Леанте замерла у двери – а в груди Берта замерло сердце. Откуда Вилхерду известно о причастности Леанте к освобождению красавчика-женишка?!

   Ах да… Берт с трудом разжал пальцы – медленно, чтобы не выдать себя хрустом кoстяшек. Разумеется, Халль доложил ему во время прогулки по крепостной стене.

   Леанте обернулась – неторопливо,исполненная внутреннего достоинства.

   – Что ж. Ваши доносчики удивительно проницательны – уж не умеют ли они видеть сквозь стены? Что до меня, я готова ответить за свои проступки, если того требует закон. И не прошу снисхождения. Но заверяю вас, ваше высочество, что мой муж не имеет к этому никакого отношения.

   Если у Берта и была душа, в чем он частенько сомневался,то в этот момент она рвалась в кровавые клочья. Халль сделал все, чтобы выслужиться перед принцем и погубить Леанте. А Леанте сама укладывала свою голову на плаху. Он сделал было шаг, чтобы выйти из укрытия и встать рядом с ней, крепко взяв ее за руку, но вновь зазвучавший голос принца остановил его.

   – Похвальная самоотверженность. Боюсь, вы пока сами не понимаете, дорогая кузина, в какую игру пытаетесь играть. Однажды вы сильно удивитесь, когда наконец поймете. О нет, пока что вам не стоит опасаться за свою жизнь. У меня на нее другие планы.

   – В таком случае, позвольте откланяться, ваше высочество.

   Берт отмер, когда за Леанте захлопнулась дверь купальни. Выдыхая, он на несколько мгновений прижался лбом к холодной каменной стене.

Леанте поднималась по лестнице ни жива ни мертва,то и дело останавливаясь и хватаясь за перила, словно немощная старуха. Сердце то с чудовищной силой колотилось где-то у горла,то попросту исчезало, останавливая в жилах кровь.

   Не зря приезд наследника трона внушал ей тревогу. Поначалу казалось, что Вилхерд, как и многие, попросту презирает ее. Но это его ңепристойное предложение – разве можно было ожидать подобного от принца?! Как только справедливые духи допустили подобное! В один пугающий момент Леанте всерьез опасалась, что Вилхерд позволит себе перейти грань дозволенного, и тогда… Что она могла сделать тогда? Стража, выдворенная в коридор, осталась бы слепа и глуха к крикам хозяйки дома. А Бертольф…

   Бертольфа не было рядом, чтобы прийти на помощь.

   Леанте остановилась на последней ступеньке и перевела дух. И хорошо, что его не было. Если бы он услышал, какую участь уготовили ему король вместе с наследником, у него, несомненно, пропало бы желание оборонять эту крепость от крэгглов. За мужа, простоватого и отчасти наивного, но искренне преданного короне, обида душила особенно сильно.

   Впрочем, чего греха таить – за свою жизнь она тоже успела испугаться. Но откуда, покусай его дельбух, принц мог узнать о том, что она помогла Кальду? Берт ни за что бы не проговорился. Пусть супруг и не обязан был скрывать ее грехи, но признаться в том, что жена помогла его врагу – значит расписаться в собственной несостоятельности как лорда и мужа.

   Тогда кто? Откуда?..

   Нėужели Хайре? Нет, это попросту смешно. Женщина из крэгглов, неграмотная и острая, как бритва, доносит на cвою хозяйку принцу вражеских земель? Будь Леанте в другом положении, она бы только фыркнула, вообразив такое.

   Но кто тогда?

   В спальне ее ожидал холодный камин. И в самом деле, слугам сегодня не до нее. Тейса, спасибо ей, сейчас хлопотала в покоях, отведенных принцу. И это к лучшему: сейчас Леанте как никогда хотелось побыть одной. Потому что на глаза наворачивались слезы.

   Она обняла себя за плечи и вдруг услышала, что позади щелкнула дверная ручка. Не оборачиваясь, узнала Бертольфа – по шагам, по характерному стуку каблуков, по учащенному, чуть прерывистому дыханию. Ничего не говоря, он обнял Леанте со спины – так крепко, что все тревоги, обиды и страхи рассеялись, уступив место внезапной слабости. Обернувшись, она уткнулась лицом в грудь мужа и дала волю слезам.

   – Леанте. - Рука Бертольфа осторожно прошлась по ее собранным в прическу волосам. - Ничего не бойся. Пока я жив,ты под моей защитой.

   – Он… принц… знает… – слова с трудом прорывались сквозь судорожные всхлипы. - О Кальде.

   – Я слышал.

   – Слышал? - Леанте подняла на него заплаканные глаза. - Но… как?

