— Вот-вот, — согласился Ит. — Это ты верно подметил. Интересно, если они решат дать нам пинка, подарит ли нам Лийга лепешку-другую на первое время?

— Я бы на это не рассчитывал, — вздохнул Скрипач.

— Да я пошутил, — Ит невесело улыбнулся. — Не подарит, конечно. Мы и так их объели, какие уж там лепешки. Ладно, давай дождемся Рифата, и пойдем. Чем быстрее мы это всё начнем и закончим, тем лучше. Детали обговорим по дороге.

Вечер выдался прохладным, поэтому Лийга растопила печку — теперь она топила её только «на погоду, да на еду», как сама говорила. Тепло, дважды в день топить не обязательно. Один раз протопила, что-то приготовила, дом подсушила, и ладно. А летом так и вообще топить нужно раз в трое суток, приготовить поесть на пару дней вперед, лепешек напечь. Некогда летом каждый день возле печи сидеть, другой работы полно. Летом печь нужна для работы, но не для того, чтобы постоянно готовить.

— Ит, Скиа, вовремя вы, — без приветствия начала Лийга, едва они переступили порог. — Зарядите лампы маслом, сейчас будем сборы раскладывать. Хорошо хоть ткань в запасе осталась, только что нашла, боялась, не хватит…

— Конвертики? — уточнил Скрипач. — Не, это я одной рукой не сумею. Это пусть Ит.

— С весами ты одной рукой запросто управишься, — тут же сообразила Лийга. — Что там делать? Траву положил, траву снял. По весу. Давайте, быстро по чашке лхуса выпьем, и приступим. Всего шесть видов сборов надо сделать сегодня. Тонизирующий, расслабляющий, похмельный, веселящий, и для потенции, женский и мужской. Травы прогретые, поэтому руками не трогаем, только щипцами. Мелочь с весов сдувать веером, рыжий. Всё поняли?

— Вроде бы да, — кивнул Ит. — А много нужно сделать?

— Хотя бы штук по пятьдесят-шестьдесят каждого вида, — ответила Лийга. — За весенние травы хорошо платят, и разбирают быстро. Как раз вам на карты получится заработать. Мы их оптом продадим, и пойдем утром вас регистрировать. Рифат насчет продажи объяснил?

— Объяснил, в общих чертах, — кивнул Ит. — Вот про это мы как раз и хотели поговорить.

— Сразу не получится, — уверенно сказала Лийга. — Но потом, как присмотрятся к вам, может, что и выйдет дельное…

— Нет, нам это не нужно, — покачал головой Ит. — Давайте сперва всё-таки лхус выпьем, и хотя бы работать начнем, а? — попросил он. — По ходу дела объясним, что к чему.

— То есть, как это вы не знаете, сколько вам точно лет? — Лийга, кажется, впервые за всё время удивилась по-настоящему. — Как можно не знать свой возраст?

— Ну, вот так, — вздохнул Скрипач. — Последний раз, когда мы его фиксировали, было пятьсот восемьдесят один, и пятьсот восемьдесят два года, соответственно. Ит старше меня на год. Мы действительно братья, ну, это, думаю, и так понятно.

— Пятьсот восемьдесят два года? — со странным выражением спросила Лийга. — Так… интересно… то есть, получается, вы делали геронто, верно?

— Нет, — покачал головой Ит. — Мы сами не делали. Нам бы в голову такое не пришло, что ты. Когда мы его делали, мы снижали до ста пятидесяти, но не больше.

— То есть это кто-то сделал, и вы утверждаете, что не знаете, кто? — нахмурилась Лийга.

— Совершенно верно, — кивнул Скрипач. — Мы не знаем ничего. Ни как попали сюда, ни кто нас изувечил, ни откуда взялось геронто. Лийга, мы медики, и мы знаем, насколько опасно делать такие вещи…

— Ах, вы ещё и медики? — уже явно издеваясь, спросила она. — Ну, продолжай дальше. Это же явно не всё. Да?

— Слушай, мы можем просто уйти, — Ит отложил щипцы для трав, кое-как отодвинулся на стуле от стола, и снял маску — работать с травами полагалось в маске. — Если ты настроена скептически…

— Вы не ответили, — Лийга тоже отъехала на стуле от стола, и скинула капюшон с маской. — Говорите, раз начали.

— Мы работали с научной группой, — сказал Ит. — Принимали участие в одном эксперименте. С нами что-то произошло, и мы очутились здесь. Точнее, там, на берегу, вот в таком виде. Что с нами случилось, мы не знаем.

