Чёрт, надо же ещё что-то ответить… Но мысли упрямо возвращались к подворотне и незнакомцу в чёрном…

Люди любят глупцов и наглецов…

Ладно, поверю тебе на слово, конь в пальто:

— Ты бы сначала сказала, как к тебе-то обращаться, а? — Я постарался состроить высокомерную гримасу, но вспомнил, что эта девчонка всё равно не видит моего лица под наволочкой. И тогда постарался изобразить горделивую позу. — Волковых-то много… А ты мало что без рубахи бегаешь, так ещё и историю болезни тебе сразу подавай…

Вытащив тем временем бумажку из карманчика, я тут же бросил футболку напарнице, пока та снова раскраснелась от возмущения.

Но, ловко подхватив одёжку, золотоглазая девчонка всё-таки снова хищно улыбнулась. И быстренько натянула подарок, отвернувшись за миг до того, как обнажить грудь:

— Таисья меня зовут! — На широкие плечи девчонки моя майка легла как влитая — не такой уж я и тощий, всё-таки! А ниже светлая ткань обтянула всё так, что можно было бы и не отворачиваться. — Из рода Волковых-Нижгородских! Как ты уже, надеюсь, понял, Страшила…

А опричник-то был прав… Тумир тоже вот говаривал, что наглость — второе счастье.

Судя по гордому виду, которое приняла девчонка после того, как оделась — родовое имя для этих барчуков — почти как орденская лента на плече. Или даже важнее… Хоть вы и пальцем о палец не ударили, что бы его получить, чем гордиться-то… И я понятия не имею, чем Нижгородские Волковы отличаются от остальных зубастых вояк. Но раз она такая гордая, то, наверное, не на последнем месте от престола застряли. Учтём на будущее…

Пока я размышлял, Таисья из рода Волковых тоже быстро убедилась в том, что майка сидит достаточно хорошо на всех нужных местах. Покрутившись на месте, она не забыла при этом повертеть передо мной и своим спортивным задом:

— А вообще у нас в роду, знаешь ли, со своими секретничать не принято! — Презрительно дёрнув носиком, она снова убрала от него упавший локон. И тут же ткнула острым коготком в мою сторону. — Что ты там всё прячешь, а?

Она показывала именно на ту руку, в которой я держал клочок бумаги. Ну хотя бы таблетки её больше не интересуют…

Когда я вытащил руку из-за спины и раскрыл ладонь, девчонка тут же нетерпеливо наклонилась поближе:

— Подсказка, да? Дай посмотреть! Может, я угадаю!

Аккуратно развернув бумажку ножом, я увидели надпись, выполненную аккуратным мелким почерком:

«Если очнёшься раньше времени, помни главное: не верь никому. И постарайся не сдохнуть, как остальные.»

— Пф-ф-ф-ф-ф… — Разочарованный выдох раздался у меня над самым ухом. Я не заметил, как Таисья вдруг оказалась у меня за спиной. — Это я и так знала!

Смяв бумажку, я бросил её в карман с таблетками. Совет, тем не менее, правильный… Ещё бы знать, к чему он относится… К этим кровавым весёлым стартам? Или к тому, что опричник говорил про мою новую жизнь?

— Чего опять замялся? — Девчонка вдруг щёлкнула зубами уже возле другого моего уха. — А?

— Хочу задать вопрос, который может показаться тупым…

— Да ладно! Давай, спрашивай! — Она вдруг положила подбородок мне на плечо и лукаво скосила взгляд. За спиной я почувствовал мягкое прикосновение ткани своей футболки. И того, что было под ней…

— Кхм… А у тебя вообще есть план победы?

— У Волковых всегда есть план победы! — Коготки легонько укололи меня под рёбра с двух сторон, вынудив обернуться. И Таисья тут же отскочила от меня назад. — Но это не значит, что я буду им с тобой делиться!

— А говоришь — секретничать не принято… — Я тут же пожалел о сказанном, вспомнив о записке.

— А что если мой план сработает, только если ты о нём не знаешь? — Золотистые глаза чуть заметно светились, пока девчонка продолжала медленно пятиться от меня обратно в темноту коридора, мягко переставляя спортивные ножки.

Это типа как с тумировской краской? Если бы старик знал, зачем она нужна нам с мелким на самом деле, такой бы кипиш поднял… Стыдно перед ним, конечно… Ну ничего. Выберусь отсюда — подарю ему эти боты. Ему как раз в пору будут.

