Коридор пустовал. Открывшая окно служанка уже свернула за поворот и поволокла ведра с водой на следующий этаж — в тишине эхом звучали тихая ругань и гулкие шаги.
Замерев на месте, я долго вслушивалась в звук удаляющихся шагов. Всё, вроде ушла. Я бросилась к окну, протянула руки и улыбнулась, когда почувствовала нежное касание первых снежинок.
Так я простояла минут десять, пока не вспомнила, что забыла платок в спальне. Украдкой вытерев мокрые ладони о штору, вздохнула и шагнула назад.
Лицо нельзя мочить, иначе смоется пудра. Из-за нее я уже похожа на призрака, ведь приходится скрывать не только шрамы, но и круги под глазами и бледную, будто выцветшую кожу.
За последние четыре месяца я сильно изменилась: похудела на десять килограмм, отчего пришлось полностью менять гардероб. Узкие брюки только подчеркивали худобу, поэтому я стала носить платья, отдавая предпочтение свободному покрою, длинным рукавам и воротнику. Волосы отросли и почему-то начали завиваться — теперь они ложились на плечи тугими локонами и не теряли форму даже после расчесывания.
Изменился и распорядок дня. Каждое утро я вставала засветло, чтобы успеть на тренировку лорда Сагарда, согласившегося меня учить. Потом шли различные «светские мероприятия», как их называет Лориан — балы, приемы, званые обеды и ужины, к счастью, не всё разом.
Вечером заседание совета или приходит приглашение на танцы от какого-нибудь лорда и приходится переодеваться, всё бросать и ехать. Особенно если лорд не последний человек в империи. От менее важных можно уклониться, хотя потом нужно придумать нормальное оправдание, чтоб ненароком не оскорбить.
Поначалу мне казалось, что заседания будут скучнее балов, особенно первые дни, но я ошиблась. Ло сдержал свое обещание и таки поставил в малый зал чучело убитого мною орзога. И ещё неделю потешался, вспоминая вытянувшиеся лица мужчин, когда они увидели монстра с раскинутыми в стороны лапами.
Сейчас зверь стоит прямо за моим креслом и, видимо, сильно нервирует лордов, иначе не объяснить их нелюбовь к этой детали интерьера. Советники даже попросили убрать чучело. Я отказала, но отношение лордов ко мне всё равно изменилось в лучшую сторону — они перестали смотреть на меня снисходительно как раньше, узнав, что я убила орзога лишь с помощью меча.
Я схватила бумаги, бегло осмотрела их и выдохнула, когда не заметила мокрых пятен.
Хорошо, что с краю догадалась положить, иначе намокли бы. Стопку я сунула за пазуху и, стараясь не оборачиваться, направилась к лестнице.
Нужно скорее отнести документы Лориану, пока он их не хватился.
По сторонам я не смотрела, за что едва не поплатилась.
С верхних ступеней донесся крик, затем в лоб полетело нечто белое и круглое. Тело среагировало быстрее, швырнув меня влево.
— Ваше величество! Ваше величество!
Стуча каблучками туфель, по лестнице сбежала служанка и остановилась напротив, тяжело дыша.
— Мирика? Что это было? — спросила я, переводя взгляд с пунцовых щек девчонки одного со мной возраста на её руки, в которых она держала поднос с чайником, парой чашек и миской печенья.
— Сахарница, — убитым голосом ответила Мирика, кивая на раскиданные по ковру осколки и белые кусочки, — Это была сахарница… Я споткнулась и вот… Только не говорите его величеству, умоляю! Он меня убьет!
Я приложила ещё холодную ладонь к губам, словно раз триста на дню выслушиваю оправдания и уже еле сдерживаю зевоту. На самом же деле мне хотелось улыбнуться.
Лориан, конечно, любит нагонять жути на прислугу, но чтобы казнить за разбитую сахарницу…
— Ты шла в кабинет его величества? — дождавшись кивка, я смахнула с платья крупицы сахара и протянула руку, — Давай поднос отнесу я, а ты тут уберешь. И окно далее по коридору закрой.
— Спасибо, ваше величество! — выдохнула девушка и убежала за щеткой и ведром.
Вряд ли она решит не выполнять свою часть работы. Раз так боится Ло, ослушаться не посмеет.
