— Не повторится, — хрипло сказала Соня.

Не повторится…

Неужели она обозналась вчера?

Она опустила голову, пряча лихорадочно бегающие из стороны в сторону глаза.

Нет.

Быть этого не могло! Ее глаза видели все лучше некуда. Бледное лицо с веснушками и эти рыжие волосы Соня спутать с чьими-то другими не могла. Даже кофта под рукавом модной куртки была знакомой — Кристина была в ней, когда передавала Соне тетради.

Это точно была она.

Соня выпила ее до последней капли, и ее тело стало холодным и безжизненным.

Да?..

Соня облизнула губы, вспоминая вкус насытившей ее крови.

Что происходит?..

У нее сегодня не было урока с 9 “Б”, и она понимала, что выдержки ей не хватит — от всего пережитого она и так уже была на пределе, поэтому, едва Любовь Васильевна отошла от нее несколько шагов, Соня немедленно кинулась в сторону учительской за расписанием, едва справляясь с бурлящей в ней энергией, которая при желании могла обеспечить ей нечеловеческую скорость. Желания было много, но Соня знала, что нельзя. Иначе ей придется привязать к себе всех, кто был на этаже!

Она ворвалась в класс, столкнувшись на пороге с Мариной.

Та ойкнула, потирая руку, которую задела Соня, сдвинула тонкие брови и открыла было рот, чтобы сделать замечание, но, осознав, кто перед ней, ахнула.

— Соня! Где же ты была?!

Девятиклассники дружно повернули головы на ее восклицание.

Кристина удивленно хлопнула глазами.

Живая.

Она выжила!

Соня шумно выдохнула и опустила голову, встряхивая волосами, чтобы упали на лицо и скрыли заслезившиеся глаза. Марина дернула ее за руку, выволакивая ее в коридор, чтобы спрятать от любопытных учеников.

— Что такое, Соня?

— Ничего, — шмыгнула носом Соня и криво улыбнулась. — Извини, что так примчалась. Я… хотела сказать, что со мной все хорошо, и я не потерялась. Это если ты вдруг… волновалась.

Марина недоуменно нахмурилась.

— Конечно, волновалась. Что с тобой произошло?

Соня с облегчением рассмеялась, смахивая влагу с уголков глаз.

Она и представить себе не могла, насколько велик был груз вины, который она успела взвалить на себя, и осознала это только сейчас, когда освободилась от него.

Мир вокруг посветлел и разогнал все тени по углам, а Маринино лицо напротив вдруг показалось таким приятным и добрым, что не осталось никаких сомнений в том, что одинокой Соня не будет. Что у нее уже есть хорошая подруга и что дружба со временем окрепнет. И однажды она сможет поделиться секретом с кем-то, кому действительно будет доверять. Не сейчас. Но потом — обязательно.

Надежда согрела тело, и тепло это было гораздо мягче и реальнее того, что она испытала, когда пила кровь.

— Я заболела, — призналась Соня, — но сейчас мне гораздо лучше.

Это даже не было совсем уж неправдой.

— Но тебя же не было дома! Мы с Виктором Ивановичем ходили навестить тебя после школы, когда услышали от Метелки, что ты пропала.

— Я была в другом месте. Как-нибудь потом расскажу, хорошо?

Марина пару раз моргнула, затем смешно расширила глаза и захлопнула рот рукой.

— А как же Степка?

— Что?

— У тебя появился любовник ведь, я правильно поняла?..

Соня снова рассмеялась и неопределенно качнула головой.

Она провела уроки с огромным удовольствием, какое помнила лишь в первые рабочие дни, когда была чрезмерно вдохновленной и пылала от энтузиазма.

Хорошая новость обеспечила ее замечательным настроением на весь день.

Интересно, если она пойдет к Тимуру Андреевичу с ней, он не найдет повод его испортить, сказанув что-нибудь эдакое? Наверное, нет? Не после того, как тактично он вел себя вчера, успокаивая ее и окружая несвойственной ему заботой.

Выслушав ее сбивчивый рассказ о том, что она успела натворить за последние сутки, Тимур Андреевич аж помолодел от удивления. Он не признавался, но Соня подозревала, что какая-то часть его способностей даже после передачи ей никуда не подевалась. Иначе как он такое невероятное перевоплощение периодически умудрялся делать?

