Вскоре прилизанный граф всё-таки показался в области моего зрения. Хотя приходилось до боли скашивать глаза в сторону, чтобы хоть как-то его рассмотреть. И тех, кто залез через дырку в заборе следом за ним. Этот самовлюблённый подонок, конечно же пришёл сюда не один.

То, что этот парень настоящий нарцисс, который наверняка часами разглядывает себя в зеркале, было очевидно хотя бы потому, что он не нанёс мне удар скрытно. Как сделал бы я сам, если бы вдруг возникла такая необходимость. Не-е-ет. Ему нужно, чтобы я видел его победу. Чтобы точно понял, кто тут у нас тут самый умный и красивый.

Точно так же я бы наплевал на любое оскорбление, касающееся моей внешности. Подумаешь. Я её не выбирал. Но этот плешивый красавчик воспринял замечание про свою раннюю лысину как что-то очень личное. И теперь пытается вылечить уязвлённую гордость при первой же возможности.

— Попались, голубки… — Пока Кривошеин ухмылялся, разглядывая застывшую Таисью, по бокам от его силуэта появились ещё два парня. И прилизанный граф повернулся к тому, кто был слева. — Она точно не сможет сейчас озвереть?

Этот барчук будто совсем седой. Но, судя по тёмным бровям и корням поднятых ёжиком волос — крашеный. С водянистыми светло-серыми глазами, которые холодно смотрят на меня как на сбитую машиной собаку. Примерно недельной давности.

— Нет, не сможет. — Я узнал сиплый, будто бы простуженный голос снеговика с топором. — Пока не подтает — ей силёнок не хватит. — Белобрысый парень шагнул назад и выглянул на небо за ряды сидений над нами. — А сегодня, вроде, не жарко…

— А дышать она там вообще может? — Граф снова присмотрелся к прозрачной глыбе и слегка постучал по льду пальцем. — Мне совсем не нужно, чтобы она тут сейчас задохнулась. Скорее наоборот — пусть сейчас подышит как следует…

— Да, сейчас… — Водянистые глаза слегка сузились при взгляде на испуганное лицо девчонки. И от её сморщенного носика до края глыбы быстро пролегли едва заметные трещинки. — Вот так сможет.

Кажется, из трещиной действительно вылетел едва заметный парок. Но похоже, что юная волчица сейчас и вправду не может пошевелить ни единым мускулом. Только вытаращенные глаза бешено вращаются из стороны в сторону. Без соответствующих движений мимических мышц это выглядело так, словно её охватило какое-то безумие. Потому что было совершенно непонятно — злится она или наоборот — впадает в панику.

Второй парень рядом с плешивым графом, похоже, был весь в пирсинге — от солнечных лучей, пробивающихся сквозь щели в досках трибуны, у него на лице постоянно что-то сверкало. Ухо, бровь… В носу тоже что-то поблескивает серебром… В принципе, ничего не имею против таких украшений. Как по мне — очередная напрасная трата денег. Но разве вот такие искусственные сопли делают человека красивее? Всё-таки я их ещё плохо понимаю…

Однако, и этот чернявый любитель пирсинга тоже смотрит на меня своими тёмными глазами как на труп. Только вот если белобрысый словно хочет брезгливо отбросить в сторону, то этот будто бы собирается перед этим провести пару интересных опытов.

Похоже, что у этих ребят та же проблема, что и у прилизанного графа. Очень хотят, что бы все вокруг заметили, что они не такие как все. Что они лучше, чем все.

Забавно, что тут такой маскарад, похоже, котируется — судя по тому, что я видел до этого в кампусе. А в моём прежнем мире всё это было бы для носителя большой проблемой. И автоматическим приглашением к не самой приятной беседе с пацанами наподобие того же Сявы… Очень уж они не любят тех, что хочет казаться круче, чем есть на самом деле… И подобный внешний вид воспринимают именно как вызов. Которым он, по сути, и является…

Ведь даже тупорылому Сяве сразу видна фальшь, скрытая за этой показухой. Потому что с такими кольцами и патлами вы точно никогда не были в настоящей драке. Той, когда не до приличий и правил. Той, когда победитель забирает всё. Иначе вам давно бы это всё уже поотрывали.

