Подхожу к калитке и медленно набираю на панели цифры. Жму на значок ключа, и слышу, как щелкает разблокированный замок. Делаю глубокий вдох и толкаю калитку. Захожу во двор и медленно бреду по дорожке к дому. Внутри все сжимается, щемит и тянет, когда я осматриваюсь по сторонам. Заряженные солнечными батареями дворовые фонари уже освещают пробивающийся газон и кусты гортензий, постепенно набирающие силу после зимы. Летом они зацветут и будут украшать двор роскошными разноцветными шапками. А на заднем дворе оживет плетущаяся роза и будет расточать свой аромат, кружа голову своей сладостью. Как же я любила сидеть в оплетенной розой беседке и читать книги, завернувшись в тонкий плед, связанный нашей экономкой.

Подойдя к двери, я поднимаю руку, касаюсь ручки, а потом убираю пальцы. Есть ли у меня право просто войти в дом? Или я должна постучать или позвонить? Может, Сергей там не один? Может, он уже перевез сюда Виолетту с ее пожитками? И я сейчас вторгнусь в идиллию? От этих мыслей хочется развернуться и сбежать, но сумку прожигает толстый конверт, набитый купюрами.

Когда я наконец решаюсь, чтобы позвонить в дверь, она распахивается, и на пороге оказывает Сергей с одним лишь полотенцем на бедрах.

— Долго еще собираешься стоять перед дверью? — спрашивает он и отходит в сторону, чтобы впустить меня внутрь.

Мне бы сбежать. Исчезнуть, спрятаться. Не смотреть на его тело с вожделением. Не заглядывать в его глаза в поисках ответов на вопросы. И вообще. Сунуть ему конверт и уйти. Но я зачем-то переступаю порог, некогда бывшего моим дома, и за мной закрывается дверь. Щелчок ручки — как звук захлопнувшейся клетки. Может, у меня бы и не было таких ассоциаций, если бы я тут же не почувствовала Сергея за спиной, и он бы не произнес:

— Наконец-то ты сама пришла ко мне.

— Я пришла, чтобы отдать тебе это, — впечатываю в голую грудь Сергея пухлый конверт.

Он накрывает мою руку своей и не дает вырвать ее. Смотрит на меня хищно, слегка прищурившись. Взгляд темнеет, и я предпринимаю еще одну попытку освободиться из его хватки. Тогда Сергей хватает меня за талию и, отбросив на пол конверт, рывком притягивает к своему телу. Я успеваю ахнуть и отвернуться за секунду до поцелуя. Его губы впечатываются в мою скулу, а мой взгляд цепляет разлетевшиеся по дубовому паркету деньги.

Сергей рычит и тащит меня дальше. Прижимает к стене, придавливая своим телом. Я пытаюсь вырваться.

— Пусти, — колочу его по плечам, а он цепляется рукой за широкий ворот моей тонкой кофты и тянет ее вниз. Покрывает поцелуями оголенное плечо, пока я снова и снова предпринимаю попытки освободиться из его цепких объятий. — Пусти меня! Ты не имеешь права меня целовать!

— Да? — рычит он. — А кто имеет? Завела себе уже кого-то?

— Это не твое дело!

— Если завела, то ты обычная шлюха! — рявкает он, слегка отклонившись, и я залепляю ему пощечину. Звон соприкосновения моей ладони с его щекой разлетается по пустому холлу, и я замираю. Сергей оскаливается и облизывает губы. — Блядь, хочется прибить тебя и залюбить до смерти, — тихо произносит он таким тоном, от которого волоски на моем теле становятся дыбом.

— Ты не имеешь права! — снова повторяю я. — Ты утратил его раньше! А вчера подтвердил это!

— Вчера? — хмурится он.

— Ты сделал предложение Виолетте!

— Тебя это не касается.

— Я тоже так считаю, — слегка севшим от обиды голосом отвечаю я. — Поэтому пусти меня! Совет вам да любовь! Не забудь дать ей мое свадебное платье! Как ни крути, оно от самого крутого дизайнера в мире. Твоей… будущей жене оно подойдет!

— Ты же хотела назвать ее иначе. Назови, — иронично усмехается он.

— Потаскухе! — выплевываю слово, которое жгло язык.

— Я смотрю, твой словарный запас пополняется. Это тебе так работа в магазине на пользу идет?

— Я и раньше знала все эти слова, ясно?

— Просто не использовала, — выпаливает он, и мы оба замираем. Я всматриваюсь в глаза мужа.

