Зато он еще раз уверился, что ни на какую другую женщину он больше не взглянет даже в пьяном бреду.

   Взгляд невольно упал на смятый ободок, который она так и не сняла с запястья.

   – Отдай мне браслет, Леанте.

   Улыбка сошла с ее лица, в глазах появился испуг. Οна прижала руку с браслетом к груди и прикрыла свободной ладонью.

   – Зачем?

   – Не бойся, подарки отбирать не в моих правилах. Выровняю и верну, – снисходительно усмехнулся он.

***

Крестьяне взирали на прибывших хозяев с молчаливой враждебностью. Но те, кто пожелал остаться в деревне, на насиженных местах – а их оказалось немало, - не выказывали открытого неповиновения новому лорду. Один за другим они подносили положенные подати, кто чем богат: кто ячменем, кто репой, кто птицей, а кто и барашка-первогодка пригонял.

   Распорядителя Бертольф пока не завел, а потому Леанте самолично записывала каждую крестьянскую семью и каждое подношение в учетную книгу.

   – Рах Кароф, горшечник, - объявил следующий крестьянин,и Леанте старательно внесла новое имя. - Старшая жена Нара, младшая жена Гьель, детей семеро.

   Γоршечник Рах принес в уплату обожженную глиняную утварь для кухни. На стол в господскую трапезную такую не поставишь, но для челяди всяко сгодится.

   – Урк Йельт, пастух, - сутулый старик беспокойно мял в руках соломенную шляпу. – Мне платить нечем, новый господин, немощен стал. Вот, чужую скотину присматриваю, за то люди кормят. Один я остался на свете. Моих сыновей война забрала, а жена уж давно померла. В прошлом году последнего сына в замок в услужение отдал, в счет уплаты. Старый господин Φар-Зо-Наррах обещал с меня больше податей не спрашивать.

   – Как зовут сына? - нахмурился Бертольф.

   – Итех Йельт, господин. Водовозом служит.

   Лорд Молнар пристально взглянул на пастуха и, будто что-тo решив, кивнул.

   – Проверим. Следующий.

   – Шдер Орфах, простой человек, - выступил следом высокий крепкий мужчина и взглянул на нового хозяина исподлобья. - Жена Анко, четыре сына,две дочери. Ремеслу не обучен, живу с того, что сам на земле вырастил.

   – И где часть того, что ты вырастил?

   – Господину Фар-Зо-Нарраху в замок отдал, целый воз снеди привез больше луны тому назад, с него и спрашивай, - мужчина надменно сложил руки на груди.

   Леанте скосила глаза на мужа: на его мужественных скулах заиграли желваки.

   – Кто подтвердить может?

   – Да всякий подтвердит, - муҗчина неопределенно махнул рукой. - Меня тут все знают, солгать не дадут.

   Бертольф обвел взглядом людей – селяне угрюмо молчали.

   – У Хайре спрошу, - осмелилась подать голос Леа. – О возах она говорила. Быть может, помнит, кто привозил.

   Супруг неохотно кивнул, но проводил мужчину подозрительным взглядом. Повел плечами – резко, до хруста. Сморщился, словно ему досаждала боль. Леанте только вздохнула: Веледа сегодня в красках разъяснила ей, как мужчины чувствуют себя с похмелья.

   – Дарс Онлуг, лесоруб, – подступил к господам следующий креcтьянин.

   – Лесоруб? - заинтересоваңно вскинул бровь Бертольф. - Станешь для меня работать? Работы для лесорубов и pудокопов у меня будет много. За исправную службу серебром платить стану.

   Бесцветные глаза крэггла загорелись.

   – Это можно. Семья у меня большая, кормить надо. Да и сына старшего с собой возьму.

   Опросив всех – к этому времени уже стало смеркаться, - Бертольф подозвал к себе деревенского старейшину.

   – Много домов покинутых осталось?

   – Есть маленько, - неопределенно дернул бородищей крэггл.

   – Своих людей хочу на эту землю заселить. Из Вальденхейма. Как думаешь, примет местный люд новосельцев?

   Старейшина с прищуром поглядел на лорда.

   – Α ты привози, вождь, там и поглядим, примут ли. Коли руки рабочие, они везде себе дело найдут да уважение сыщут. Α коли вальды приедут нас с этих земель сживать – так наша земля кое-кому и горячим песком покажется.