Я покачала головой, поудобнее перехватывая поднос. Везет мне в последнее время — вниз могла улететь не сахарница, а горячий чайник. Ладно, сейчас главное не облить чаем бумаги.
Поднималась по ступеням я медленно, стараясь смотреть и по сторонам, и под ноги. На верхних этажах вечно суетящиеся слуги попадались чаще. Они ловко уворачивались, расступались, чтоб не столкнуться со мной, низко кланялись, приветствуя, и один за другим предлагали помощь.
После коронации на совет и нового императора свалилось столько работы, что многие из лордов начали срывать злость на слугах и порой друг на друге. К счастью, обошлось без рукоприкладства, но когда на тебя орут, пусть и заслуженно, тоже неприятно.
Первые месяцы мне приходилось всех мирить и заставлять извиняться даже советников. Было сложно, однако я быстро приноровилась, потому что наблюдала за Лорианом, который поначалу лично пытался искать компромиссы. Потом терпение изменило ему, и маг нередко становился участником, а то и зачинщиком очередного конфликта.
Я не обвиняла ни советников, ни Лориана — при такой нагрузке сама давно бы сломалась. Хотя налаживать мир во дворце оказалось той ещё задачкой. Нервы мне помотали, но я знала, что будет так, если не останусь в тени как планировала. И да, планы изначально пошли крахом.
Совесть не позволила оставить Ло спустя месяц после коронации. Маг падал от усталости, даже ухитрился заболеть, однако упорно повторял нечто вроде «закончу с делами, тогда отдохну».
Парень не хотел вмешивать меня в управление империей, но вскоре он понял, что один не справится. Так я взяла на себя часть его обязанностей, среди которых оказались общение с дворянами на приемах и посещение заседаний совета. Впрочем, мне и этого хватило с лихвой.
После коронации я стала императрицей и больше не могла позволить смеяться над собой. Ни одна магия не превратила бы меня в одночасье в человека с безупречными манерами, поэтому я стала учиться притворяться им.
Всё свободное время таскалась за Лорианом, ловила каждое его слово, каждый наклон головы и каждую улыбку. Приглядывалась также к советникам, к придворным леди, сравнивала и запоминала. Ночами засыпала над книгами по истории и законодательству, чтобы наутро в беседе не путать даты и правителей. Научилась отказывать не обижая, скрывать чувства за масками.
Уже через месяц подобной жизни рассвет я стала встречать проклятиями и невольно проникалась уважением к Лориану, который вырос при дворе и, несмотря на всё притворство, оставался собой.
— Ну я же говорила, что справлюсь, — я с укором посмотрела на дворецкого, который отвлекся от разговора с одним из дворян, подошел и открыл передо мной дверь.
— Пожалуйста, ваше величество, — улыбнулся мужчина, изящно поклонившись.
Я нехотя ответила положенным кивком, и, пробурчав «спасибо», боком протиснулась в кабинет.
В нос тут же ударил запах мятного чая и жженой бумаги. Сквозь плотные шторы не проникал свет с улицы, мрак разгоняли стоящие в бронзовом канделябре свечи, ковер возле стола застилал сероватый пепел. Не считая пепла, на полу ничего не валялось. Видимо, лишнее Лориан мгновенно сжигал, чтоб не мешалось.
Хозяин кабинета сидел за столом и читал, щуря глаза. Внешне за четыре месяца Ло не изменился, разве что лицо немного осунулось, отчего маг стал выглядеть старше. Он по-прежнему предпочитал всё делать сам и если и просил совета, то потом всё равно перепроверял каждое сказанное слово.
На меня маг обратил внимание, лишь когда я села напротив и поставила на угол стола поднос.
— И документы принесла? — парень забрал бумаги и отложил в сторону. Вздохнул, потер переносицу и спросил, — Ты по делу или просто соскучилась?
— Я хотела поговорить.
— О чем же?
Разговор будет серьезный, это точно. Нужно хорошенько продумать что сказать… Вот зря я полдня проторчала на очередном приеме, могла бы вместо этого целую речь набросать.
Я замолчала, глядя как Лориан разливает по чашкам пахнущий травами чай и старается уместить поднос так, чтобы не столкнуть его на пол и не опрокинуть чайник на документы.
