Прогони всех из своей жизни и оставайся одна, потому что так проще, спокойнее и чище.

Жалуйся всем и на все. Критикуй всех и все. Ненавидь, не благодари, надежно закрой сердце.

Если не построишь высоких стен – люди сделают больно, как родители, которые скорее всего, даже не хотели тебя.

Людей нельзя любить, все они – монстры и чтобы выжить, тебе придется стать одним из них.

Выбор. Выбор. Выбор. Выбор. Выбор. Выбор. Так выглядит жизнь. Каждое утро – выбор, с каких мыслей начать день. Потом – что надеть, чем позавтракать, как ответить на звонок курьера. Послать или поблагодарить? Книга или сериал? Улыбка или надменный взгляд? Нет правильного и неправильного, хорошего или плохого. Мы защищаемся, боремся, обижаемся на мир не просто так. Во всем есть СМЫСЛ, во всем есть позитивное намерение.

Как бы тяжело мне не было от общения с мамой, я никогда не отвернусь от нее. Потому что знаю, где-то глубоко внутри, за стенами из металла и бетона, за сотнями острых копий и минными полями, она живая, любящая, настоящая. И ей очень больно. Части ее личности кричат и плачут в темницах, пытаясь вырваться наружу, но их оберегает суровый надзиратель. Его задача – уберечь от боли. Девочке, которой она была когда-то так часто и сильно причиняли боль, что психика не справилась. Она спряталась за железным куполом из токсичности, чтобы выжить. И она не умеет по-другому. Сколько бы я не стучалась, двери закрыты. Я тоже делаю выбор – продолжать, потому что верю, что однажды меня впустят.

Витрины украшены гирляндами, на площади возвышается ель, декабрь сыпет на улицы все больше снега. Видимо, по акции. Я вглядываюсь в сумеречный город через окно кабинета. И думаю о завтрашнем дне. Мы поедем к родителям Ника на ужин, это будет серьезнее, чем с моей мамой.

Она не звонила уже неделю, что странно. Звонки от меня игнорирует, я немного беспокоюсь, поэтому собираюсь к ней сразу после работы. На часах половина шестого. Записи на вечер нет и уже вряд ли кто-то придет. Улетаю в мечтания о том, как мама могла бы прийти ко мне на работу под конец дня и я бы показала ей кабинет, а потом мы бы поехали в любимый ресторан ужинать и долго говорили. Можно было бы сходить за покупками, я бы заметила, что ей понравилось и потом купила это как подарок на новый год. Мы бы резали салаты и выпили бокал шампанского. Мы могли бы чувствовать, что есть друг у друга и что мир за окном – просто декорации.

Без десяти шесть, собираю вещи и выхожу. Доезжаю за полчаса и еще четверть часа ищу, где поставить машину. Поднимаюсь на шестой этаж, лифт напоминает о древесном аромате парфюма, моих слезах и его теплых руках. Звоню в дверь, в ответ тишина. Смотрю на экран телефона, снова звоню, потом нажимаю «вызов» – ничего. Сердце ускоряет ритм. Пишу сообщение «Ты дома? Я приехала». Чуть не роняю телефон, когда экран высвечивает «мама».

– Ало, мам. Ты где?

– Чего звонишь?

– Ты уже неделю трубку не берешь, я переживаю. Ты где?

– Не беру, значит не хочу говорить. Хватит трезвонить – она холодно игнорирует вопрос, это неспроста.

– Мам, ты в порядке?

– А что со мной будет то – слышу на фоне голоса, пытаюсь понять, слова. «Девушка, в больнице она» – доносится из трубки. Лицо заливает жаром.

– В больнице? Что случилось? – сильно сжимаю телефон в ожидании ответа.

– Не твое дело, не звони, раз не беру. Давай, пока – гудки. Я стою в темноте совершенно растерянная, словно маленькая девочка.

Знаю, что звонить повторно бесполезно. Выдыхаю. Убираю телефон в карман, складываю руки крест накрест, по очередно хлопаю по плечам. Билатеральная стимуляция. При стрессе очень эффективно. Продолжаю несколько минут, дышу с длинным выдохом, чувствую, что становится спокойнее. Она ответила сама, настроение типичное, значит, все нормально. В больнице – значит под присмотром врачей. Длинный выдох. Здесь стоять бессмысленно, спускаюсь в машину и по пути уже знаю следующий шаг.

– Владимир Сергеевич, добрый вечер. У меня к вам просьба, можете узнать, в какой больнице пациентка? Да, конечно, как всегда, сейчас пришлю данные – отправляю сообщение с фио, датой рождения, номером страхового. Что бы не говорила мама, я – врач и связи в медицинских учреждения у меня есть. Были разные случаи с клиентами, когда приходилось искать их по больницам и моргам, поэтому это даже не выглядит странно.

