Нервно барабаню по рулю, подгоняя светофор. По пути из больницы опаздываю в салон на макияж и укладку. Оттуда сразу к родителям Ника. На заднем сидении пакет с подарком – китайский чайный сервиз на шесть персон. Из рассказов я запомнила, что его мама любит красивую сервировку и хорошо печет. Он мало говорил о родителях. Знаю только, что есть старший брат от первого маминого брака. А отец Ника – так называемый «фестивальный» ребенок. Дедушка Попула приехал из Эфиопии на какой-то международный студенческий съезд, влюбился в женщину, а может и страну, решил остаться.

Оля звонит уже третий раз, нажимаю «принять».

– Минута – говорю, предвосхищая вопрос, и сворачиваю в сторону салона.

– Хорошо, жду тебя – коротко говорит подруга. Меня накрывает волна благодарности за то, что она есть в моей жизни.

Спустя два часа у большого зеркала стою красивая я и трое девушек, ответственных за это. Оля помогла с одеждой. На мне темно-фиолетовое шерстяное платье на запах, сапоги на невысоком каблуке, черное пальто. Локоны, ровная кожа, нюдовый маникюр. Сегодня я не выгляжу как психиатр, сегодня – я идеальная девушка. Улыбаюсь отражению. Благодарю девочек и отправляю сообщение своему парню, хоть и не настоящему. Пока не настоящему.

Мы не виделись больше недели, он вернулся из Москвы сегодня. За семь дней два коротких звонка с обсуждением деталей встречи. Несколько сообщений с вежливыми вопросами о самочувствии. И мое чистосердечное признание, пока только себе: я скучаю. Попытки забыть его эти 11 лет не были успешны, а с началом наших не настоящих отношений и вовсе потерпели крах. Сейчас это как стратегическая игра, кто первый напишет, кто сделает шаг, что абсолютно выматывающе. Поэтому сегодня, после ужина, я собираюсь признаться ему. Открыть ящик Шредингера и выйти из суперпозиции. Какой смысл затягивать, если мы оба заинтересованы. Еще меньше смысла, если один из нас не хочет, а другой надеется. У меня нет на это времени.

Беру пакет с подарком и сажусь в подъехавшее такси. Вечерний Новосибирск переливается огнями, отражая себя же в миллиардах снежинок. Шазамлю песню, которая играет по радио – Tanerelle – Continuum. Добавляю ее в свой плейлист. Как интересно распаковывается эта линия жизни. Каждый поворот открывает новое. И мне кажется, что сегодняшний вечер окажется точкой невозврата. Это волнительно, закрываю глаза и чувствую как дребезжит тело. На уровне атомов. Дышать.

Высокая фигура в черном пуховике с капюшоном, скрывающим лицо, ждет у шлагбаума. Даже издалека можно узнать осанку и манеру держаться. Это человек, от которого зависит моя миссия и самооценка. Хотя стоп. «И то и другое зависит исключительно от меня» – пафоснее обычного поправляет Богиня. Спасибо большое, так и есть. «Нечего перекладывать ответственность на кого попало». Субличности хихикают, считая последнюю фразу шуткой. Какой-то внутренний стендап получается. Это немного расслабляет и я иду по хрустящему снегу уже спокойнее. Черный пуховик хрустит на встречу и у меня перехватывает дыхание от его улыбки. Нет, дело не в улыбке, а в энергии, которая от него исходит. У каждой души и каждого существа есть вибрационная волна. Его – похожа на теплое облако, в которое хочется укутаться и никогда не выходить.

– Привет! – он берет пакет и протягивает мне руку, помогая перебраться через сугроб.

– Мама весь день готовилась, она в предвкушении – он закусывает губу, что можно было бы принять за смущение.

– Я волнуюсь – честно признаюсь, когда мы заходим в лифт. Это мое любимое место с ним – крошечное, закрытое пространство, которое быстро заполняется древесным ароматом, сегодня с нотками кожи.

– Мы справимся – широко улыбается мужчина и легонько дотрагивается до моего плеча, в качестве поддержки, я полагаю. Широкая дверь приоткрыта, за ней холл с десятком лампочек. «Современное поместье» – всплывает ассоциация, не смотря на то, что это квартира, здесь все пропитано стилем.

