Отдохнув, они продолжили на большой кровати в соседней комнате. Когда на рассвете она, пошатываясь от приятной усталости покидала его, раскинувшийся как морская звезда, обнажённый юноша только поднял голову, улыбнулся, едва слышно прошептал, — жду тебя вечером, — и упал лицом в подушки.

Проводив ранним утром весь мужской контингент, женская часть оставшись на базе, занялась привычными делами. Если у троих девушек уже сложились какие-то взаимоотношения, например Виктория с Милой стали практически подружками, то Фаризу они брать в свою компанию не спешили. Этим воспользовалась добродушная и хозяйственная Кира, взяв новенькую под свою опеку. Возможно, сорокалетняя женщина относилась к молоденькой девушке, как к старшей дочери, не забывая при этом давать ей задания по хозяйству.

Когда девушки вышли на ставшую уже привычной разминку, Фаризу, живущую в отдельной комнате, естественно, никто не позвал. Однако, вскоре она сама вышла на задний двор, где была тренировочная площадка, и с независимым видом, начала разминочный комплекс по собственной программе. После лёгкой пробежки, основной упор делался на растяжку и гибкость.

Поначалу девчонки делали вид, что не обращают внимания, как миниатюрная, гибкая девушка свободно садится на продольный и поперечный отрицательные шпагаты и изгибается словно ивовый прутик. Но после, она начала репетировать какие-то хореографические этюды — смесь восточных танцев и художественной гимнастики. Причём, иногда использовала вспомогательные предметы — разноцветные шёлковые ленты, небольшой бубен, и даже кинжал. Движения были настолько отточено-красивы, зрелище имело прямо-таки гипнотическую притягательность. Когда она закончила кружиться, вокруг площадки с открытыми ртами стояли все три девушки. Первой молчание нарушила Милодора:

— Ты хорошо танцуешь, долго тебя обучали?

— С пяти лет, госпожа, — скромно ответила та.

— Я бы хотела позаниматься по твоему комплексу растяжкой. Дашь мне пару уроков? — как бы невзначай задала вопрос Анастасия.

— С радостью госпожа, — просияла смуглянка, — но только… я должна предупредить, что начинали нас учить ещё в детстве, и это были очень болезненные уроки… я бы не хотела, чтобы вы…

— За меня не волнуйся, я представляю себе, что это такое, и мне не привыкать переносить боль, — улыбнулась в ответ Настя и похлопала её по плечу.

Так, слово за слово, и глухая стена отчуждения начала становиться немножко ниже и тоньше.

Вечером, после ужина, когда все пили чай со свежей, ароматной выпечкой Киры Вика, весь вечер поглядывающая на восточную красотку, наконец решилась на разговор:

— Фариза, ну расскажи нам, за какие такие заслуги, нашего Стасика одарили столь ценным подарком? — особым ударением она отметила слово «нашего». Но бойкая наложница ухватилась за другое слово, и сверкнув карими очами гордо ответила:

— Вы правы госпожа, такие девушки как я очень ценны, и далеко не каждому… — Вика скривилась, словно глотнула скисшего молока и перебила её, — не называй нас «госпожами». Терпеть не могу эти рабские замашки!

— Виктория, не стоит так реагировать. Девушка прекрасно воспитана и обращается к нам по всем правилам, как и следует при её статусе, — веско заметила Милодора.

— Ко мне обращайся просто Виктория, я не желаю иметь с таким позорным пережитком прошлого как рабовладение ничего общего! А вы — как хотите! — вскинулась Вика, но быстро успокоилась и продолжила, — так чем же он заслужил такую ценность?

— Господин Станислав чем-то сильно помог моему бывшему хозяину, а он очень богатый и влиятельный человек в наших местах…

— Но почему его премировали именно тобой? — с любопытством истинного учёного допытывалась Вика, — или он сам тебя попросил у твоего хозяина?

— Вика, ну что ты насела на бедную девочку, — с жалостью в глазах попыталась закруглить расспросы Кира.

— Нет, мне всё-таки интересно. Согласитесь, это не бутылка двадцатилетнего виски, не золотой перстень, не пачка долларов, не ключи от Бугатти, в конце концов. Такие подарки на ровном месте не дарят, тут что-то нечисто! И я подозреваю, что наш дорогой… друг приложил к этому если не руку, то вполне очевидный орган!