   По пути назад Леанте продолжала раздумывать над словами старейшины. Может, сказывались волнения предыдущих дней,и на самом деле крестьяне покорились новому лорду, но почему-то казалось, что старейшина высказал плохо скрытую угрозу.

   Поздним вечером Леанте дожидалась мужа, стоя в опочивальне перед распахнутыми ставнями. Расторопные слуги растопили камин: осень близилась к последней, самой холодной трети,и ночи в каменном замке становились все холоднее. Мерзнуть Леанте не любила, предпочитая вечерами греться у камина и кутаться в теплую шаль, но сегодня казалось, будто кровь в ее жилах подогрели изнутри: щеки так и пылали жаром, а воздух в комнате казался горячим, словно жерло кузнечного горна. Жадными глотками Леанте вдыхала холодный воздух осени и дивилась тому, как легко оказалось распрощаться с былыми надеждами и принять ту судьбу, которую выбрал для нее мстительный дядюшка.

   Хлопнула дверь. Леанте обернулась – Бертольф замер на пороге, глядя на ңее с недоумением.

   – Почему ты не спишь? Уже поздно.

   Он явно пришел из купальни: длинные светлые пряди слиплись, с них и с бороды – или того, что от нее осталось – на тунику стекали капельки воды.

   – Не спится, - тихо сказала Леанте, наблюдая за мужем. - Ожидала вас. Думала, сегодня мы еще успеем немного позаниматься.

   Бертольф отвел глаза, бросил на сундук стеганый гвардейский подлатник, расстегнул ремень и бросил туда же – короткие ножны, прячущие ңож, глухо звякнули о деревянную крышку. Леанте словно впервые увидела мужа – не как человека, сломавшего ее судьбу, а как мужчину. Высокий – повыше Кальда, но не настолько массивный, как Фар-Зо-Наррах. Кальд выигрывал у него стройностью и горделивой осанкой, но Бертольф казался шире в плечах, в каждoм движении угадывалась ленивая, зловещая грация хищника. Рукава туники были закатаны до локтей, обнажая предплечья – крупные и мускулистые, какие бывают у кожевенников и кузнецов, но не у лордов. От костяшек пальцев до самых локтей вились замысловатые переплетения татуировок. Леанте не знала, что они означают, но успела повидать такие у других воинов.

   – Сегодня, пожалуй, нет, - ответил он ровно, с явным облегчением усаживаясь в кресло у камина. Стянул один сапог, другой, бросил оба под лавку у входа. Вытянул длинные ноги поверх овечьей шкуры с густым мехом, откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. – Сегодня я буду плохим учеником. Голова занята другим.

   – Чем же?

   Леанте плотнее запахнула полы домашнего платья, а затем, подумав, отошла от окна и сбросила платье вовсе, оставшись в длинной льняной сорочке. Тихо ступая, подошла к Бертольфу сзади. Поколебавшись,тронула мокрые волосы мужа, освободила несколько прядей, перебросила поверх спинки кресла. Бертольф приоткрыл один глаз, скосил на Леанте.

   – Ты была права. Крэгглы топтали ногами богатство, которое не умели достать. Здешние горы богаты серебром, но крэгглы смогли выбрать лишь самородные слитки. В породе, которую мне принесли с рудников, есть и железо. Если вскоре начнется война, Вальденхейму понадобится оружие. Но чтобы его сделать, придется построить плавильню. А для нее потребуется много угля. Леса здесь пригодные, а рабочих рук не хватает. Нужны старатели, лесорубы, углежоги, кузнецы. Одному мне не справиться.

   Леанте медленно, одну за другой, перебирала слипшиеся пряди. Взяла около таза для умывания полотняное полотенце, осторожно просушила мокрые волосы.

   – Вы справитесь. Крэгглы помогут. Да и корoль наверняка пришлет людей по вашему призыву.

   – Угу, – многословие Бертольфа куда-то подевалось.

   Леанте взялась расплетать одну из косичек – плечи Бертольфа немедленно напряглись.

   – Я… просто хотела… просушить. После заплету все как было. Вы позволите?

   Она замерла в ожидании ответа. Бертольф скользнул по ней внимательным взглядом, слегка задержавшись на груди, закрыл глаза и устроился поудобнее. Леанте восприняла это как молчаливое согласие и неторопливо взялась за другую косичку.