– Что такое?

– Говорит, ты её игнорируешь.

– А что я, по-твоему, должен наброситься на неё как мартовский кот.

– Ну, зачем же бросаться. Просто немного уделить внимания. Она старается ради тебя, из кожи вон лезет. Дай ей почувствовать себя нужной. Услуга за услугу понимаешь? И тебе и ей хорошо. Или может она тебе не нравиться, как женщина? Я пойму, ты только скажи товарищу. Я её кому-нибудь другому перекину.

– Пустишь её дальше по рукам?

– А что лучше выгнать её на улицу? И куда она попадёт там? Как ты думаешь? А! Молчишь! А я тебе скажу ей там прямая дорога на панель. Так, что лучше с нами в тепле, среди своих, понимающих её друзей. Так, что ты давай, не обижай девушку, а то я её назад заберу.

– Я тебе заберу! Встал, и пошёл отсюда. Сутенёр! – Сказал Стас.

– У-у-у, как всё запущенно. Ладно, пойду, Маринка скоро приезжает. – Он встал, дожёвывая бутерброд. – А девушку не обижай. Всё, давай, зайду как ни-будь. – Он ушёл. Вошла, Витка.

– Что это Сашка вышел от тебя такой взвинченный?

– Ещё раз прийдёт, развинчу.

– Чего ты такой?

– Какой?

– С людьми не ладишь. Сашка о тебе беспокоится, продукты вон принёс, а ты его выгнал.

– Простите. Не умею я приносить пользу. Эгоист я.

– Нет, ты не эгоист, просто не понимаешь многого.

– Конечно! Куда мне, до ваших взаимовыгодных отношений. Я тебе койку, а ты со мной в койку.

– А это уже зло и не умно. А если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Мне, правда, сейчас не куда идти.

– Опять! Я что гоню тебя?

– Нет. Не гонишь. Странный ты какой-то.

– Какой есть.

– Да, какой есть. Я пойду, помою посуду, а ты занимайся. Я буду смотреть за тем, что б тебе никто не мешал.

– Хорошо. Спасибо.

Тонкая шерстяная нить, сматывалась с клубка, и, попав на спицу, сплеталась в махровое полотно. Она сидела в углу и тихо накидывая петли. Губы беззвучно двигались в такт нити, блестя своей наготой.

– Что ты вяжешь?

– Шарф.

– Здорово у тебя получается.

– Я люблю вязать. Ещё с детства мама пристрастила. Теперь всегда, что-нибудь вяжу. Отвлекает и нервы успокаивает. А ты чем нервы успокаиваешь?

– Я люблю на дождь смотреть, как он бежит по стеклу. А ещё на луну, когда она большая жёлтая, и весит так низко, что, кажется, протяни руку и дотронешься.

– Я тоже люблю на луну смотреть. Мне нравиться, когда она тонким, серпиком висит в небе. А вокруг неё звёзды, много-много, как маленькие овечки на лугу. И так хорошо на душе делается, что петь хочется. Вот так бы всю жизнь, только на звёзды и смотрела, но нет, нужно возвращаться к земной жизни, полной забот, тревог, и неопределённости. Двадцать четвёртый.

– Что?

– Двадцать четвёртый ряд. Теперь нужно вплести жёлтую нить. А ты, правда, сказал Сашке – Пошёл вон – сутенёр.

– Да.

– Так и сказал?

– Так и сказал.

– Выходит ты меня защищал?

– Выходит так.

– Значит, ты ко мне не равнодушен?

– Тоже скажешь, просто так получилось.

– Нет, не просто. Так поступают только влюблённые. Или рыцари. Ты рыцарь?

– Думаю да.

– А может ты влюблённый рыцарь?

– Ты меня хочешь задеть?

– Я тебя уже задела. Ты покраснел весь. Красный как рак. И даже уши кра-а-с-ны-е.

– Прекрати, а то я…

– Что?

– За себя не ручаюсь.

– Ой, как страшно. Красный, влюблённый рак.

– Ну, держись, сама напросилась. – Стас бросился за ней. Она маневрировала вокруг стола, пока он не схватил её и не прижал к стене.

– И что дальше? – Витка посмотрела ему в глаза.

– Обзываться ещё будешь? – Спросил Стас.

– А если да, то, что?

– Зарэжу.

– Ой, какой горячий. Не обжечься бы. – И она посмотрела Стасу в глаза. Стас коснулся её губ. Комната качнулась, и поплыла над землёй.

– Какие у тебя руки, большие и крепкие. Таким рукам, можно доверять. Они удержат, если, что.

– Что значит, если, что?