Подняв взгляд от трофейных ботинок, я открыл рот, чтобы всё-таки попытаться узнать хоть какие-то подробности плана этой непобедимой девчонки. Но теперь в темноте не было видно даже золотистого отблеска.

— Эм-м… Таисья? Ты где?

Слева!

Если хочешь выжить в трущобах — нужно иметь глаза на затылке. И по бокам тоже. Поэтому периферийное зрение предупредило меня раньше, чем мозг.

Но, рефлекторно задрав руку с перчаткой, я не успел нырнуть вниз от размашистого удара широкого клинка. И он лязгнул по ножам, выбив из них сноп искр. Второй взмах последовал в ту же секунду…

— Р-Р-А-В!!! — Серая тень метнулась из темноты на того, кто готовился уже в третий раз рубануть своим тесаком мне по шее. И, прокатившись вместе с жертвой к освещённой стене, клубок из двух тел захлопнул дверь в палату. Обгоревший урода при этом снова трахнуло по башке и заперло внутри.

Теперь я мог только слышать то, что происходило рядом со мной. Видеть сцены борьбы можно было лишь во время коротких вспышек гудящей лампы:

— Шпонк…

И белый свет выхватил из темноты волчью пасть, смявшую старую хоккейную маску на пухлом лице противника. А он уже снова размахнулся своим тесаком…

— Р-р-ы!

— Уф…

— Шпонк!

В новой вспышке чудовище, одетое в мою футболку, уже вцепилось зубами в толстое запястье. Тесак почти выпал из бледной пухлой пятерни. А все десять когтей Таисьи немедленно вонзились под рёбра противника.

— Кр-р-а-к!

— Уф-ф…

Когда свет снова погас, когти, похоже, быстро выскочили наружу. Судя по звукам — не только разорвав грязную спецовку, в которую был одет бледный «хоккеист», но и выломав у него пару рёбер.

— Шпонк…

Натужно сопя, лысый увалень ухватил волчицу за шею. И теперь изо всех сил душил её, зажав в локтевом сгибе. Совершенно не обращая внимания на то, что от другой его руки осталась лишь неровная культя, он лишь вытаращил налитые кровью глаза сквозь прорези помятой маски:

— Х-хэ-э-э-к…

— Шпонк…

— Н-на!!! — Короткой вспышки мне хватило на то, чтобы прицелиться. И вонзить пару ножей прямо в глазные прорези — по самые пальцы. И когда я отпрыгнул назад в темноту, кожаная крага соскочила с руки, так и оставшись висеть на лице кряхтящего увальня.

— Ы-ф-ф-а-а-а… — Во тьме здоровяк влажно выдохнул и глухо завыл.

А ещё через миг я добрался до двери медицинского кабинета. И когда открыл, яркий свет снова залил всё пространство перед входом. А обгоревший урод брякнулся в проход, потеряв свою мятую шляпу.

Слепо размахивая перед собой руками, толстяк в спецовке тут же забрызгал дверь алыми фонтачиками из правой культи. Пятясь от него подальше, я успел заметить, что медсестра уже очнулась. Но тут же увидев в дверях истекающего кровью ревущего урода, блондинка вновь закатила глазки и хлопнулась обратно на койку.

— Ы-ы-х! Ы-а-х! — Размашисто вспарывая воздух уцелевшим кулаком, увалень, тем временем упрямо пытался достать им хоть кого-то. Но, в итоге, попал ими только в распахнутую пасть вскочившей на задние лапы Таисьи. Рыкнув, она тут же пружинисто выгнулась в другую сторону вместе со своей добычей. И ревущий тюфяк улетел прямо к окну по широкой дуге, заливая по пути весь коридор кровью и содержимым вспоротого кишечника.

И пока грязные стёкла звенели по полу, слабый уличный свет красиво посеребрил вздыбленную шерсть моей зубастой напарницы.

— Ы-ы-ых-х-х… — Хриплый стон, долетавший с улицы вместе со студёным воздухом, почему-то шёл не снизу. И когда я шагнул к окну немного ближе, то сразу увидел причину. Пролетев после броска ещё несколько метров, увалень в маске повис на вершине одной из ёлок, словно новогодняя звезда. А выскочивший из пронзённого пуза кишечник лёг на нижние ветви тошнотворной гирляндой.

— Пфэ! Буэх! — Пока я не мог оторвать взгляд от этого украшения, Таисья уже успела вновь принять свой более симпатичный облик. И активно отплёвывалась, смахивая с длинного язычка остатки вражеской плоти. — Какие же Пятницкие все вонючие! Фу! Хуже твоей колбасы!