Хотя… Может это какие-то родовые традиции? Я же о них ничего не знаю… Да если бы я сначала увидел кристалл с порталом на шее Таисьи, а не в доме Ректора, то подумал бы, что это просто какая-то безвкусная побрякушка. Кто их знает, какие ещё фетиши эти родовитые фокусники используют для своих «взглядов за завесу» и тому подобных трюков…

Но даже если так. Если вы их не прячете — то хотите продемонстрировать всем свою силу. Но в этом-то и скрывается ваша слабость… Я уже видел сегодня профессиональных душегубов. Уж на кого-кого, но на наёмных убийц те замученные работяги в комбинезонах были похожи меньше всего. Пока не приступили к делу… А вы… Вы просто хотите меня напугать… И чтобы вы совершили ошибку, достаточно просто вас не бояться.

— А я вот так и знал, что раз на раз тебе слабО будет… — Не смотря на стягивающие грудь стальные трубы, дышать и говорить я всё-ещё мог.

— Вы, Шубские, совсем там у себя в лесу, похоже, одичали… — Кривошеин шагнул ближе, встав прямо между мной и вмороженной в лёд девчонкой. — Какой ещё «раз на раз»? Ты у каких лосей там этого нахватался, а?

— Хе-хе-хе… — Сиплый смешок крашеного блондина звучал точно так же, как и вчера — среди хеловинских декораций.

А смуглый любитель пирсинга даже не улыбнулся. Может, ему просто неудобно смеяться со всеми этими булавками? Или язык тоже проколот так, что говорить невозможно?

Плешивый граф слегка наклонился, чтобы рассмотреть меня поближе:

— Ты, лесовик, наверное, думаешь, что мне теперь полагается тебя на дуэль вызвать, да? Или… Как ты там сказал… «Раз на раз»? — Резко перестав презрительно ухмыляться, он внезапно вытянул руку и с силой сжал мою нижнюю губу. — Да кто ты такой, падаль таёжная⁈ Что бы я, наследник владыки Валакии и Трансваалии, тебя на дуэль вызывал⁈

О, да… Как же он гордится завоеваниями своих предков… Обычно это происходит, когда самому похвастать-то и нечем. С этого и начнём…

— А они больфэ этого фтадиона? — Я приподнял бровь, изображая притворный интерес. — А то фто-то ни разу про эфи девевни не флыфал…

Выкрутив мне губу так, что она чуть не оторвалась от челюсти, Кривошеин брезгливо отбросил моё лицо в сторону и вытер пальцы о бархатную папку. Её пришпилило ко мне так же, как я её и держал — прижимая перед собой к груди.

Очистив пальцы от моей слюны, прилизанный граф присмотрелся к бархату:

— Уже и к Ректору успел подмазаться, подберёзовик… Уроки свои получил, наверное… Х-ха! — Ударив тыльной стороной ладони по папке, он отбросил её от меня в сторону. Узелок на серебряной тесьме выдержал. Но футляр, до того зажатый между мной и папкой, от броска раскрылся, и кристалл выпал из него в траву чуть дальше. Кажется, от удара, огненная спираль начала вращаться чуть быстрее…

Но Кривошеин всего этого не заметил. Сейчас он говорил уже не с мной, а со своими корешами. Хотя его слова, конечно, предназначались, и мне тоже:

— Теперь ждёт, наверное, что мы его сейчас тут бить будем. Готовится геройски принимать муки, во имя своей лохматой дамы сердца… И, наверное, уже в мыслях папочке рассказывает о том, какие мы тут все, городские, подлые и коварные… Не то что в родном лесу! — Получив от корешей ответные ухмылки, плешивый граф вновь презрительно прищурился на меня. — Очень надо об тебя пачкаться, подосиновик ты тухлый… — Он снова покосился на свои изящные пальцы и ещё раз тщательно вытер их о лацкан моего пиджака.

После чего выпрямился и шагнул в сторону, снова открывая моему взгляду застывшую Таисью:

— Не-е-ет, любовничек… У меня для тебя сейчас будет зрелище поинтереснее… — Обойдя глыбу льда, он чуть наклонился, заглядывая девчонке под взлетевший и застывшый в таком положении задний край юбки. — Ох, какая же она горячая штучка… Лёд точно выдержит? А, Вил?

В ответ на вопросительный взгляд наследника Валакии и Трансваалии, белобрысый парень снова сипло усмехнулся и пожал плечами: