— Кто вы сударь? Немедленно развяжите меня! Вы знаете, кто я? — храбрился Карл, пытаясь напугать незнакомца. Тот же лишь негромко хмыкал в ответ, не выказывая и тени беспокойства. Стоял, как скала, скрестив руки на груди. — Мой отец дружен с самим бургомистром. Он только шепнет ему…

Скаливший зубы человек в черном резко наклонился.

— Тебя зовут Карл. Твое настоящее имя Мозес Мордехай Леви, что ты скрываешь от всех своих друзей и знакомых, — от услышанного Карл похолодел. Свое еврейское происхождение он довольно успешно скрывал. Поменял имя, фамилию. Прилюдно даже выказывал антисемитские взгляды. — Учишься на последнем курсе гимназии. Вечерами вместе со своими друзьями измываешься над припозднившимися гуляками. Особенно любишь измываться над женщинами, более всего предпочитая юных девиц. Я ничего не забыл?

Парень, засопев, дернулся, пытаясь вскочить на ноги и толкнуть незнакомца. Не вышло ничего. Тот оказался настороже, сразу же съездив Карла по морде. После начал яро того месить сапогами, успокоившись лишь тогда, когда усталость стала брать свое.

— Кстати, — едва отдышавшись, проговорил незнакомец. — Тебе просили передать привет… Сейчас… Слово в слово нужно, — пока парень булькал кровью, тот рылся в кармане. Наконец, в руке незнакомца оказался небольшой клочок бумаги, текст с которого он и начал зачитывать. — Карл Маркс, как человек, ты подонок. Как философ, дерьмо. Лучше иди в судейские чиновники, как твой отец. Не послушаешься, вернусь и глаз на ж… натяну.

-//-//-

Бывший дом купца первой гильдии Макарова, что находился на самой соборной площади Тифлиса, был ярко освещен. В окнах второго этажа добротного каменного дома виднелись фигуры людей, сновавшие вдоль окон.

— Сарочка, вечерять пора. Чем нас потчевать будут? — в предвкушении Исаак оглядывал богато сервированный стол. В самом центре красовалась яркая фарфоровая супница, вокруг которой словно утятки возле мамы-кряквы стояли глубокие тарелки. Была красиво разложена розоватая ветчина с прослойки жира, аккуратно нарезанный домашний сыр. Чуть дальше взгляд падал на соленые грибочки, огурчики. — Душа моя, ты про курочку не забыла? Я же просил тебя… А, вижу-вижу. Не забыла.

При виде спрятавшегося за супницей жареного цыплёнка он расплылся в улыбке. Не забыла супружница. Приготовила, как он любит… Вот, как жизнь повернулась. Еще недавно ему пустого супчика было за счастье похлебать. Бывало вечерять всей семьей приходилось пустым квасом и краюхой хлеба. Сейчас же вона как: уже от ветчины с наваристыми щами рожу кривит. Нехорошо то; только Бога гневить.

Взгляд Исаака оторвался от накрытого стола и прошелся по богатому убранству большой комнаты. И правда, чего он дурака валяет⁈ Жизни радоваться нужно! Из своего тесного угла, из самой настоящей норы переехал в такой роскошный каменный дом. Целых два этажа сейчас занимают. Больше десятка комнат: для них с супружницей, для деток, столовая, рабочий кабинет, библиотека. Есть и для слуг особая комнатушка. Под первым этажом располагается большой подвал с разными припасами. Словом, живи и радуйся! Рот у него тут же расплылся в широкой улыбке…

В этот момент в дверь столовой горничная забежала. Дышит, как загнанная. Лица на ней нет. Сказать что-то пытается, да никак не получается.

— Ты чего Глашка? Разбила что? — удивленно спросил Исаак, не понимавший такого беспокойства горничной. Чего еще могло под вечер случиться? Пожар может где-нибудь начался? Или смертоубийство какое случилось? — Ну? Что в рот воды набрала? Пришел кто?

Та яростно закивала, начав тыкать рукой в сторону двери. Оттуда, действительно, начали раздаваться чьи-то громкие шаги. Кто-то, стуча сапогами, поднимался по лестнице на второй этаж.

