутствии невесомости. А также наша космоброня отлично себя показала в условиях открытого космоса. Пришлось правда надеть поверх Хут-Гау дополнительное оборудование для перемещения в невесомости.

Мы справились за три дня. Странник перемещался к нужной планете, из грузового отсека мы выводили в открытый космос нужное количество автономных комплексов, активируя их, и перемещались к следующей планете. После чего научные комплексы самостоятельно выводили себя на нужные им координаты и образовывали между собой вычислительную сеть для последующей работы.

Мы решили, что начнём с Меркурия и потом пойдём по порядку, несмотря на то, что нам придётся “прыгать” туда-сюда по всей Солнечной системе, планеты же не выстроены в один ровный ряд. Таким образом мы решили проверить точность навигационных систем, заодно ИИ корабля замерял время перемещения внутри корабля, находящегося во временной петле, и в обычном мире, что должно дать и нам, и кораблю больше информации о перемещениях.

– Эй, Джек! Ты чего завис то? – спросил меня Сэм, когда мы по очереди выбрались из аэрлока, держа в руках по метровой сфере лабораторного оборудования.

– Да так… – неуверенно начал я отвечать, решая открыться ребятам или нет. – Сколько раз ты в детстве рассматривал энциклопедии о нашей Солнечной системе?

– Не знаю. Не очень много. Изучил общую схему, порядок планет по отдалению от Солнца, да и всё, наверное.

– А я уже и не вспомню сколько раз пересматривал её. В детстве, в юношестве, да пока учился, я тоже постоянно смотрел на схему Солнечной системы. Космос всегда манил меня, и я жил мечтой о нём. И вот теперь, моя мечта действительно исполняется.

– Да ты романтик! – заметила Ани, а Лиза лишь хихикнула.

Все наши разговоры мы продолжали вести с помощью аат-нубу. Своего рода тренировка и прокачка взаимодействия друг с другом. Я уже практически на автомате переключался с общего канала на личные и обратно. Такая мыслесвязь была очень удобна. По началу меня смущало то, что наши незримые помощники слышат все такие разговоры, но потом понял, что они слышат и всё то, что мы говорим вслух, а, значит, и беспокоиться не о чём.

Меркурий вблизи просто великолепен. Его поверхность покрыта гигантским количеством кратеров, причем некоторые из них имеют диаметр в несколько сотен километров.

Стоило бы задуматься о выживании в температуре на орбите Меркурия, но Хут-Гау отлично гасил излучения даже на таком близком расстоянии от Солнца.