   – Неважно. Просто запомни: никто не посмеет тронуть мою жену в моем замке. Что касается всего остального… – он на мгновение запнулся, а затем в его голосе прозвучал злой смешок. - Мы ещё посмотрим, как скоро ты станешь вдовой.

   Οт этих слов Леанте пронзило ужасом. Еще совсем недавно она держала в ладони смерть собственного мужа, а теперь не могла представить, что останется без него. Руки сами собой обвились вокруг его шеи.

   – Бертольф! Я не хочу войны. Не хочу. Мне надо найти способ поговорить с отцом. Пусть он откажется от притязаний на престол. Пусть убедит короля крэгглов не развязывать войну!

   Некоторое время супруг молчал, а затем лишь крепче прижал ее к себе и поцеловал в макушку.

   – Слишком поздно, Леанте. По приказу короля Гойла я захватил крепость Фельсех, присвоил эти земли и убил двоих сыновей Вер-Зу-Нарраха. Кровная месть для крэгглов – не пустой звук. Войны не избежать.

   Леанте горько вздохнула, вновь спрятав лицо у него на груди.

   – Выходит, надежды нет?

   – Поглядим, - усмехнулся вдруг Бертольф и принялся аккуратно вынимать шпильки из ее прически. – Никому не дано знать, сколько жизни вдохнули в него при рождении земные духи. Зато теперь я знаю, что король Гойл ведет свою игру, в которой мне отведена незавидная роль. И подумаю, что с этим делать.

   Тяжелая коса, освобожденная от шпилек, упала на спину Леанте. Пальцы Бертольфа неторопливо выпутывали из нее ленточки и бусины, расплетали ласковыми, неторопливыми движениями.

   – Я, пожалуй, позову Тейсу… – смущенно пробормотала она, пытаясь отстраниться.

   – Думаешь, я не справлюсь? - хмыкнул невесть почему повеселевший супруг, развернул Леанте к себе спиной и потянул за шнуровку корсажа. - Никогда не думал, что раздевать женщину может быть так увлекательно.

   Леанте с трепетом подчинилась. Мысли о нависшей угрозе казни и скорой войне как-то быстро уступили другим – о том, можно ли считать себя прощенной за глупую выходку на супружеском ложе? Когда платье тяжелым ворохом упало к ногам, Бертольф поцеловал ее плечо в открытом вырезе нижней рубашки. Она вздрогнула – обнаженная кожа вдруг сделалась слишком чувствительной к нежным прикосновениям.

   – Не бойся, - вновь сказал он и отступил. - Я не стану ни к чему тебя принуждать. Особенно к мерзостям.

   За коротким смешком Бертольф постарался скрыть горечь,и Леанте ощутила легкий укол вины. Οбернувшись, она потянулась к мужу, развязала его шейный платок, стянула с плеч парадный кожаный жилет, распустила шнуровку на вороте рубашки.

   – Так и будешь до конца жизни меня попрекать? – спросила она и тут же смутилась от того, насколько игриво прозвучали эти слова.

   – Попрекать женщину, отказавшую самому крон-принцу?

   Бертольф улыбнулся. Леанте обхватила его лицо ладонями и поцеловала: в бритый татуированный висок, в удивленно приподнятую бровь, в горбинку на носу, в откликнувшиеся c готовностью губы.

   Леанте казалось, что в груди у нее вместо сердца расцвел цветок. Она нежилась под теплыми прикосновениями, поцелуями,и сама прикасалась к телу мужа гораздо смелее. Он почти не помогал ей, скорее подчиняясь ее ласкам и движениям, чем побуждая к ним. Она сумела раздеть его, но взглянуть на обнаженного мужа ей не хватило дуxу.

   Его, впрочем,тоже не хватило надолго. Стремление стать блиҗе друг к другу увлекло их в постель – и уже там, под защитой одеяла, Леанте позволила себе чуть больше пылкости, чем должна была позволять, по ее представлениям, благородная леди.

   Но Бертольфу явно понравилось, и он отвечал ей с не меньшей страстью. В какой-то миг Леанте поняла, что тело откликается на его ласки само,и внутри закипает, рвется наружу нечто непонятное,тягучее, мучительное… Она едва совладала с собой, не понимая, что с ней творится и чего она сама хочет, когда Бертольф, утомленный и довольный, улегся рядом и подгреб ее к себе под горячий бок. Уютно устроившись у него на плече, Леанте водила пальцами вдоль татуировок на его мускулистой руке. Спустилась на грудь, с упоением ощутила ладонью, как гулко и быстро бьется сильное сердце, затем, осмелев, нащупала вмятину ңа краю ребер.