— Нет, конечно, у нас нет. Да и нигде нет. Зачем? — удивился Рифат. — Себя никто не афиширует, верно, но для чего прятаться в каком-то отдельном мире? Не понимаю.

— То есть у вас Контроль живет там, где ему хочется? — спросил Ит, входя в каюту Рифата. Он сел в кресло, прислонив костыли к стене. — А как же защита?

— От кого? — нахмурился Рифат. — Нет, живут не во всех подряд мирах, разумеется, но уж точно не в каких-то отдельных.

— Здесь жили, верно? — спросил Скрипач.

— Я жил, — ответил Рифат. — Моя семья жила. Если область спокойная, все к Контролю лояльны, то нет никакой необходимости прятаться. А у вас…

— У нас Контроль живет в мирах, которые ему принадлежат, — ответил Ит. — И это вполне логично, потому что Контроль может быть опасен. Разве нет?

— Обычно нет. Корабль остается неподалеку от звезды, разумные возвращаются домой…

— А если что-то происходит? Что-то внештатное… — Скрипач задумался. — У нас, например, была так называемая Реакция Блэки. Моментальное воздействие на множество тех, кто находился в Сети.

— А, Чёрные звезды, — покивал Рифат. — Да, у нас тоже она была.

— И? — Скрипач нахмурился.

— Что — «и»? — не понял Рифат. — Да, были кинестетики, которые именно это и сделали. Но они не продержались долго, и вреда почти никому не причинили.

— Это как? — спросил Ит с удивлением. — У нас погибали Встречающие, погибло много Контролирующих, у вас разве нет?

— Нет, — Рифат улыбнулся. — У нас реализовано скольжение, если вы понимаете, о чём я. При попытке воздействовать удерживаемая область, на которую идет атака, сразу переходит дальше, к тем, кто может её принять, при попытке дальнейшего воздействия снова уходит, и так далее. Атаковать тех, кто пуст, бессмысленно. Да, они пытались атаковать миры, но эгрегоры тоже уходили, устранялись, и большого вреда поэтому причинить не получилось. Несколько планет они, к сожалению, сожгли просто физически, им не успели помешать, но… — Рифат пожал плечами. — Но, в общем и целом, ничего страшного не произошло. А они, эти кинестетики, очень быстро рассеялись сами. Просто оказались нежизнеспособными.

— О-хре-неть, — по слогам сказал Скрипач на русском. — У нас была мясорубка и кровавая баня, а они тут, оказывается, спокойно её обошли. И почти не заметили. Ну, дела…

— Почему ты говоришь на одном из языков Зеркал? — спросил Рифат.

— Привык, — ответил Скрипач. — Извини, вырвалось. Продолжай.

— О том, как мы живем? — уточнил Рифат. Скрипач кивнул. — На чём мы остановились?

— На том, что у нас Эрсай отправляют потенциальный Контроль в миры приписки, а у вас… про вас ты пока не рассказал, — напомнил Ит.

— У нас приглашают туда, где живет потенциальный близкий, — ответил Рифат. — Именно так ко мне в дом попали Лийга… и Нийза.

— Нийза? — спросил Ит. Рифат кивнул.

— Да, Нийза, — сказал он со вздохом. — Халвквина. Напарница Лийги. И, потенциально, вторая мать её детей.

Вот так.

Ит молча посмотрел на Скрипача, тот покачал головой.

Сестра? Нет. Не сестра. Отнюдь.

— Они обе были здешние, и это было удивительно, потому что обычно приезжают издали, — продолжил Рифат. — Их семьи…

— А где их семьи, кстати? — спросил Скрипач, и тут же пожалел о своём вопросе.

— Там же, где моя, — ответил Рифат. — Они обе были с севера. Попали ко мне, но жили то дома, то у меня, как хотели. Учились, работали. Нийза прекрасно водила нетикама-кипу, кстати. Потом, когда они стали взрослыми, прилетели их Учителя.

— Взрослыми — это сколько лет? — спросил Ит.

Всё рушится, думалось ему в тот момент. Всё, что я знал до этого, рассыпается в прах. С Контролем можно поступать — вот так? Не каторга, не пытка, не самоотречение — а вот так?..

— Тридцать, — ответил Рифат. — Молодой, но уже сознательный возраст.

— И сколько они учились? — спросил Ит.

— Двадцать лет, как и положено. Закончили обучение, стали работать. Причем проработали они даже дольше срока, задержались. Очень любили то, что делали. Им было четыреста пятьдесят, когда они закончили, переработали десять лет.

— Погоди, — попросил Ит. — У вас Контроль заканчивает работать так рано?

— То есть в смысле — так рано? — не понял Рифат. — Это поздно. Работают обычно двести восемьдесят лет, или меньше. Дольше опасно, тело перестает выдерживать нагрузки, а ведь этим телом потом ещё пользоваться.

— В каком плане — пользоваться? — спросил Скрипач.

— Семья, дети, — пожал плечами Рифат. — Как иначе? Вы чего молчите? — с тревогой спросил он.

Ит и Скрипач в этот момент неподвижно смотрели друг на друга — и не знали, что сказать. Потому что сказать было действительно нечего. Совсем нечего.

— У вас что, не так? — спросил Рифат.

— У нас не так, — покачал головой Ит. — У нас работают до последнего, пока могут. Потом учат. Те, которые могут. Которые не могут, умирают в мирах приписки. Те, которые учат, тоже. Но позже. Никаких семей или детей у Контроля нет, и никогда не было. Для Сэфес всё, связанное с телом, под запретом, и не извне, это самозапрет. Конечно, срывы иногда происходят, но редко, к тому же при таких нагрузках они просто опасны.

— Сколько длится у вас выход? — спросил Рифат.

— Пять лет, в среднем, — Ит задумался. — Редко больше. Обычно пять.

— А отпуск?..

— Полгода. Да, тяжело, но всё равно тянут до последнего, как я уже и сказал, — ответил Ит.

— Где находится это ваше… — Рифат задохнулся от возмущения. — Ваше «нигде» и «никогда»? Что это такое? Что вы говорите такое⁈ До какого последнего, о чём вы?

— В среднем до шестисот лет работают, иногда дольше. Тела… да, с телами проблемы, — Ит вздохнул. — Тела к моменту окончания работы обычно очень сильно изношены.

— Я не знаю, где находится эта ваша галактика, и откуда вы тут появились, но это за пределом всего и вся, — Рифат смотрел на Ита со смесью отвращения и ужаса. — Так даже шрика не поступают. Особенно со своими. С теми, кто дорог и важен. Это аморально. Это низко.

Ит промолчал.

— А бросить нас на берегу было не низко? — спросил Скрипач.

— Я не бросил вас на берегу, — покачал головой Рифат. — Я просто не хотел новой боли.

— Не будем об этом, — сказал Скрипач. — На счет низко или не низко… у вас тут людей едят, между прочим. Если ты не забыл.

— Это те, кто сошел с ума, — жестко ответил Рифат. — Было от чего сойти с ума. Но это произошло не со всеми, и…

— Рифат. Давай так. Просто обменяемся информацией, — сказал Ит твердо. — У тебя жизнь давно поделена на «до» и «после». Расскажи про «до». После… не надо. Хорошо?

Рифат посмотрел на Ита с благодарностью, и кивнул.

— Хорошо, — согласился он. — Если ты имеешь в виду модель — близкие, места, где живут, и всё прочее — то она одинакова, просто градации работают две области, Лазурное небо и Алое небо. Лийга и Нийза работали Алое небо, как вы понимаете. Визуальное восприятие. Есть еще Звуки, аудиальное восприятие.

— Маджента, — подсказал Ит. — У нас это называется Маджента. Вторая область — Индиго. И мириады градаций, ну, это ты знаешь.

— Красиво, — покивал Рифат. — Имена красивые, а суть одна и та же. Есть ещё Золотое небо, или спокойное, то, которое забирали мы. Я, и мои хали.

— Двое? — спросил Скрипач. Рифат кивнул.

— Да, мы работали втроем.

— У нас дочь так работает. Она, хали, и старший, — Ит посмотрел на Рифата. — Прости, что перебиваю. Просто вспомнил.

— Ничего страшного, — Рифат улыбнулся. — Мы жили… счастливо, наверное. Работали, воспитывали и учили детей. Ждали и принимали близких. Я понимал это. И был благодарен всем и всему за то, что имел.

— Это хорошо, — кивнул Ит. — И так живут все, кто связан с Контролем, верно?

— В той части вселенной, о которой я что-то знаю — да, — кивнул Рифат. — Для меня очень странно слышать то, что вы рассказали. Такие, как Лийга и Нийза у нас почитались, их уважали, любили. Если знали, кто они, разумеется. Тогда… когда это всё случилось, они возвращались сюда. Насовсем. И… я не могу говорить про это, — Рифат прикрыл глаза. — Не могу, простите. Спросите у Лийги, если вам так важен ответ.