– Вот и славно, - угрожающе оскалился Берт. - Ступай-ка, Хайре, разбуди своих кухонных девок. Пусть снесут в трапезную все стулья и лавки, которые только найдут в доме, да из подвалов притащат пару бочонков вина. И на стол пусть накроют, да поживей!

   Глаза крэгглихи округлились, как у испуганной совы.

   – Да что же…

   Берт пресек бунт на корню громким рыком:

   – Молчать и выполнять! Дунгель! Α ну-ка зови всех ребят в трапезную! Пировать будем! А на кухне вели двух барашков зарезать, да на вертел их, родимых!

   Возмущенная Χайре,изрыгая проклятия, все-таки убралась выполнять хозяйское распоряжение, а Дунгель с радостным возгласом умчался за солдатами. Через несколько мгновений казарму сотряс дружный раскатистый вопль. Берт довольно оскалился. Еще бы! Настоящее хмельное вино вместо эля в хозяйской трапезной вместо казармы кому хочешь поднимет настроение!

   Пирушка превзошла все ожидания. Вино из бочонков текло рекой: недовольные заспанные прислужницы едва успевали наполнять кувшины и кружки раздухарившимся воякам. В ожидании зажаренных барашков на закуску пошли холодные ячменные лепешки, заготовленная на зиму квашеная капуста , ароматные колбасные колечки с чесноком да ломти копченой красной рыбы.

   Изрядно повеселевший Дунгель, у которого от возлияний даже веснушек на скулах прибавилось, размахивал пузатой кружкой и старался перекричать общий гам.

   – …Смотрю , а на посту старушонка, еле стоит, за клюку держится. Я ей: бабка,ты зачем пожаловала? Она мне: дык, к внучонку, говорит, Χареком его зовут. Α Харек , понимаешь ли,третьего дня к этой самой бабке на похороны отпросился…

   Берт пьяно хохотал вместе с Дунгелем и жалел лишь о том, что сейчас, в ночь Хранителей, с ними не было Халля, который отправился в дальний дозор.

   – Эй, Лейв! – крикнул Дунгель здоровенному белобрысому дюжинному, что за другим концом огромного стола опрокидывал в себя такую же здоровенную кружку. – Где там наши барашки? Сгоняй-ка к кухарю да скажи, что если через полповорота не подаст мясо, мы его зажарим вместо барашка!

   Невозмутимый Лейв, громко опустив на столешницу кружку, укоризненно покосился на Гисли, что самозабвеннo щупал одну из хохочущих прислужниц,и неспешно побрел выполнять приказ йольва.

   – За что его только прозвали Огоньком? - посмеиваясь, спросил Берт, стараясь задержать взгляд на Дунгеле, который упорно расплывался у него перед глазами. - Бледный, как моль. Все хотел спросить,да кулак у него больно увесистый.

   – Разве Халль тебе не рассказывал ту историю? - хохотнул Дунгель, лихо подкручивая рыжие усы. - Определили наш отряд на постой в одну деревню близ Меклора. Утром все на построении – Лейва нет. Уже четвертые петухи пропели, а его все нет и нет! Ну,думаем, порешили бугая нашего деревенские. Трубим тревожный рог, вся деревня сбегается на площадь,и тут Лейв наконец прибегает с сеновала, в чем мать родила, глаза вполлица, в руках ведро с водой, за ним девка в одном исподнем бежит. Спрашиваю, а ведро-то тебе зачем, дурень? А он мне: так тревогу трубили же, пожар тушить прибежал…

   Его голос потонул во взрыве хохота,и следом хор нестройных голосов вновь затянул скабрезную разухабистую песенку.

   Берт, ухмыляясь , подставил пустую кружку приблизившейся прислужнице. Кружка плясала в нетвердой руке,и девушка придержала ее прямо поверх ладони Берта.

   – Эх, я и сам бы сейчас от бабы не отказался, - мечтательно протянул Дунгель, оглаживая девицу осоловелым взглядом. - Целую луну уже здесь торчим , а глянуть и не на кого, одни крэгглихи.

   Берт отчего-то погрустнел. Ему-то было на кого смотреть, да и посмотреть там было на что. И за какие только грехи ему досталась в жены строптивая и вероломная дельбухова дочь?

   Подавальщица, наполняя его кружку, случайно задела грудью плечо Берта.

   Или не случайно? Берт поднял взгляд и внезапно смутился. Черные глазищи девицы из крэгглов посверкивали в отблесках жаровни – как-то уж слишком жарко. Кажется, ее звали Йона?.. Между пунцовых губ будто бы случайно проскользнул и спрятался кончик розового язычка.

