Но что-то было не так, несмотря на бурю эмоций, что-то не клеилось во всей этой истории. Тот же благотворительный вечер: не могла же Кира знать о том, что он пойдет туда с Гвен и разыграть сцену ревности.

— Я пришла поговорить, — холодно вымолвила мать Киры. — О том, что произошло вчера.

Он ничего не ответил, напряженно ожидая новую порцию оскорблений и обвинений в свой адрес.

— Я пришла попросить, вас… — Каждое слово давалось ей с трудом. Со стороны казалось, что она сопротивляется чему-то. Переживает внутреннюю борьбу. — …не заявлять на моего мужа, — выдавила она из себя. — Это разрушит его жизнь. Он сделал это, будучи пьяным. Он сорвался. — Она замолкла на некоторое время. — Я виновата в том, что произошло. Я не должна была рассказывать ему о том… — До слуха Дэвида донесся скрип её зубов. — …что Кира спит с учителем. — Последнее слово она выплюнула и окинула его презрительным взглядом, отчего мужчина почувствовал себя последним мерзавцем на Земле.

В палате повисла тяжелая пауза, и Дейву казалось, что он кожей ощущает это накалившееся напряжение. Он не произнес ни слова. В любом случае, он не собирался заявлять на мужчину, хотя все его принципы противились этому, вызывая физический дискомфорт.

— Как… — произнесла она с запинкой. — Как вы могли? Иисусе! А я считала вас порядочным человеком, Кира ведь еще ребенок. Господи, и такой человек еще работает учителем?!

— Я не извращенец, — процедил Дейв сквозь зубы. — А Кира не невинный ангелочек, как вы считаете, никто из них не ангел. — Он замолчал, обдумывая дальнейшие слова. Так много хотелось сказать, но он понимал, что это бесполезно перед лицом родителя. Неважно, что там произошло и какой ущерб он понес, в лице любой матери он будет подонком.

— Она все-таки еще ничего не смыслящий ребенок, — парировала женщина с нажимом. — Хоть и научилась раздвигать ноги, а ты… вы… Вы взрослый и соображающий человек. Вы знали, что это запрещено и неправильно, но всё равно воспользовались легкомыслием моей дочери! И где таких как вы делают? Кто допустил, чтобы вы работали учителем?

Дэвид сжал кулаки, чувствуя, как краска ползет к его щекам и шее. Каждая клеточка его тела буквально кричала от жаркой злости; он сдерживался из последних сил, чтобы просто не послать её нахуй и не начать угрожать судебным разбирательством с её мужем. А так хотелось. Но нет, он не опустится до этого.

— Всё? — только и спросил он, намекая, что эту беседу пока кончать.

Женщина вспыхнула и затряслась. Её откровенно бесила его реакция. Она, видимо, ожидала, что он будет с виноватым видом оправдываться и просить прощения.

— Так вы будете молчать?

— Да. С условием, что и вы тоже оставите меня в покое. Я не хочу выяснить через несколько дней, что вы заявили на меня, что я совратил ученицу. Я хочу забыть об этом. Хочу вернуть себе покой и размеренную жизнь.

— Даю слово. Хоть я и ненавижу вас всеми силами души, я знаю, что вы не принуждали Киру ни к чему, чего бы она сама не хотела. Только воспользовались её юностью и неопытностью.

Дейв поборол желание закатить глаза.

— Прощайте, миссис Джонсон.

***

Сегодня — ровно неделя её независимой жизни.

Прошла целая неделя с того момента, как она покинула стены этого токсичного дома. И, признаться, жить самой, пусть и вот так, было гораздо спокойнее, чем там. Девушка одевалась в рабочую одежду. Сегодня второй день её новой работы в хозяйственном магазине для дома и сада, полный рабочий день, то что нужно, чтобы оплачивать комнату в мотеле, которую она сняла шесть дней назад. Первую ночь она ночевала в кабинете управляющего кинотеатром, в котором работала. Начальница смены устроила это для нее: все равно управляющий редко бывает на своём рабочем месте. Кире действительно было жаль оттуда увольняться. Ей нравилось там работать. Но жизнь требовала большего количества рабочих часов, которых кинотеатр не мог предоставить. После скандала, приведшего её в нынешнюю точку, Джин звонила всего один раз, на следующий день, но Кира не взяла трубку. Она не желает иметь ничего общего с этой женщиной, называющей себя её матерью. Синяки от пощечин только начали заживать, да и для неё это стало точкой невозврата. Как можно вернуться в дом, где практикуется насилие? Кира никогда не забудет ей этого. Мать ведь даже не захотела её слушать, а просто принялась всё крушить. Отец тоже не звонил, видимо, ушел в запой, судя по состоянию, в котором его нашла Кира на следующий день после своего побега.