— Н-да-а-а, — протянул он. — В первый же месяц трех пиявцев завела. А ты девка не промах. Кто бы мог подумать!

Сонина улыбка растаяла.

— Я ведь думала, что я девчонку убила. А бабу Валю со Степой обезопасить хотела. Чтобы не волновались за меня и не наговорили лишнего родне…

— А поговорить? Или придумать чего более человеческое?..

— Я ничего не придумала, — сникла Соня. — Я же была в отчаянии. И вообще… Почему вы мне ничего не сказали?!

— Потому что думал, что ты и впрямь ее убила. Ты сама так сказала. Кто ж знал, что не до последней капли! — воскликнул Тимур Андреевич, театрально хватаясь за грудь. — Господи! Сколько раз я говорил, что если покусаешь, то просто отравишь и привяжешь к себе!

Настроение все-таки испортилось.

Ну да, не убила. Зато троих сделала своими рабами.

— Не жалей, — одернул ее Тимур Андреевич.

Он покрутил в руках пачку сигарет, вынул пару штук, а затем засунул обратно.

Соня знала, что он курит и довольно часто, но при ней он этого не делал. Она вежливо попросила об этом всего один раз, а он, несмотря на свой характер, в ответ просто кивнул и просьбу эту всегда исполнял.

— Не жалей, — повторил он. — Могло быть и хуже.

— Знать, что у меня есть… слуги… неприятно.

— Это не обязывает их следовать за тобой по пятам.

— Я знаю. Но… они есть. И власть у меня над ними тоже есть. Это тревожит.

Тимур Андреевич отбросил пачку на книжную стопку и сложил на животе руки, чему-то вдруг нехорошо улыбнувшись.

— Обмозговала уже эту мысль?

Соня закрыла ладонями лицо.

— Значит, думаешь об этом, — сделал вывод Тимур Андреевич. — Ничего страшного в этом нет. Пока не проверяешь на деле пределы своих возможностей, все нормально.

— А какие они? Эти пределы…

— Хочешь, чтобы соврал?

— Нет.

— Эти пределы крайне заманчивые. Если начнешь пользоваться силами чуть-чуть, то потом непременно захочешь большего. Власть пьянит. И такая — ни к чему хорошему не приводит. Сначала у меня был десяток слуг, а потом они все превратились в пиявцев.

— Пиявцы долго не живут, — рассеянно произнесла Соня.

Тимур Андреевич не мигая посмотрел на нее.

— Верно.

Соню передернуло. Она начинала забывать о том, что на совести этого старика сотни, а может быть, и тысячи жертв.

— Зачем они были вам нужны?

— Надоело добывать кровь самому.

— Ужасно.

— Да, — подтвердил Тимур Андреевич. — Но очень удобно. Не делай так.

— Не буду.

Некоторое время они сидели в тишине, пока он не предложил порисовать.

Соня вопросительно взглянула на него, но он уже пошел за мольбертами и пластинками с песнями Магомаева.

Слушая “Чертово колесо”, Соня создавала свою мазню на холсте и вспоминала, как под эту песню ее жизнь перевернулась с ног на голову.

Остатки хорошего настроения испарились, как она, собственно, и предполагала, направляясь сюда. Облегчения от осознания того, что ее первая жертва жива, оказалось недостаточно. Ведь первая жертва, к сожалению, не станет последней.

Прошел месяц, а по ощущениям будто три. Это было долго и мучительно, а впереди Соню ждали новые трудности. Ей нужно было время, чтобы привыкнуть, справиться с собой и принять себя.

Все еще только начиналось.

Меньше всего на свете Соня ожидала того, что лишится надежды на все хорошее уже через неделю. Что потеряет контроль и испортит все — только на этот раз окончательно — подведет саму себя, сдастся и будет близка к тому, чтобы нарушить все свои обещания.

Она беспомощно раскрыла глаза и рот, глядя на своих изумленных учеников.

Тимур Андреевич рассказывал ей о том, что противостоять своим новообретенным охотничьим инстинктам можно и нужно. Небольшая практика — и все будет получаться.