При этих словах Фариза несколько стушевалась, опустила глазки и нервно стала теребить салфетку. Пауза затянулась, и поняв, что отвечать всё-таки придётся, она вздохнула и тихо произнесла:

— Господин Стас сломал мою ментальную Печать…

— Что за печать? И как же он её сломал? — удивлённо спросила Настя.

— Понимаете госпожа, это тайное умение, им владеют всего несколько человек, они служат господину Галибу и могут делать разные вещи в мозгах других людей. Печать не даёт нам получить слишком много удовольствия от мужчин, чтобы это не отвлекало нас от нашего Предназначения.

— Какого предназначения? — спросила Настя

— Подарить мужчине самое большое наслаждение, исполнить все его желания. Его, а не свои… понимаете?

— То есть, они частично перекрывают центры возбуждения… — Вика, округлив глаза ещё минуту сыпала научно-медицинской терминологией, но вывод сделала вполне понятный, — эти ублюдки лишили их возможности получить оргазм! Эти твари просто калечат девушек! — она была в ярости, раздувала ноздри и сжимала кулачки.

На эту новость все отреагировали по-разному. Кира подошла и обняла Фаризу сзади за плечи, гладя по голове, как будто успокаивая маленькую девочку. В её глазах, как и в глазах Анастасии, разливалось бездонное море сочувствия, а вот юная принцесса смотрела на всех удивлёнными глазками, явно не понимая, свидетелем какой драмы она является.

— Нет-нет, не расстраивайтесь, всё хорошо! — радостно поспешила поднять всем настроение улыбающаяся Фариза, — в тот вечер Господин Стас выбрал меня и так вышло, что я ему рассказала про это. Он сказал, что может помочь… ну, и.… помог. То, что я тогда испытала, такого даже представить не могла! — тут она снова погрустнела, — только после этого, старшая Смотрительница сказала, что я теперь испорчена, и больше не смогу исполнять предназначение… и если бы Стас отказался меня принять, то судьба моя была бы очень страшной…

После таких откровений, лица у всех девушек были крайне задумчивые, повисла неловкая пауза, у всех похоже, не находилось слов.

— Ну, девочки, я просто не знаю, что сказать… Нет, конечно, приятно что наш Стас оказался таким добрым и отзывчивым, девушку можно сказать спас, из такой беды выручил. Старался, небось не жалея сил, потел, всю ночь не спал наверное! — её интонации становились всё более злыми, а в конце почти перешла на крик, — кобель херов!!! — и злобно сопя отвернулась.

— Простите, я не совсем поняла некоторые моменты… Нет, в общем мне всё ясно, но… — Милодора, красная как варёный рак, всё же не удержалась от расспросов, так ей было интересно.

— Мила, эта информация тебе в ближайшее время не пригодится. Как соберёшься замуж, тогда я сама всё тебе расскажу, — отмахнулась от инфантильных расспросов Анастасия, и сладким голоском обратилась к смуглянке, — Фариза, душечка, расскажи-ка лучше поподробнее, как Станислав твою Печать поломал. И знаешь, не скупись на детали, я обожаю подробности, — она подлила себе ещё чаю и потянулась за печеньем с таким предвкушением, словно пришла в кинотеатр на какой-то очень интересный фильм.

— Фу-у-у! Настя! — Вика осуждающе качала головой, — ты что, извращенка?

— Так! прошу прощения, что оскорбила ваши чувства, — Настя сделала вид, что встаёт из-за стола, — Фариза, пойдём в твою комнату, посекретничаем немножко, ты не против?

— Нет!!

— Куда⁇

— Стоять!! — раздались возмущённые голоса со всех сторон.

— Нет уж, — задрала подбородок Вика, — хотя мне всё это весьма неприятно и совершенно не интересно, мой долг как учёной, во всех подробностях изучить этот феномен! А вам лишь бы всякие пошлости послушать, извращенки, — и показала язык опешившим от такой нахальной отповеди подругам.

Максимилиан проснулся среди ночи, от жуткого кошмара. Сердце испуганно колотилось, а подушка промокла, пропитавштсь холодным, липким потом. Он сел в кровати стараясь успокоиться и вспомнить, что же он увидел. Как ни пытался, цельной картины никак не получалось, всё какие-то обрывки. Только одно он помнил чётко — ему снилось, что Закария пришёл забрать его жизнь, но это был не он!! Это был какой-то страшный демон, укравший его тело, надевший личину старшего брата, как перчатку на руку. И чувство обречённости и беспомощности перед этим жутким существом, вот что так сильно его испугало.