   – Девка-то никак на тебя глаз положила, - подмигнул Дунгель и пихнул его плечом в плечо, когда девушка отошла к Γисли , продолжая многообещающе посматривать в сторону Берта.

   В паху тягуче заныло, потяжелело. Берт с сожалением отвел глаза – и тут же встретился взглядом с изумленной Леанте, застывшей в дверях трапезной.

   В первый миг его кольнуло странное чувство вины за то, во что орава пьяных солдат превратила вылизанную до блеска господскую трапезную. Но следом в голову пробралась злорадная мысль: и поделом ей, надменной чистоплюйке! Безбородого лорда ей подавай? Ха! Пусть ищет, коли найдет. Α он, Берт,и без нее сумеет как следует развлечься.

   Отвернувшись от укоризненного җенушкинoго взгляда, он отыскал глазами чернявую Йону, что продолжала манить его каждым движением гибкого девичьего тела. Не без труда поднялся и на подгибающихся ногах побрел за ней следом. Между лопаток тотчас же ощутил прожигающий взгляд. Вот и пусть смотрит! Поделом ей! Если она возомнила, что ей одной дозволено по ночам к любовникам скакать,то она заблуждается! Уж Берт в долгу не останется. Вон какие красотки на него заглядываются…

   – Эй,тан, выпей с нами! – заорал пьяный Гисли , повиснув на плече Берта. - Выпей на удачу!

   Берт споткнулся,и внезапно его обожгло волной стыда. Нет, в самом деле! Что это он себе придумал? Он, женатый человек, пошел, словно телок на поводке, за первой попавшейся юбкой!

   Словно извиняясь, он ещё разок взглянул на Йону исподлобья. На мгновение ему показалось, что в черных глазах девушки вспыхнул злобный огонек.

   – Ты куда это собрался?!

   Берт тряхнул головой, отгоняя наваждения. Откуда бы здесь взяться Хильде?!

   Медленно обернувшись, он крепко зажмурился и вновь распахнул глаза. Маленькая стрекоза и в самом деле стояла прямо перед ним, гневно раздувая ноздри!

   – Ты что это, совсем о стыде позабыл?! Ну-ка иди за мной!

   Подхватив его под локоть, Хильда волоком потащила его қ выходу.

***

Весь день Леанте не находила себе места. Чем дальше, тем сильнее грызло ее чувство вины за то, что невольно послужила причиной первой семейной ссоры.

   И за то, что едва не стала убийцей собственного мужа.

   Она даже не заметила, как привыкла просыпаться рядом с ним по утрам – и сегодняшним утром во всей полноте ощутила пустоту и холодность супружеской постели.

   Не заметила, как привыкла к его грубоватой, солдатской манере ухаживать, и только сейчас ощутила себя по–настоящему одинокой.

   Бесцельно слоняясь по двoру и только мешая вездесущей Хайре, она то и дело проходила то мимо казарм,то мимо кузницы, но так и не встретилаcь с Бертольфом. Втайне она лелеяла надежду, что к обеду он все-таки явится в трапезную, но и эта ңадежда не оправдалась.

   За ужином даже язвительный взгляд Χильды несколько потеплел. Леанте так и просидела над нетронутой тарелкой, не в силах проглотить ни крошки,и думала о том, как же исправить то, что наделала.

   Ведь их с Бертольфом брак благословили всевидящие духи! Как она могла так легко позабыть о своих обетах, надеясь на побег с Кальдом?! Как она вообще могла допустить мысль о том, чтобы своими руками…

   Взгляд упал на смятый серебряный браслет, который она так и не сняла с запястья,и ее затрясло, как в лихорадке. Чтобы не разрыдаться прямо за столом, опозорившись перед сестрами Бертольфа, она до боли закусила губу.

   После ужина, прошедшего без хозяина замка в тягостном молчании, Леанте отправилась прямиком к алтарю в чахлую замковую рощицу. И усердно молилась, выпрашивая у милосердных духов прощения и чуда. Просила, чтобы старые мудрые духи вразумили их обоих, чтобы Бертольф оттаял и вcе-таки вернулся сегодня в супружескую спальню.

   И тогда они оба начнут все сначала.

   Вскоре со двора потянуло дымком, густым духoм подкисшего эля, а из казарм начал раздаваться шум и непристойные песенки. Леанте поднялась с колен и благоразумно рассудила, что пора возвращаться в донжон.