— Даже не думай, — сказала Лийга. — Не смей. Тебе нельзя убивать.

— А тебе, значит, можно? — спросил Ит. От неожиданности Лийга отступила на шаг, и прижалась спиной к стене кузова.

— Как ты понял? — шепотом спросила Лийга.

— Не я понял. Мы поняли. Прикидывали, что или кто могло тут учинить вот такое, и догадались, что кандидат у нас только один, — ответил Ит.

— И потом, все эти «вы не поймете», «вы не осознаете», — продолжил за него Скрипач. — Не волнуйся. Поймем и осознаем. Сила, с которой столкнулись Шрика — это была ты, Лийга. Но сейчас нет времени про это говорить. Потому что если мы что-то не решим, нас прикончат. И очень быстро.

— Я не хотела, — произнесла Лийга беззвучно. — Это была случайность…

— Давайте так. Сперва решим насущные проблемы, а потом ты нам расскажешь про случайность, — предложил Ит. — Но на один вопрос ответить придется. Точнее, даже не на вопрос. На утверждение. Такие, как ты, не убивают, верно? Никого и никогда. А ты сейчас принимаешь нас — за таких, как ты сама. Лийга, это неправда. Мы не такие, как ты. Мы имитация таких, как ты, но не более.

Лийга вдруг засмеялась — и в пустом, гулком кузове её смех прозвучал безумно и неестественно. Да он и не был естественным, он скорее походил на кашель, или на плач.

— Да нет, — отсмеявшись, сказала она. — Это не я, это вы ошибаетесь. Думаете, Рифат подобрал бы вас на берегу, если бы вы не были…

— О, а вот и подмога, — Ит прислушался. — Так, хорошо. Не убиваем. Сидите здесь, сторожите этих. А мы за следующей порцией.

Во второй группе оказалось всего двое разумных — мужчина рауф, и мужчина человек. С рауф разобрались сразу, он сделал глупость, сунувшись следом за Скрипачом в кузов, а вот мужчина оказался верткий, и пришлось Иту слегка приложить его костылем по голове. Не фатально, но чувствительно.

— Интересно, сколько их ещё явится, — проговорил Скрипач. — Хорошо бы знать, а то у нас уже и веревки, и пояса кончились. А стрелять нам запретили.

— Надо привести кого-то из них в себя, и расспросить, — предложил Рифат. — Может быть, они не причинили бы нам вреда. Не могут же здесь быть все подряд такими, как Дети бури.

— Ты рехнулся? — ласково спросил Скрипач. Присел на корточки рядом с одним из пленников, запустил руку ему под жилетку. — На, любуйся. Понимаешь, что это такое?

Скрипач держал в руке шнурок, на который были нанизаны какие-то тёмные кусочки.

— Это уши, — спокойно сказал Скрипач. — И если бы мы не напали первыми, наши уши тоже оказались бы у него на этой веревке. Мы не нужны им, нужна техника. Скорее всего, на запчасти. Расспросить мы их, конечно, расспросим, обязательно, но… вот чего. Лийга, уведи машину в сторону, но не очень далеко от шагоходов. А потом попробуем поговорить.

Воды оставалось мало, воду было жалко, поэтому Скрипач обошелся тем, что просто надавал пощечин первому попавшемуся бандиту — им оказался бывший обладатель лучевика. Лучевик, кстати, взял Ит, и сел на кучу одеял, лежавшую неподалеку, а Скрипач присмотрел себе в кучке оружия неплохой импульсник. Рифат и Лийга стояли у двери в кузов, и молча наблюдали за происходящим.

— Ау, — позвал Скрипач. — Эй, добрый господин, или как тебя там, просыпайся, давай. Давай, давай, разговор есть.

Пленник дернулся, но связал его Рифат на совесть.

— Кто вы такие? — спросил он, пытаясь сесть. — Ремеры из Анкуна?

— Вроде того. А ты откуда знаешь? — спросил Скрипач.

— Ещё мне не хватало с халвквиной разговаривать, — поморщился пленник. — Заткнись, убогая, пусть мужчина говорит.

— Не хочешь со мной разговаривать? А придется, — Скрипач отстегнул маску. — Ну чего, так лучше?

— Ты… человек, что ли? — у мужчины округлились глаза.

— Отчасти, — не вдаваясь в подробности, ответил Скрипач. — Так что? Говорить будешь, или нет?

— О чём говорить? — пленник нахмурился.

