— Да, вот так, — эхом отозвался Рифат.

Там, над полем, в прозрачном утреннем воздухе, кружились птицы, кружились, и опускались на то, что лежало аккуратными кучками в центре выгоревшего участка. Ит присмотрелся. Да, чистая работа. Всё по ранжиру, если это слово тут вообще годится. Куча тазобедренных костей, куча лопаток, куча ступней и кистей. И всё — слегка подпалено, именно слегка, словно по каждой куче останков кто-то прошелся струёй пламени из огнемета. Не с целью сжечь, а зачем-то ещё.

— Рифат, а где всё остальное? — спросил Ит.

— Что? — не понял тот.

— Остальное, говорю, где? — Ит повернулся к Рифату. Тот побледнел, на лбу выступила испарина. — Так, ладно, потом спрошу. Поехали отсюда.

— Обратно, — попросил Рифат. — Поворачивай на север, пожалуйста.

— Хорошо, хорошо, — сказал Ит. Песчаник развернулся, и пошел в направлении сожженного поселка. — Я обойду, не будем больше заходить туда. И ты был прав, когда загнал их в кузов, — добавил он. — Не надо им было это видеть. Особенно, конечно, Лийге. Не надо. Всё верно. Сейчас на маршрут машину поставлю, и пойдем тоже в кузов, ладно? Посидим с ними. Тебе надо прийти в себя.

— Всё остальное они забрали, — Рифат сидел на полу, в кузове, держа в руках чашку, в которой плескалась вода. Плескалась — потому что руки у Рифата дрожали. — Головы, внутренности, крупные кости… Я не видел такого, только слышал. Для Детей все прочие люди — ресурс.

— Еда? — спросил Скрипач.

— Угу, — Рифат кивнул. — В ход идёт всё, кроме бесполезных костей, рук, и ног. Руки и ноги у них табу. Тазовые кости считаются нечистыми. Поэтому их бросили, и обожгли. Ты видела, Итта.

— А почему не везут живыми? — Скрипач задумался. — Это было бы логично, наверное.

— Живых тоже забирают, но не всех. Выборочно. Остальных… мясо не пытается сбежать, не просит есть и пить, не гадит, и не плачет. Я слышал, что живыми они забирают только детей. Надо же им как-то восполнять потери. Забирают, воспитывают, оставляют при себе.

— А свои дети? — спросил Ит.

— Там? В зараженных зонах? Сомнительно. Не думаю, что там можно рожать жизнеспособное потомство, — Рифат пожал плечами. — Впрочем, об этом я ничего не знаю.

— Лийга, хватит переживать, — попросил Скрипач. — Мы уже оттуда уехали. А ты ничего даже и не видела. Правда, хватит. Не надо.

— Да, не видела, — Лийга сидела на одеяле, понурившись, ни на кого не глядя. — Но почувствовала. Это нельзя не почувствовать.

— Слепой снова увидел солнце? — спросил Скрипач.

— Не увидел. Ощутил. Ничего, скоро меня отпустит, — Лийга подняла, наконец, голову, и попыталась улыбнуться. — Я старая и сентиментальная, мне трудно порой держать себя в руках.

— Ой, тоже мне, старая, — отмахнулся Скрипач. — Ничего не ты не старая. Не выдумывай.

— Ага, конечно. Не старая. Что ты говоришь такое…

— Вполне себе молодая, и даже с косичками, — Скрипач усмехнулся. — Хватит, правда. Давайте о деле. Поход не удался, ремонт не сделали, зато кошмары всякие посмотрели. Так что успокаиваемся, и думаем, что делать дальше.

— Пойдемте в кабину, — предложил Рифат. — Починить-то вы тут немного что-то починили, но я всё время боюсь, что эта штука пойдет куда-то не туда.

— Я слежу, — Ит кивнул на визуал. — Если что, управлять смогу и отсюда. Ограничено, но всё же смогу, так что можно пока отдохнуть. Рыжий, на счет решать — это хорошо, конечно. Но что мы можем решить, ничего не зная?

— На счет знаний у меня родилась идея фикс, — сообщил Скрипач. — В Анкуне мы довольно легко подключились к общей сети, так? Что мешает попробовать пройти дальше? Местная сеть — это тьфу, ни о чём. Она локальная, хотя тоже запрашивает подтверждения. Но должна быть другая сеть, которая уже общая. Шрика тут не на ощупь летают, да и между собой они отлично контактируют. Больше чем уверен, что у них есть своя сеть, а если она есть, к ней можно попробовать подключиться.