«Областная, в кардиологии» – приходит через несколько минут. Выезжаю с парковки в сторону Областной. Часы посещения до 7, я успеваю. Звоню знакомому психиатру в Областной, спрашиваю, к кому можно обратиться, чтобы пропустили, объясняю, что там моя мама. «Скажи от меня, я сейчас предупрежу дежурного» – понимающе отвечает коллега. Выдыхаю.

– Мам, привет! – она сидит на дальней кровати у окна, серый халат немного помят, очки сползли на нос, в руках книга. Женщина выглядит маленькой и слабой, я готова заплакать, потому что никогда не видела ее такой. Приходится окликнуть еще раз, может чтение интересное, может не слышала, может не ожидала. Наконец глаза поднимаются и замирают от удивления, она молча наблюдает, как я подхожу ближе.

– Амаля – только и может произнести рот с морщинками в уголках губ.

– Мам, ты как? – присаживаюсь рядом, но не решаюсь обнять или взять за руку.

– Чего приехала? – ожидаемый вопрос, к которому я готова.

– Потому что переживаю. Расскажешь, что случилось? – стараюсь говорить как можно мягче.

– Ничего не случилось – отводя взгляд, бубнит она.

– Спрошу у врача. Тебе что-то нужно?

– Нет – сухое и холодное. Как же тяжело раз за разом пытаться прорвать оборону и ничего не получать взамен. Стараюсь не уходить в обиду.

– А я ей говорила, чтобы позвонила родным – вклинивается прокуренный голос – сидит без воды, без сменной одежды, халат вон ей выдали хотя бы – голос доносился с кровати у входной двери и принадлежал тучной барышне лет шестидесяти. От этих слов у меня все внутри сжалось.

– Лишнего то не болтай – строго зарычала на нее мама, распрямившись, как будто готова накинуться.

– Что ей нужно? – обращаясь к соседке решила поинтересоваться я.

– Не надо мне ничего. Езжай домой уже, меня скоро выписывают – в привычной манере перебила мама.

Но через пять минут у меня уже был список необходимого, а еще через пятнадцать – информация о состоянии ее здоровья от дежурного врача. Привезли на скорой с высоким давлением, решили оставить понаблюдать.

Много напряжения, годы не прожитой злости, заблокированные эмоции – классические психосоматические причины гипертонии. Я говорила ей об этом, но в ответ только сарказм о модной приставке «психо», которое используют, чтобы зарабатывать на простых смертных.

Через час я снова в палате номер 8, с двумя пакетами и недовольным взглядом, которым одаривает меня самый родной человек. Я просто не могу поступать иначе. Не могу бросить ее, не могу причинить еще больше боли.

– Спасибо за заботу – протягиваю коробку конфет барышне у двери, широкое лицо расплывается в улыбке, от чего она становится милой.

– Езжай домой, поздно – нейтрально повторяет мама.

– Если что-то нужно будет – звони. Я приеду завтра.

– Да не надо мне ничего, ты и так притащила, половину в помойку можно – стараюсь сохранять состояние, эти слова – просто попытка защититься.

– Хочешь – выброси, я еще привезу – каждое слово стараюсь произносить не из головы, а из сердца. – Мам, прошу тебя, бери трубку.

– Ладно – тихо отвечает она и поднимает глаза. Боль, боль, боль, боль, боль. Мои жалобы на эту планету сейчас кажутся капризами избалованного ребенка. То, что прошла эта женщина, я даже не могу представить. Флешбеком врывается в сознание яркой вспышкой договор на уровне души. Мы заранее договариваемся с родителями, к которым приходим о том, какой опыт будет оптимальным для всех. И сейчас спонтанно распаковалось воспоминание о том, что душа этой женщины – высокодуховная сущность с фиолетовым свечением и на Земле выполняет миссии учителя для продвинутых. Ее душа сказала, вернее передала вибрационно «тебе будет нелегко, но если сердце сможет увидеть скрытое, все откроется». В человеческих словах звучит странно, но суть в том, что мой опыт – не бороться, не исправлять, не трансформировать, а принять и увидеть больше. Видимо, сейчас мой поступок, слова и состояние, вернее частота вибрационной волны, на которую я настроена – соответствует тому, о чем мы договаривались. Значит лед тронулся, двери приоткрылись, процесс запущен. Скорее всего, дело не только во мне, но и в том, что на этой линии реальности, мама позволила себе снять какой-то процент защиты. В моем сердце словно расцветает лотос, раскрываясь лепесток за лепестком. Любовь – основная энергия вселенной, но проживать ее в человеческом теле – как услышать любимую мелодию под водой в скафандре. Хочется пуститься в пляс, но тело слишком тяжелое. Чертова гравитация. Сажусь в машину и почти растекаюсь по креслу, тело отпускает. Мама в порядке и впервые за наши 30 лет вместе, я чувствую, что есть надежда. И ответ, как всегда, очевиден – любовь.