— Дуру из себя не строй, — Скрипач посерьезнел. — Первое. Ваших поблизости ещё много?

— Много, — тут же злорадно ответил мужчина. — Приедут скоро, и оторвут вам бошки, как вельшам.

— Значит, никого, — констатировал Скрипач. — Уже хорошо. Дальше. Второе. Песчаник вы хотели взять на запчасти, я прав?

Мужчина понял, что отвертеться от разговора не удастся.

— Да, — нехотя ответил он. — Загнать хотели, в ловушку, рядом с резаком. Там бы и разобрали.

— Вот почему они ругались, когда ты повернула, — сказал Скрипач, обращаясь к Лийге. — А мы-то гадали, в чём проблема. Всё просто. У них оборудование там, чтобы можно было сразу машину демонтировать. Оно довольно громоздкое, верно? — он снова повернулся к мужчине. — А вы ленивые. Ловить кипу в чистом поле, потом перевозить к резаку, потом демонтировать — это же замучаешься. Так?

— Сам бы дошел, — ответил мужчина. — Чего мы их, каждый раз туда на руках таскаем, что ли?

— Во, другой разговор, — похвалил Скрипач. — У вас ведь там не только резак. Там мастерская. Я прав?

— Не совсем, — помотал головой мужчина. — Мастерская в городе. Тут у нас разборка, так, работаем потихоньку. Через пустоши пару-тройку раз в месяц что-нибудь идёт… нам хватает.

— Угу, хватает, — покивал Скрипач. — На ожерелье тоже хватает, да? Когда что-нибудь оказывается с живой начинкой. Правильно?

— Тебе какое дело? — ощерился мужик. — Вырядился как баба, и…

— Моё такое дело, — перебил его Скрипач. — Нам кое-чего починить надо. Давай-ка ты нам покажешь дорожку к этой вашей мастерской, и мы там немножко вашими инструментами воспользуемся. Вас отпустим потом, не переживай, нам лишняя кровь на руках не нужна. Даже такая поганая, как ваша. А чтобы вы не отправились за нами следом, придется слегка подрихтовать ваши кипу, которые стоят в поле. Ничего, за месяцок почините. А может, и быстрее, откуда мне знать.

— Не трогайте машины, — попросил другой очнувшийся к тому времени мужик. — Здесь же пустошь, нет ничего. Воду с реки руками не натаскаешься…

— Ой, как мы заговорили, — покачал головой Скрипач. — Давай теперь ты про милосердие скажи чего-то. Можешь? Или про доброту. Или про сострадание. Потаскаете воду руками, не развалитесь, — жестко сказал он. — И потом, у вас тут уж точно не два кипу. Небось, ещё есть.

— Только один, он мелкий совсем, четверка, — сказал первый мужчина.

— Отлично, — улыбнулся Скрипач. — Нам годится, возьмем себе, пожалуй. Спасибо. Итище, рули к этой их мастерской, — сказал он по-русски. — Уже нашел?

— Угу, — кивнул Ит. — Слушай, давай-ка сразу приговорим здесь тот датчик. Он у тебя? Сейчас подведу машину к их шагоходам, пристрой его там понадежнее.

— Молодец, — похвалил Скрипач. — Давай в кабину, а я пошел. Рифат, присмотришь за ними?

Рифат кивнул. На русскую речь он отреагировал странно — нахмурился, словно силясь что-то вспомнить, но, кажется, так ничего и не сообразил.

— Да, прослежу, — ответил он. — Идите, надо торопиться.

Конечно, это оказалась не мастерская, а несколько весьма крупных демонтажных стендов, очень неплохо оборудованных. Располагались эти стенды в глубине скальной группы — тут, на пустошах, такие группы редкостью не были. Скрипач быстро пробежался по площадке, осмотрел стенды, нашел несколько больших боксов с инструментами, и удовлетворенно кивнул.

— Скиа, этих надо вынуть из кузова, — сказал Рифат, который тоже вышел из песчаника, и сейчас стоял, и осматривался. — От них нехорошо пахнет, и они…

— Пока нельзя, — покачал головой Скрипач. — Позже. Бери пайку, и давай снимать ограничители. Но быстро, совсем не факт, что они тут действительно одни.

Рифат тоже огляделся. Серые скалы, белесое летнее небо, тишина.

— Какое тоскливое место, — сказал он. — Как они тут живут?

— Им всё равно, — ответил Скрипач. — Идём, Рифат, нам надо торопиться. Живут… да неплохо живут, наверное. Привыкли. Идём.