Когда Европу очистили от вендиго, Гинденбург попытался разоружить СС, но потерпел неудачу, а вариант применить против СС силу армии был вообще дохлым в силу их популярности в народе и среди аристократов. Вскоре Гитлер оказался при власти и дальше все пошло по закономерному пути.

Вместе с тем, при внешнем сходстве событий значительно поменялась подоплека. Ницше то ли не родился, то ли преждевременно умер, то ли просто не стал философом — и потому Гитлер не нахватался от него сомнительных идей насчет расовой чистоты. Верней, такие идеи все же были озвучены — но совсем в другом ключе.

Вторая мировая началась почти по расписанию, но закончилась всего за один год, и сама последовательность военных событий была иной. Рейх — к тому моменту он уже изменил название на окончательный вариант — без труда присоединил к себе все, что захотел, Франция и Британия объявили в итоге «тихую войну» и все шло как по маслу.

Но затем внезапно Российская Империя отказалась заключать пакт Голицына-Риббентропа и ввела войска в Польшу, Сербию и Болгарию — причем как к своим союзникам, без явных захватнических намерений. История повторилась полностью: заступничество России за Сербию привело к началу первой мировой, а затем и ко второй.

В Польше при этом случилась натуральная гражданская война между пророссийским правительством и сторонниками независимой возрожденной Речи Посполитой. Вторые начали проигрывать и обратились к Рейху за помощью.

Далее сценарий развивался как положено: осада Петрограда и наступление на Москву. Царская армия, вооруженная и обученная намного хуже рейховцев, но гораздо более многочисленная, после длительного отступления сумела занять оборону и ожидала подкреплений в виде сибирских дивизий.

И в самый разгар веселья появились подводные лодки ацтеков. Под ударом оказались почти все, российский император радовался этому недолго: к нему пожаловали с Аляски. В создавшейся обстановке о продолжении войны уже не могло быть и речи.

Второе нашествие ацтеков оказало Рейху колоссальную услугу. Если в одном варианте исторических событий «арийские сверхчеловеки» вообразили, что смогут одолеть всю Европу, и жестоко поплатились за это заблуждение, то во втором любому, самому упоротому ежу было очевидно, что арийская раса, даже победив «унтерменшей», окажется обессиленной перед лицом нового, организованного и многочисленного врага. Идеи превосходства арийской расы никуда не делись, но оказались направлены в другое русло.

Что касается СС, то они уже давно из боевых отрядов НСДАП превратились в тип армейских подразделений и переподчинены командованию вермахта. Пехотинцы «отрядов прикрытия», облаченные в убершвере-экзоскелетную моторизованную броню и вооруженные пулеметами, стали полностью соответствовать своему названию и несут охранную службу везде, где возможно появление какого-либо опасного врага, а часто — даже там, где он вряд ли появится, в том числе — на улицах Германии и практически в любом городе, большом и мелком. Просто потому, что присутствие эпично выглядящих бойцов в крутых доспехах повышает веру граждан в фатерлянд и фюрера.

Я отложил книгу и задумался. По всему получается картина, сильно отличающаяся от привычных мне исторических событий… но я-то знаю, как порой пишутся книги. История — жертва и наложница победителя, каждый ставит ее в такую позу, как ему нравится.

Пока я размышлял на эту тему, у меня в кармане завибрировал внутренний телефон.

— Нойманн на связи.

— Привет, — раздался в трубке голос Брунгильды, — ты как?

— В порядке, только о тебе слегка беспокоился.

— О да, ну еще бы, с учетом-то обстоятельств нашего знакомства, — ее голос стал немного насмешливым. — Я тоже на поправку иду. Собираюсь вот пообедать. Составишь мне компанию… Зигфрид?

— Я бы рад, но за пределами жилого блока для силовиков могу находиться только в библиотеке, да и то с охранником у двери.

— Ну ни хрена себе! — возмутилась Брунгильда. — Это вообще как так?!

— Ну, твой отец имеет вполне обоснованные опасения, с учетом того, где ты меня нашла. Он показывал мне фото создания, над которым, предположительно, «потрудились» Райнеры, так что я на его месте опасался бы тоже.