— Очень информативно, — покачала головой Лийга. — А что за эксперимент?

— Восстанавливали картину внутренних событий в одном мире третьего уровня, работали в вирте, созданном системой нашего корабля. Там были суб-личности давно погибших людей, которые в этом мире жили. Альтея, ну, система корабля, делала под каждого погибшего локацию, в которой он существовал, мы собирали данные. В какой-то момент не сумели выйти. А потом оказались здесь, — объяснил Ит.

— А что вы исследовали? История? — спросила Лийга.

— Не только. История, социология, внутренние войны, ещё кое-какие процессы, — перечислил Скрипач. — Мир в тот момент определялся, было два варианта взаимодействия, на него претендовали два конклава. Наша группа выступала в качестве экспертов и консультантов по некоторым вопросам, не более того. На окончательное решение мы не влияли, да и не могли. Просто собирали данные.

— Хм, — Лийга задумалась. — Да, странно получается. Но почему вы лгали нам всё это время про тот же возраст?

— Так вы не спрашивали, — пожал плечами Скрипач. — Точнее, вы решили всё сами, а переубеждать кого-то в том, что он видит — неблагодарное занятие. У вас не могло быть никаких оснований, чтобы нам верить.

— У меня их и сейчас нет, — пожала плечами Лийга.

— Так и я о чём, — вздохнул Скрипач. — Именно что нет.

— Лийга, прости, на счёт косичек… У меня действительно была большая практика, — признался Ит. — Потому что мы вырастили троих дочерей, и кос я этих сплел столько, что вспомнить страшно. Единственная девушка в семье, которая кос не носит — это наша жена. У неё короткие волосы. А вот девчонки все носили косички. И Мади, и Даша, и Вера.

— Вот это действительно правда, — кивнула Лийга. — Руки, они врать не умеют. Ты соврал тогда, а руки не соврали. Руки у тебя, кстати, и впрямь золотые. Медики, вы сказали? А специальность?

— Полевая хирургия, в основном. Мы военные медики. Конклав Санкт-Рена, госпитальеры, — Скрипач помрачнел. — Давай начистоту, Лийга. Да, мы лгали. Именно потому, что более чем хорошо поняли, что с нами произошло, какие у нас травмы, и… то, что мы выжили, как по мне, это случайность. И Рифат, разумеется, потому что без его содействия мы не выжили бы гарантированно.

— Верно, верно, — покивала Лийга. — Я до сих пор удивляюсь, как у вас получилось… гм… нет, если бы вам оказали помощь, то тогда конечно, но…

— Вы не были заинтересованы в том, чтобы мы выжили, — сказал Ит. — Абсолютно. Не думай, мы на вас не в обиде, потому что не знаем ваших обстоятельств, — поспешно добавил он. — Я допускаю, что эта самая случайность для вас является лишь источником дополнительных проблем. И если это действительно так…

— Помолчи, не сбивай меня с толку, — вдруг сказала Лийга. — Заинтересованы, не заинтересованы. На самом деле да, не были. Но не потому, что вас не пожалели. Наоборот. Поверь, делать вам тут, особенно в таком состоянии, нечего. Максимум, это сидеть у нас, в буфере, и перебирать травки. Ты не заметил, что я сама тоже перебираю травки? И буду их перебирать до скончания дней своих. И тому есть причины. Много. Но и это неважно. А вот другое… так. Ит, в самом начале этого разговора ты сказал, что не хочешь делать генные карты. Почему?

— Да, мы не хотим их делать, — согласно кивнул Ит. — Причина — наше происхождение. Оно, скажем так, действительно нестандартное. Мы не казус, о котором подумали вы с Рифатом. Всё гораздо хуже.

— Наш геном лучше нигде не светить, — подтвердил Скрипач.

— Почему? — требовательно спросила Лийга.

— Потому что могут возникнуть проблемы, — вздохнул Ит. — Слушай, давай вы тоже не будете врать сегодня? Вызови Рифата, пожалуйста. Мы хотим, чтобы он это слышал. Мы живем в его доме, и он имеет право знать. Хотя, может быть, после того, что мы расскажем, «живем» сменится на «жили», — добавил он. — Вряд ли он оставит нас у себя.

— Он добрее, чем кажется, — Лийга вздохнула. — Но его душу сожгло дотла его сердце. Не каждую рану можно залечить, вы, как врачи, думаю, понимаете это.