— Сережа, — выдыхаю. — Откуда ты знаешь, какие слова я использовала раньше?

— Я имею в виду то время, которое я провел с тобой после аварии.

Я прищуриваюсь сильнее и подаюсь немного вперед, будто это поможет мне заглянуть в его голову. Почему у меня такое ощущение, что под этими словами скрыто гораздо больше, чем пытается продемонстрировать мой бывший муж? Почему мое сердце так колотится, будто Сергей признался, что вспомнил меня?

— Ты лжешь, — шепчу я.

— Ты просто веришь в то, во что тебе хочется, — отрезает он, одним предложением убивая всякую надежду.

И в этот момент, пока я все еще ошарашенная, он набрасывается на мой рот. Я не сразу соображаю, что творится, поэтому, почувствовав знакомый вкус, в первые секунды отзываюсь на поцелуй. А прихожу в себя, когда слышу стук сумочки, полетевший на пол. Тогда я прикладываю все имеющиеся у меня силы, чтобы оттолкнуть Сергея. Он от неожиданности делает шаг назад и смотрит на меня, нахмурившись.

— Договор с Верой расторгнут, — задыхаясь, произношу я. — Деньги я тебе вернула. Мне не нужны твои подарки.

Подхватив с пола сумку, спешу к двери, хватаюсь за ручку, но не успеваю дернуть ее на себя, как оказываюсь прижата к двери горячим телом Сергея.

— Сашка, — бормочет он, проводя губами по моей шее и уху. — Потерпи немного, скоро мы снова будем вместе.

Ну хоть убейте! Он говорит так, как раньше. Тем же голосом, тем же завораживающим тембром. Мои глаза закрываются, и я позволяю себе пару секунд поплавать в обмане.

— Я все равно не отпущу тебя, — шепчет он и покрывает поцелуями мое голое плечо. За его губами следует табун мурашек, а сердце просто захлебывается от нежности. Болезненной, мучительной. Плавно перетекающей в агонию. — Ты будешь только моя. Всегда.

— Нет, — шепчу дрожащим голосом, и с ресницы срывается слезинка. — Больше никогда.

Упершись в дверь ладонями, я отталкиваюсь. Как только Сергей отходит, я распахиваю дверь и выбегаю на улицу.

— Миша! Отвези Александру Ивановну! — слышу крик у себя за спиной, но не останавливаюсь.

Выбежав за ворота, бегу по дороге, размазывая слезы. Внутри меня все бурлит и клокочет. Я хочу верить в то, что Сергей вспомнил меня, но в то же время он так яростно это отрицает. Получается, что даже если вспомнил, то ему это не нравится? Тогда какого черта он вообще хочет от меня, черт подери?!

На дорогу падает свет фар приближающейся машины, и я отхожу с асфальта. Здесь нет тротуаров. Кому они нужны в элитном поселке, где все передвигаются на машинах? Автомобиль подъезжает ближе и останавливается. Тут же открывается водительская дверца, и на улицу выскакивает Михаил. Открывает заднюю дверцу, приглашая меня присесть. Он не говорит ни слова. Как будто чувствует, что сейчас даже простое приветствие окончательно выбьет меня из колеи.

Я молча сажусь на кожаное сиденье и, прижавшись к стеклу лбом, наблюдаю за тем, как мимо проносится уже едва различимый из-за темноты пейзаж. В машине тихо играет джаз, пахнет неизменным освежителем с терпкими нотками. И моим мужем. Бывшим мужем. Тем, кто растоптал мое сердце. Раздавил его, раскрошил. Но в мелких осколках все еще теплятся чувства к нему. Какая же я дура! Просто непроходимая!

Когда машина останавливается возле подъезда, я отстегиваю ремень безопасности.

— Спасибо, — благодарю водителя и открываю дверцу.

— Александра Ивановна! — зовет он меня, и я поворачиваю голову, чтобы столкнуться с водителем взглядами в зеркале заднего вида. — Все не то, чем кажется, — произносит он, а я хмурюсь.

— Это вы о чем?

— Просто так сказал, — отвечает он, но смотрит на меня так многозначительно, что по телу прокатывается дрожь.

— Михаил, что за загадки?

— Никаких загадок, — он легонько качает головой. — Просто помните о том, что не всегда то, что мы видим, именно так и выглядит.

Нахмурившись еще сильнее, я сверлю глаза водителя взглядом. Поняв, что он не собирается пояснять свои слова, киваю и выхожу из машины.