— Ты думаешь, что ты одна такая умная? — прищурился Рифат. — Скиа, у них всё есть. Про спутники-ретрансляторы мы уже говорили, в небе над нами их тысячи. Но обойти защиту этой сети мы не сможем.

— Почему? — тут же спросил Скрипач.

— Хотя бы потому что у нас нет для этого нужной аппаратуры. К общей сети у меня умеет подключаться только карта, — Рифат виновато вздохнул. — А карта, разумеется, умеет работать только на приём.

— Она всегда умела работать только на приём? — спросил Ит.

— Да, — кивнул Рифат. — Изначально. Это… это продают шрика, через город, тем, кто имеет доступ к морю. Чтобы могли следить, и вовремя убираться с дороги. Обязательное условие для жизни в тех местах.

— Но подключаться к общей сети она может, — Ит задумался. — Поверь, это уже немало. Вот что. Пока идём потихоньку своей дорогой, к северу, и думаем, что можно предпринять. Кстати, насчет карты. Она же локализована, да? Привязана к участку берега, где находится дом и мастерская?

— Да, так и есть, — подтвердил Рифат. — С собой я её взял, но включать пока что не решился. Мало ли что.

— И правильно сделал, — подтвердил Ит. — Она может сработать, как маяк. Сними с неё основной аккумулятор, и оставь питание только на поддерживающих цепях. Сможешь?

— Лучше вы, — покачал головой Рифат. — Мне, если честно, страшно это делать. Техника мне никогда хорошо не подчинялась. Ну, такая техника, — добавил он. — Другая… с ней всё было нормально.

— Ладно, — кивнул Ит. — Тогда лучше действительно мы.

День после посещения поселка получился не очень, потому что, конечно, настроение после увиденного у всех стало паршивое, да еще и налетели откуда-то тучи, серые, низкие, и принесли с собой мелкий, нудный дождь. Ит и Скрипач, оставив Лийгу с Рифатом в кабине, перебрались в кузов, и занялись тем оборудованием, которого было всего ничего, и которое нужно было как-то приспособить под задачи, для этого оборудования не предназначенные вовсе. Два передатчика, Лийги и Рифата, та самая погодная карта, три блока связи для местной сети (что греха таить, один Скрипач умудрился свистнуть из гостиницы во время побега), и сломанный лучевик. Один из блоков Ит уже успел приспособить для управления шагоходом через визуал, поэтому его решили пока не трогать, а всему остальному добру, по словам Скрипача, устроили допрос с пристрастием, чтобы хотя бы выяснить, можно ли это всё будет использовать для выполнения следующей задачи.

— Делаю ставку на карту, — сказал Ит, когда они разложили приборы на одном из одеял. — Самая перспективная фиговина из всего, что тут есть.

— Поясни, — Скрипач повернулся к нему.

— Рыжий, включи мозги. Я спросил Рифата, локализована ли карта, и он ответил — да. Она локализована. И вот скажи мне, рыжий, как она может быть локализована без ответного блока?

— Ну… вообще-то может, — Скрипач нахмурился. — Допустим, на неё приходит запрос, и… Блин. Ну да. Ты прав. Детский сад какой-то, а я уже почти повёлся. И Рифат, кажется, сам не сообразил, что сказал. Конечно, у неё есть передатчик. Вопрос — какой. Если это просто метка, то нам от него толку не будет.

— Не думаю, что это метка, — покачал головой Ит. — Карта, по сути, сторож, для них двоих. Пользуются — значит, карта на месте. Не знаю точно, какой комплекс на неё был завязан, но был, точно. Подумаем. Как бы её опросить? Причем так, чтобы она не заорала о том, что её с привычного места утащили.

— Так. Давай её для начала пристегнем к локальной сети, и пусть она орёт туда, — предложил Скрипач. — Сети уже нет, поэтому орать она будет, соответственно, в никуда. И пусть орет на здоровье. А мы в это время…

— Не, не пойдет. То есть идея хорошая, но ей нужна не локальная сеть, а имитация общей. Как думаешь, у песчаника может быть что-то вкусное на эту тему? — спросил Ит.

— Пойду, опрошу песчаник, — Скрипач взял последний свободный блок. — Эти хреновины довольно простые, никаких сложных алгоритмов тут быть не может. Наверное, — он задумался. — Хотя чем чёрт не шутит.