Она пробралась в подвал дома через вход, что выходил на задний дворик, и обнаружила крепко спящего в пьяном угаре отца. Он лежал на раскладушке, которую использовал как постель, когда жил в подвале, а около него валялись несколько пустых бутылок дешевой водки. Неужели мать рассказала ему всё, и тот сорвался? Но долго она не могла об этом думать, стоя над спящим мертвым сном отцом, а аккуратно пошла наверх в свою комнату. Джин в доме не было. Кира удостоверилась в этом, прежде чем заходить через заднюю дверь, ведущую в подвал. Она обнаружила свою комнату в том же состоянии, что и покинула её. Джин больше ничего не тронула. Бардак в комнате воскресил в памяти произошедшее, заставляя Киру заплакать. Так она и собирала свои вещи, поливая их слезами. Она взяла все самое необходимое, включая содержимое тайника, где лежали деньги, сигареты и контрацептивы с вибратором. Не хватало еще, чтобы мать нашла его. Девушка забрала даже все свои коллекционные фигурки, ну, те, которые уцелели после бури. Может, ей удастся их кому-нибудь продать. Ей ведь ох как нужны были бабки сейчас. После она сняла эту комнату в мотеле и тут же принялась искать работу. Дэвид так и не позвонил. Как и она ему. Но ей до боли хотелось поделиться с ним своей драмой. Да и просто услышать его голос. Но нет. Все было кончено. Его слова, его последние слова, что он сказал ей, практически уничтожили её. Причинили боль даже большую, чем пощечина матери, если сравнивать. Ведь, в отличие от него, у матери уже были подобные вспышки гнева, а он… Он заставил Киру поверить, что у неё есть близкий человек, всегда готовый выслушать и прийти на помощь. Тот, кто всегда будет рядом. А в итоге он бросил её одну расхлебывать это дерьмо, которое на десерт ей подал мразота Вашингтон. В самый нужный момент его не оказалось рядом. Он предпочёл спасти себя. За последние три недели в её жизни произошло событий больше, чем у некоторых за года. Она чувствовала себя так, будто по ней проехался бульдозер. Не по телу, по душе. Она осталась одна, и против неё был весь мир. Наверное, какая-нибудь слабенькая духом девчонка, вроде Ким, тут же бы зачахла. Но не она. Нет. Она не доставит им такого удовольствия. Она всё выдержит и всех переживет.  К н и г о е д . н е т

Кира закончила сборы и, полная решимости, вышла из номера, заперев дверь. Навстречу новому дню. Она как раз расклеивала ценники, когда её телефон в кармане завибрировал. Звонившей оказалась тетя Филлис. Кира закусила губу, раздумывая над тем, отвечать или нет. Все-таки пользоваться телефоном на работе было запрещено. В итоге она не стала рисковать и, спустя двадцать минут, попросилась на ранний перерыв. Тетя ответила с первого гудка.

— О, Господи, Кира? — послышался обеспокоенный голос женщины. — Это ты? Ты в порядке?

— Да, — ответила она после недолго паузы. — Я нормально.

— Боже, девочка моя, как ты? Я сейчас звонила твоей матери, она мне сказала такие вещи.

Кира закрыла глаза, сморщив лицо. «Ну, сейчас начнется».

— Где ты? — продолжала тетя.

— На работе, у меня перерыв.

— Нет, в смысле, где ты ночуешь? — поправила себя тетя. — Джин сказала, ты ушла из дома!

— Да. И я не собираюсь возвращаться туда! — тут же произнесла Кира, чувствуя, как её лицо покрывается красными пятнами. — Она меня ударила!

На том конце было тихо.

— О Господи, — тихо сказала тетя после короткой паузы. — Какой кошмар. Сначала ты, потом твой отец, и все из-за этого мужика.

— Что мой отец? — перебила её Кира, чувствуя, как каждая клеточка её тела напрягается. — Разве ты не знаешь?