–Доброго здоровья вам. Я Алексеич, живу недалече. Так вот думаю, дай зайду так сказать поздоровкаюсь – И Алексееч поставил на стол бутылку с мутной жидкостью.

– Это что? Анализы?

– Нет, доктор это за знакомство первачок. Ну, у нас так принято.

– Так, вот, что забирайте вы свой первачок и давайте отсюда.

– Шо, не пьёте. Вот дура, а я говорил своей бабе, шо, мол, человек интеллигентный, не пьёт, а ты ему первача. Ну, может тогда, так дадите.

– Что вам дать?

– Ну, так это не мне это бабе моей. Голова у ней болит. Ей бы, эта таблеток каких.

– А что она сама не пришла?

– Так у неё же это хозяйство, корова, цыплята некогда ей.

– Ладно, вот возьмите таблетку ибупрофена и в следующий раз пусть сама приходит.

– Так, и я ей то же говорил. Ну, бабу ж разве переубедишь. Ну, ладно, будь те здоровы. А может всё-таки за знакомство.

– Идите отсюда.

– Всё ухожу, а это я вам тут поставлю для дезинфекции, а то, как то не по-людски.

– Я вам поставлю, забирайте и идите отсюда.

Потом вошла баба в цветастом платке и с большой корзиной в руках.

– Доброго, вам здоровьишка.

– Здравствуйте. На что жалуетесь?

– Ой, горе у меня…

– Что случилось?

– Милая моя, ненаглядная, захворала.

– Где она?

– Да где же ей быть дома конечно.

– Она, что сама не может ходить?

– Да бог с вами – И она перекрестилась – Ходит, слава богу.

– Так что ж вы её не привели.

– А что надо было?

– Нет, я так не могу с вами. Ну, если заболела надо вести я же её осмотреть должен.

– Так это я могу, я сейчас.

– Давайте ведите уже её.

– Я сейчас, я тут рядом. А это я вам тут поставлю – И она поставила корзину.

– Что это?

– Яички свежие, сало, картошечка…

– Зачем?

– Ну, так это, за труд.

– Так забирайте свою корзину и ведите больную.

– Ага, я сейчас – Дверь скрипнула и она исчезла. Корзина осталась стоять на полу.

Вошёл мужик, большой, красный как рак. Комната наполнилась свежим перегаром. Он сел, стул скрипнул под ним. Кепка легла на колено.

– Доктор, давайте мне больничный с сохранением заработной платы.

– Что с вами?

– Заболел.

– Чем вы больны?

– У меня профессиональное выгорание.

– Что у вас?

– Выгорание на почве моей профессии.

– А кем вы работаете?

– В строй бригаде я на все руки мастер. Где подштукатурить, где забор поправить, а сегодня на ферме будем бетон заливать, а у меня на него аллергия.

– И давно у вас на бетон аллергия?

– Да вот со вчерашнего дня. Баньку куму подправил, опробовали мы её…

– И как банька?

– Отменная банька. Кажду косточку пробирает.

– А с аллергией что?

– Так вот я и говорю. Вчера значит, мы её так это хорошо опробовали, что сегодня встал, чувствую аллергия у меня во всём теле…

– На бетон?

– На бетон.

– А перегаром от вас, почему несёт

– Ну, так это я утром, когда понял, что аллергия, я первым делом лечится. Она же понимаете у нас здесь от всех болезней.

– Особенно от аллергии?

– От аллергии первое средство.

– Хорошо, как вас звать?

– Семён.

– Имя, отчество?

– Семён Семёнович Лопатин.

– Сейчас я вам выпишу больничный. Подождите на улице.

Он вышел, а я взял лист бумаги и написал. «Бригадиру строй бригады. Работник Семён Семёнович Лопатин, абсолютно пьян, то есть, в самую зю-зю. Допуск к работе на ваше усмотрение. Доктор Ершов»

Дверь открылась, и в комнату вошёл большой рыжий петух – В след за ним заглянула женщина – Господи, худой то какой?

– Это, ваш? – Я показал на петуха.

– Не-а, ваш. Вы, это, в супчик его. Очень хороший будет. А то совсем вы худой. Вам кушать лучше надо. А то мы так без доктора останемся, а нам без вас никак нельзя.

Дверь закрылась и она исчезла. Во дворе замычала корова. Я вышел.

– Куда вы её?

– Так ведь вы сами сказали привести больную сюда.