– Проходите! – к нам выходит высокая брюнетка, она похожа на модель или актрису. Крупные черты лица, выразительные серые глаза. Это его мама, я полагаю. Но выглядит она скорее как старшая сестра. На ней простой белый свитер и джинсы идеальной посадки. Как и Ник, эта женщина производит впечатление несуществующей идеальности. Мы проходим в просторную гостиную, здесь тоже все выдержано в неоклассике. Мой внутренний эстет устроился удобнее, чтобы наслаждаться.

– Мам, это Амалия – его голос звучит немного торжественно и на минуту я забываю, что все это лишь спектакль, это все – не мое.

– Папа Ника задержался, едет из аэропорта. Я его не предупредила, хотела сделать сюрприз.

– Он уже едет? – переспрашивает Ник, я полагаю, он тоже был не в курсе и по его удивлению с нотками напряжения, догадываюсь, что это не самый удачный подарок.

Стол накрыт безупречно, в его центре ваза с букетом. Я вспоминаю о сервизе и презентую его Елене Васильевне. Она, кажется, искренне радуется и часть меня начинает надеяться, что спектакль превратится в реальность. Идеальная семья, идеальный Ник, все здесь кажется совершенством. «Вот именно, КАЖЕТСЯ» – мягко подсказывает какая-то из субличностей. Я не успеваю понять, рассказ Елены Васильевны, которая попросила называть ее просто Еленой, прерывает звонок в дверь. Она на секунду замирает, обдумывая, кто то может быть, я полагаю. Грациозно поднимается со своего места и следует, потому что просто «идет» ей не подходит, в коридор. Доносится несколько голосов, но слова не разобрать. А через минуту в гостиную заходит мужчина похож на богатыря из детских сказок. Высокий, плечистый, с кудрями цвета соломы. Ник чуть заметно вжимается в стул, я чувствую напряжение. Он пристально смотрит на нежданного гостя, чтобы скрыть это. Здоровяк улыбается во все зубы, кажется, искренне и открыто. Он источает свет и безусловную силу. Не физическую, а силу духа, личности и души. За его спиной показывается невысокая женская фигура в платье футляре, говорящем «я знаю, что шикарна». Элегантным движением она поправляет пряди волос и я вижу лицо. Раскосые глаза, полные губы, черты похожи на Ариану Гранде, только азиатскую. Стоп! Это же Диана. Женщина, что была в тот вечер с Ником, сегодня волосы не убраны наверх, но это точно она. То есть Диана – девушка брата? Значит они с Ником общаются как друзья или даже почти родственники? Диана машет нам миниатюрной ладонью и я замечаю ее взгляд в сторону Ника. Взгляд не поверхностный, как его, а с вызовом, с энергией. И это точно что-то значит, я полагаю.

– Привет! – мягко тянет здоровяк, обращаясь ко мне голосом Зевса, именно такая ассоциация приходит. Я растягиваю улыбку и мычу – ну это, видимо, моя классика общения с мужчинами. Диана обвивает широкое предплечье и улыбается молча и натянуто. Теплая рука касается спины и я вздрагиваю от неожиданности.

– Знакомьтесь! Это моя девушка, Амалия – Ник пристально смотрит брату в глаза. – Амалия, это мой брат. Антон – в голосе все еще есть напряжение. И пока я не понимаю, что между ними происходит. Потому что богатырь искренне улыбается всем лицом. И теперь, когда он ближе, я могу рассмотреть глаза. Цвета новосибирского неба. Его глаза похожи на те, что мне снились. Эти мужчины – противоположности, но наследственность у них отличная. Оба выиграли ДНК лотерею. Знаю, что иногда душа может специально выбрать тело, близкое к идеалу человеческой красоты, чтобы пройти определенный опыт. Внешняя привлекательность может стать проклятием, потому что если мир видит в тебе красивую картинку – часто не замечает, что внутри.

Антон приятный, ухоженный, но без налета лоска, как у брата и мамы. Слишком много идеальности на квадратный метр. Даже в стильной одежде и с макияжем, в этой гостиной я чувствую себя персонажем из сказки про Элли – чучелом. Внутренняя Богиня негодует от таких мыслей, Жириновский готовит трибуну, чтобы начать речь об истинной красоте и как в нашей стране ее просрали. Но я лишняя здесь еще и потому, что ненастоящая девушка. Просто чучело девушки, чтобы отогнать назойливые вопросы родителей.