— Кто еще там идет… Посмотрим, посмотрим, — грозно сдвинув брови, недовольно заворчал Исаак. Что еще за наглость такая, без приглашения в его дом приходить⁈ Он теперь не голодранец какой-то с одними рваными портами, а уважаемый в Тифлисе человек. С ним теперь и купцы первой гильдии считают не зазорным поручкаться. Потому что понимание имеют, что он, Исаак, с очень большими и важными господами знакомство имеет. Одно только знакомство с господином инжинером Каримовым, порученцем самого государя-императора, чего стоит… — Кто там еще? — громко прикрикнул он, на открывавшуюся дверь в столовую.

В комнату вошел высоченный, поперек себя шире, горец. Чистый абрек! Черной бородищей лицо заросло, одни только злые глазища сверкают. Зубами щелкает, словно дикий зверь, и бормочет что-то непонятное, страшное. В одной руке большой ружье держит, в другой — шашку в ножнах.

Исаак прямо обмер. Задрожал весь, ноги обмякли, того и гляди под себя сходит. Сразу же про Господа Бога вспомнил, губы сами собой молитву шептать начали. А как иначе? Сейчас ведь убивать будут! С такой роже только резать и приходят. Боженьки мои, хоть деток бы пожалел…

— Ба, Исаак, трусливая твоя душонка! В портки уже поди напрудил! — из-за спины абрека вышел второй горец, ростом поменьше, в котором портной к своей радости узнал партнера — инженера Каримова. — Что же своего товарища не встречаешь⁈ Мы с дороги устали. Считай, целый день верхом были.

Хозяин дома тут же развил бурную деятельность. Отослал супругу с детьми на первый этаж, чтобы глаза не мозолили во время важного разговора. А то, что таковой обязательно будет, Исаак был полностью уверен. Просто так партнер ни за что бы ни приехал, устроив такой маскарад. Значит, будет что-то важное. Собственно, чутье его не обмануло.

-… Вопрос у меня к тебе есть, дружище, — насытившись, Каримов отодвинул от себя тарелку и откинулся на спинку стула. Вытер рот вышитым искусной вязью платком и внимательно посмотрел на притихшего еврея. — Хочешь быть очень богатым? Очень богатым, — повторил гость еще раз, подчеркивая важность сказанного. — Ну?

У Исаака снова руки задрожали. Ведь не шутит господин инженер. По глазам видно, что правду говорит. Значит, действительно, большие деньги предлагает.

— Вижу, что согласен. Да, и какой еврей от богатства откажется? Никакой! Тем более оно само в руки идет. Ха-ха-ха, — громко засмеялся инженер, вытащив из своей котомки пухлую пачку каких-то листков. — Короче, Исаак, будешь ты у нас банкиром. Не таращи так глаза! Будешь владельцем и директором 1-го Тифлиского общественного банка с капиталом в полмиллиона рублей.

Из ослабевших рук Исаака выпала металлическая вилка и со звоном ударилась о фарфоровую тарелку. Чуть придя в себя, он тут же бухнулся на колени.

— Не подведу, господин. Видит Бог, не подведу, — истово забормотал бывший портной, пребывая в состоянии искренней благодарности. Цифра в полмиллиона рублей полностью ошеломило его. Он даже вообразить себе не мог эту сумму. Совсем уж запредельной представлялась ему должность директора банка. Слова «1-ый Тифлиский общественный банк» звучали для него самой настоящей музыкой, от которой воспарять в облака хотелось. — Отслужу, господин. Каждую копейку отслужу. Несумлевайтесь, господин. Верным псом буду. За вас и ваших деток молиться буду.

Едва только Исаак принялся еще громче голосить, как вздрогнул от громкого звука. Каримов со всей силы хлопнул по столу кулаком.

— Хватит, скулит! Вставай и садись! Слушать будешь! — еврей вскочил с такой живой резвостью, которую сложно было от него ожидать. Быстро сел на стул и щенячьими глазами стал смотреть на гостя. — Пока ты тут сладко ел, я с документами поработал. Здесь устав нового банка и другие учредительные документы. Держи! За ночь нужно все до самой последней бумажки изучить. На зубок, Исаак! Очень внимательно! Здесь все расписано максимально подробно.

Исаак живо схватил документы и тут же принялся изучать их, с головой погрузившись в хитросплетение юридических формулировок. С каждым прочитанным предложением оставшиеся волосы на его плешивой макушке резко встали дыбом. В документах содержалась тщательно разработанная структура банка, капиталом и амбициозными целями претендовавшего, как минимум, на место в первой пятерке.