Ни одну, ни вторую я хорошо не запомнил, потому что в каком-то бреду всё время. Эта женщина свела меня с ума. Вместо того, чтобы идти и срывать с неё маски, я смотрю на её прекрасную упругую задницу, маняще обтянутую алым шелком, и думаю о том, что сейчас возьму её раком. Сзади, со всей своей бурлящей и пузырящейся внутри яростью.

Хочется только этого и ничего более. А потом сорву маску… Нет, не буду! Я знаю, что это она! Не буду. Я уеду от неё.

И хорошенько подумаю, как наказать. Так, чтоб она не догадалась, что я уже все знаю.

В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем…

Доигралась, Кристина Кирилловна!

Ловлю ее взгляд в прорезях маски, повелительно киваю на вип-комнаты.

Получается в меру резко и крайне цинично. И я жду, что она сейчас взбрыкнет, пошлет меня лесом… Не знаю, что делал бы в этом случае. Верней, знаю.

Без секса бы обошелся. По крайней мере, без секса здесь. Потому что маску бы все же с нее сорвал, а потом, насладившись испуганным выражением в красивых глазах, увез бы к себе и заставил отрабатывать мои потраченные нервы, мою злобу, ярость и обиду. И не факт, что уложились бы за сутки!

Пусть взбрыкнет!

Пусть мне руки развяжет!

А то как-то заебался я играть, пожалуй…

Но Морковка смотрит на меня пару секунд, словно реально решает, как ответить на мое хамское приглашение, а затем… Разворачивается и идет в указанном направлении.

Ягодицы маняще покачиваются, я машинально прикасаюсь костяшками пальцев к губам, проверяя, не выступила ли слюна. Потому что сил нет, так хочется… Всего хочется.

Осознаю, что выгляжу форменным маньяком, но похер.

Иду следом, не сводя бешеного взгляда с тонкой, но такой аппетитной фигурки. Словно охотник по следу добычи.

Хочу.

Плевать, что дрянь, играет со мной, плевать!

Хочу и возьму.

И буду брать так, и столько раз, сколько приспичит. Сама виновата, сама!

В комнате Морковка поворачивается ко мне, смотрит, темные глаза в прорезях маски возбужденно блестят.

— Поцелуешь, Зайчик мой? — голос тихий, хрипловатый, режет по живому.

Изучаю ее, чувствуя, как возбуждение, накатившее, пока шел следом, словно самец за самкой, чуть отступает. И на его месте появляется недоумение и обида опять.

Зачем ты так, Морковка? За что? Нам было так плохо вместе?

Делаю шаг ближе, прихватываю за подбородок, растираю красную помаду по губам, задумчиво и жестко рассматривая дело рук своих.

Очень хочется за горло ее взять… Едва сдерживаюсь, вот честно. За что ты так с нами, Морковка моя? Пальцы неконтролируемо скользят выше, чтоб стянуть маску, но Морковка чуть отгибает голову и предупредительно выставляет вперед ладонь, упирая ее в мою грудь:

— Нет. Ты обещал.

— Нет? — мои пальцы замирают на грани… Еще секунда, и я увижу испуг на твоем лице, Крис. Это же ты, Крис? Да?

— Нет! — голос ее становится ниже, вообще никак не походя на нежный журчащий тембр Кристины, а глаза сверкают яростно и зло, — нет!

Нет, значит… Ну что же, я давал тебе шанс, Морковка. Если бы сейчас позволила, то я бы…

А, неважно.

Никаких “бы”.

Ловлю ее ладонь у своей груди, перехватываю, резко разворачиваю Морковку спиной к себе, выгибая за локоть так, чтоб уперлась своей аппетитной попкой прямо в пах.

Она только ахает сдавленно, явно не готовая к такому быстрому развитию событий.

— Послушай… — она явно чувствует что-то, понимает, что настроение мое сильно отличается от того, что было в прошлую встречу, а потому стремится выяснить ситуацию до конца. Но я не позволяю ей этого сделать. В конце концов, у нее уже был шанс. Хватит.

Жестко укладываю ее на столешницу, рывком задираю шелк платья, обнажая стройные тонкие ножки в черных чулках.

— Зайчик… — все еще пытается она порулить, но я тихо рычу:

— Молчать.

И очень надеюсь, что она реально замолчит. А то ведь не железный.

Злоба, весь день бурлившая в груди, буквально через край переливается, переплавляется с дичайшей похотью, которую будит во мне эта женщина. Сейчас ничего общего с тем нежным, сладким, правильным сексом, что был у меня с Кристиной.