— Ну ладно, если фюрер не идет к горе — гора идет к фюреру. Пообедаем в библиотеке.

— Не уверен, что от этой идеи все будут в восторге, но тебе виднее.

— Скоро буду.

Она отключилась, а я мысленно отметил, как любопытно изменена довольно известная поговорка. А еще мне интересно, отчего Брунгильде так сильно хочется пообедать в моей компании. Вероятно, у нее есть какой-то серьезный разговор…

Или, может быть, дело в том, что я — фон Дойчланд?

А ведь действительно, я — потенциально носитель невероятно почетного титула, если мне удастся его сохранить. Это автоматически ставит меня в один ряд с очень известными людьми, получившими титул посмертно либо за какой-либо весомый вклад, либо за героизм… Хм.

Минут через пять на кресле-каталке с моторчиком приехала Брунгильда, и я невольно удивился тому, насколько жизнерадостно выглядит особа, буквально пару дней назад получившая тяжелейшие ранения и кашлявшая кровью. Правда, к ее левой руке все еще тянется трубка капельницы, а сбоку на кронштейне — двойной пакет с каким-то раствором, но в целом Брунгильда румяная и улыбающаяся. Удивительно.

— Отлично выглядишь, — сказал я.

— Ага, — согласилась она, — а вот ты что-то не очень весел, хотя причин радоваться у тебя куча.

— И венчает эту кучу тотальная потеря памяти, опирающаяся на размышления о том, где я был семь месяцев.

— Ну-у-у… да, понимаю твое беспокойство, но все-таки, положительных моментов больше. Ты жив, почти здоров — и при этом фон Дойчланд с Железным Крестом. Ты уже в курсе, что это за титул и какова стоимость его получения в большинстве случаев, да?

— Угу.

— Ну вот, с чем я тебя и поздравляю от души.

— Спасибо, — поблагодарил я, а сам подумал, что факт получения поздравлений от человека, которого ты совсем недавно пырнул отверткой в живот — штука ничуть не менее удивительная, нежели магия или ацтеки с джетпаками.

Тут появились слуги, числом четыре штуки, и быстренько накрыли стоящий у стены столик. Следом еще двое привезли тележки с подносами и судками — вот и готов обед на двоих.

Брунгильда отпустила слуг и заметила:

— Я подумала, что если тут будет торчать кто-то третий, то это будет для тебя более обременительно, нежели обязанность чистить мне мандарины. У меня, сам видишь, к левой руке капельница подсоединена.

— Без проблем и даже с удовольствием, — ответил я.

Интересно, это она ко мне пытается подкатывать? Влюбилась? Ой вряд ли, я еще долго буду ассоциироваться у нее с ощущениями от отвертки. Гораздо более вероятно, что дело в титуле. Она — третья дочь аристократического Дома, а значит — без прав на наследство, скорей всего. Было дело в параллельном мире, Германия, где законы позволяли делить владения феодала между сыновьями, представляла из себя тьму-тьмущую мелких княжеств… Кстати, именно поэтому немецкие принцессы стали самыми популярными невестами в Европе: королевское происхождение есть, политического веса нет, как и сколь-нибудь влиятельной родни, с которой нужно считаться. Однако я почти уверен, что с тех пор тут приняли меры, дабы предотвратить повторение истории.

И получается, что человек с титулом фон Дойчланда — очень даже неплохая партия для «третьей дочери» Дома, пусть и влиятельного. К слову, сама Брунгильда, при том, что ей примерно двадцать три или двадцать пять максимум, вряд ли руководствуется «высокими династическими соображениями». Конечно, другой мир — другие правила, но… двадцать первый век же, как ни крути. Нельзя исключить, что этот обед — инициатива не Брунгильды, а ее отца.

Сам обед, впрочем, прошел хорошо. Меню — примерно такое же, как и у меня, но приготовлено не просто хорошо, а идеально. Скорей всего, для самих аристократов готовит отдельный повар экстра-класса, а готовкой для обслуживающего персонала он только руководит.