– Ну, мало ли, что. Мне сейчас так хорошо с тобой. Я даже не представляла, что так бывает. Эти две недели полностью перевернули всю мою жизнь. Мне кажется, что это уже не я, а кто-то другой.

– Так, кто у нас тут?

– Подожди. Я серьёзно. Две недели назад, ты ещё казался мне колючим, и неприступным. Я не знала, как к тебе подойти. Ты всё время сердился. А теперь ты для меня самый лучший и самый добрый. Как удивительно всё меняется.

– Ничего не стоит на месте. Иди ко-мне.

– Подожди. Я не договорила.

– Так, теперь ты у нас слишком рассудительная.

– Нет, я просто немного боюсь.

– Чего?

– Когда всё так хорошо, потом вдруг случается, что-то такое, что лучше бы не случалось ни когда.

– Ничего не бойся. Смотри, какие у меня крепкие руки, они не отпустят тебя. – Входит Сашка.

– О, я смотрю, у нас тут полная идиллия. Поздравляю. Витка, Сходи, свари кофейку, а мужики пока о своём поговорят.

– Хорошо. – Берёт кофе, турку, и уходит на кухню.

– Жека звонил, приезжает. – Сашка сунул в рот печенье.

– И что?

– Ничего, жить, как будите, втроём?

– Что ни-будь придумаем.

– Что? Снимешь апартаменты? Или попросишь Жеку пожить в коридоре?

– Снять, я сейчас ничего не могу.

– Вот и я о том же, вот, что у меня сейчас есть возможность, Витку пристроить.

– Куда?

– Никита сейчас один в комнате. И не будет против Витки.

– Ты, что больной?!

– Спокойно. Вы сможете встречаться.

– Что б я Витку под Никиту подложил?

– Что за выражения? Просто дашь ей возможность не остаться на улице. Она тебя ещё благодарить будет.

– Пошёл ты знаешь куда!

– Ну, начинается. Вот она плата за добрые дела. Слушай, я не пойму, ты, что влюбился что-ли?

– Не твоё дело.

– У- у- у, как всё запущено. Тогда женись. А чего Витка баба полезная, на всё сгодиться. Тут тебе каждый скажет.

– Заткнись.

– Ладно, не злись. Понимаю. Любовь, как говориться зла… Да, так уж и быть, помогу вам. Что только не сделаешь для друга. Поговорю с комендантом, он за небольшое вознаграждение организует вам отдельную комнату. Всё, давай, до вечера. – Входит Витка.

– Уходишь?

– Да, дела.

– А кофе?

– В другой раз. Пойду, организую гнездо, для новой ячейки общества. Пока.

– Слушай, а что это он про ячейку общества говорил? – Спросила Витка.

– Жека завтра приезжает.

– И что?

– Так ничего.

– Совсем ничего?

– Поговорит, с комендантом, тогда ясно будет.

– Что ясно будет?

– Либо будет у нас отдельная комната, либо…

– Что?

– Сашка хочет тебя к Никите поселить.

– А ты чего хочешь?

– А что я могу хотеть?

– Что?

– Конечно, я хочу отдельную комнату.

– Вот и хорошо. Значит, будет у нас отдельная комната. И никак по-другому!

Вечер. За окном луна. Она огромная и висит так низко, что, кажется, протяни руку и коснёшься её. Витка сидит на подоконнике, смотрит на луну и говорит по телефону.

– Ты скоро?

– Я уже рядом. Скоро буду.

– А где?

– Еду в трамвае, смотрю в окно. А ты, что делаешь? Вяжешь?

– Нет, я довязала. Сижу на подоконнике смотрю на луну.

– И я сейчас смотрю на луну. Она большая и круглая.

– Как ты любишь. Удивительно, мы сейчас далеко друг от друга, но всё равно вместе.

– Это луна. Она как связующий элемент, между тобой и мной.

– Извини, кто то пришёл. Я перезвоню. – Витка повесила трубку.

Входит комендант.

– Здравствуй Виточка. Как дела? Говорят, нашла себе нового друга. Хорошо. Но и старых друзей не нужно забывать. Я ведь, можно сказать тебя в жизнь впустил. Теперь вот с комнатой могу помочь. Да и кто знает, как ещё могу пригодиться. Жизнь, штука не предсказуемая. Вот. А ведь мне за это ничего не нужно. Так, немного ласки, любви иногда. А? И будет не жизнь у нас, а сказка. Как ты думаешь?

– Я, Николай Львович, теперь несколько в ином положении. И не смогу, как раньше.

– Да брось ты. Мы все в одном положении. И все зависим друг от друга. И если не будем помогать друг другу, то, что ж с нами будет тогда?