В том, что происходит, нет ничего правильного.

Грязно, пошло и по-животному.

Провожу ладонью по промежности, скалюсь возбужденно:

— Потекла, а, Морковка? Нравится тебе?

Она молчит, тихо выдыхает, бедра взволнованно подрагивают, и я давлю, голосом, ладонью, тоном. Мне важно от нее это услышать. Важно.

— Нравится, ну?

— Да… — замученно, со стоном выдыхает она, и я усмехаюсь. Ты не такая уж и неженка, да, Кристина-Морковка? Может, в этом причина, а? Любишь грязь, а чистенькой Кристине этого нельзя любить? Зато развратной Морковке — можно…

Сейчас будет тебе грязь. До горла.

Она вскрикивает, громко и жалобно, почувствовав меня в себе. Мне и самому на ногах сложно удержаться, настолько дикий контраст. Она внутри горячая, обжигает! И в глазах темнеет от кайфа.

Сжимает сильно, ритмично, словно кончать готовится. А вот нехер! Поиграем еще, Морковка!

Выхожу, жестко пресекаю попытки повернуться и посмотреть на меня, вжимаю ладонь в плечи, а второй рукой фиксирую по бедрам, чтоб не дергалась. И снова врываюсь в податливо дрожащее тепло. Ка-а-а-айф…

— Нравится тебе так, да? Да, Морковка? Да? — я двигаюсь размашисто, уже не контролируя себя, с оттягом луплю по голой нежной ягодице с приметной родинкой на ней. Первый раз ее замечаю, как-то раньше не обращал внимания…

Круглая попка, белая-белая, покрывается красными пятнами от моих шлепков, а Морковка стонет все громче. И совсем не от боли стонет, извращенка! Все ей нравится! И мне нравится!

Отпускаю, позволяя вытянуть руки перед собой и уцепиться за край стола. Зарываю пальцы в роскошные волосы, с наслаждением тяну назад, к себе, выгибая Морковку, словно лук. Красиво. Охрененно. Горячо. Сука! Зачем так с нами? Попросила бы, я бы и без того пожестил! Я тоже люблю это, я это умею! Нахера меня дураком выставлять?

Мысли, несвоевременно пришедшие в голову, давят, заставляют проявлять жестокость, укоряться, вдалбливая беспомощную девушку в столешницу. Я все жду, что она взмолится о пощаде, но она только стонет громче, цепляется за кромку стола, сильнее выгибается и, кажется, даже подмахивает мне! Ей это тоже, блять, нравится! А раз нравится, то получай! Получай, мать твою!

Кристина кончает с криком, так долго и сладко, что едва не утаскивает меня следом. Но я успеваю выйти, перехватить член у основания, переждать судороги оргазма, а затем, не дождавшись, снова насаживаю ее на себя.

Кристина снова кричит и всхлипывает. Ускоряюсь, мстительно усмехаясь и жадно рассматривая шикарный перепад между бедрами и талией. Гитара, блять. Укулеле мелкое… Не ожидала, что продолжим? А зря…

Ты у меня еще отсосешь сегодня.

Правда, судя по усиливающимся сладким вскрикам и повторной серии оргазменных объятий члена, Морковка ничего против и не имеет. Вот так и наказывай этих мазохисток. Все им в кайф!

Правда, и мне в кайф дико.

Причем, настолько, что не удерживаюсь и все же кончаю. С невероятным кружением головы, прошивающими все тело судорогами удовольствия, в сопровождении нежных, мягких стонов Морковки, от которых наслаждение еще острее.

Ноги едва держат, как умудряюсь выйти и сделать пару шагов к креслу, не понимаю сам.

Падаю на него, смотрю мутно на то, как моя Морковка медленно поднимается, словно кошечка, отряхиваясь и чуть ли не вылизывая с довольным мурчанием шерстку.

Поправляет алое платье, улыбается невероятно горячо, возможно, из-за размазанной помады и растрепанной прически. Смотрит на меня, вампирша, все соки высосавшая…

— Прощальный секс был прекрасен… — шепчет мягко, — шампанское сейчас принесу. Отметим…

— Стой, — пытаюсь удержать ее я.

Но Морковка убегает.

Ладно, пусть будет шампанское…

Мысли в голове настолько вялые и неповоротливые, что только через пару минут додумываюсь, что нихрена она не вернётся…