– А что ж вы не сказали, что это корова?

– А какая разница?

– Что значит, какая разница? Ведите её к ветеринару.

– А у нас нет ветеринара. Посмотрите, а? Одна она у нас, кормилица.

– Ладно, сейчас.

– Недоглядела я, дура. Кукурузу оставила во дворе. А она и наелась.

– Масло растительное давайте.

– А оно у вас там в корзинке. Несите, закупорка у неё. Хорошо, что не в нижней части. А то бы без ветеринара не обойтись. – Я освободил пищевод любительнице кукурузы. Всё. Забирайте вашу бурёнку.

– Дай вам бог здоровья. А то нам тут без коровы ну никак нельзя. Я вам вечером молочка принесу свежего.

– Не надо, и корзину заберите.

– Ага, заберу.

Она взяла корову и ушла. Я вошёл в амбулаторию. На столе сидел петух, на полу стояла корзина. А в коридоре литр первача. Что ж начало положено.

Жизнь сельского врача, оказалась не такой романтичной, как мне представлялась. Ездить приходилось в любую погоду и время суток. Рабочий день мой растянулся до двадцати четырёх часов в сутки. Кругом была грязь и болезни. Процветал алкоголизм. Отравления некачественным алкоголем были самыми частыми обращениями ко мне. Я стал уставать, появилась апатия. Я всё чаще вспоминал спокойную работу в поликлинике. Когда отработав смену, я шёл в кино или в бар. Теперь же я мечтал только о том, что бы ночью меня не подняли и не потащили к чёрту на кулички. Жена написала мне, что встретила другого и остаётся работать в городе. Я стал выпивать. Стали появляться мысли бросить всё и вернуться в город. Единственным развлечением моим это были посиделки у Бубенцовых. Когда выпадало свободное время, я шёл к ним, и мы душевно проводили время. Говорили об искусстве, философии, Алла пела нам под гитару. У неё чудный голос, и я слушал её со слезами на глазах.

Потом я возвращался домой. Отпускал Наташу, медсестру, я просил её за небольшую плату протапливать дом к моему возвращению. Женщина она была молчаливая и послушная. Понимала меня с первого взгляда. Работу свою делала безукоризненно. Я был доволен её работой и никогда не думал о ней как о женщине. Я отпускал её и ложился спать.

А в тот вечер, вернувшись от Бубенцовых, я был словно во сне. Я не знаю, что это было. Толи усталость, толи спиртное на меня так подействовало. Может быть, отсутствие женщины в последние четыре месяца сказалось на мне. Но вернувшись в тот вечер, домой, я стал смотреть на Наташу по-другому. Я впервые заметил её широкие бёдра и довольно большую округлую грудь. Она поняла меня, поняла, по-моему, взгляду. Я подошёл к ней и обнял её. В голову ударил запах. Дурманящий запах женщины. Который я успел забыть за четыре месяца тяжёлого труда.

Наташа ушла рано утром. Я же встал, привёл себя в порядок, и отправился в амбулаторию. Сказать, что бы я сожалел, о случившимся нет. Я об это даже не думал. Но с того вечера, жизнь моя стала похожа на дурной сон. Я полностью потерял интерес к окружающему. Работа стала тяготить меня. Больные раздражали. Я стал нетерпимым. Мог сорваться из-за пустяка. Наташу я сделал своей любовницей и злился за это на неё. Она молча выносила мои оскорбления, и брала на себя большую часть работы нашей амбулатории. И вы знаете, если впоследствии, когда либо, мне было стыдно, так это за то, как я вёл себя с Наташей. Теперь страшно даже подумать, чем бы это всё могло закончиться.

Однажды утром, подходя к амбулатории, я вдруг посмотрел на засыпанную снегом крышу. Что-то не хорошее проползло у меня по спине. Огромная белая луна висела на сером небе прямо над крышей амбулатории. Я вспомнил доктора. И мне стало не по себе. Бежать – подумал я – не медленно с первым же поездом.

Вечером я объявил о своём решении Бубенцовым. Алла расстроилась, а муж её отнёсся к моему решению философски. Он давно уже замечал во мне перемену и боялся за меня. Я попросил Наташу не топить больше мне, и вернулся в холодный дом, ночью было холодно. Я не смог затопить печь и лёг так. Утром, я собрался и попросил Бубенцова отвести меня на станцию. Я попрощался с Аллой, и мы поехали.