Акинаата-кипу

— Вечером будет дождь, — сообщил Рифат. — Поэтому идите к Лийге прямо сейчас, поняли? Я приду позже, мне надо будет убрать вещи.

— Но мы можем помочь, — возразил Ит. — Уберем, и пойдем вместе.

— Идите, — с нажимом произнес Рифат. — Ты ходишь медленно, Итта, если начнется дождь, то ты вообще рискуешь не дойти. Одевайтесь. И скажите Лийге, что я тоже приду, эту ночь буду ночевать. В такую погоду крыша обязательно протечет, а мокнуть я не хочу.

— Да, это опасно, холодно же, — как бы невзначай сказал Скрипач. — Можно простудиться, а то и что похуже.

Рифат не отреагировал — впрочем, Ит уже понял, что реакции не последует. Если тема Рифату чем-то не нравилась, или он просто не хотел продолжать разговор, он отмалчивался. Будто никто ничего не сказал. Очень удобно, ну, разумеется. Как об стенку горох.

— Ты будешь у Лийги к вечеру? — спросил Ит совершенно спокойно, словно не заметил того, что полуминутой раньше сказал Скрипач. — Обед для тебя готовить, или только ужин?

— Кин-кинни немножко оставьте, мне хватит. К ужину приду, — ответил Рифат. — Ну или пораньше, если дождь станет слишком сильным. Как получится. Всё, идите.

Ит коротко глянул на Скрипача. Ясно, дальнейшего разговора не будет. Не хочет Рифат этого разговора, а если не хочет, то можно и не начинать.

— До вечера, — Ит встал, подхватил костыли. — Будем ждать тебя.

— Интересно, что у него ещё есть, — сказал Скрипач, когда они устроили передышку в лесу, на ставшем уже привычном бревне — оно оказалось самым удобным местом для отдыха. — Карта, защита на доме. Хитрый дядька, ведь карта — это, как минимум, пара хороших аккумуляторов. Потому что карта по пятерке, а это значит, что питание ей нужно, и, желательно, подходящего класса.

— Ну, допустим, батарейки пятого уровня — штуки более чем живучие, — заметил Ит. — Сколько тогда Кировский аккумулятор от импульсника в колодце у нас провалялся? Восемьдесят лет? Или меньше? Пусть будет восемьдесят, для ровного счета, тоже срок немалый. И что? Треть заряда оказалась на месте, неплохо так удалось пострелять. А карта жрет намного меньше, чем импульсник. Батарейке может быть и сто лет, и сто пятьдесят, и она будет работать. Причем, заметь, тот аккумулятор шел по четвертому уровню, а этот — по пятому, к тому же мы не знаем точно, какие технологии тут в ходу для этих штук…

— Ты лучше скажи, защиту искал? — с интересом спросил Скрипач.

— А ты как думал? — хмыкнул Ит. — Первым делом, как только вы в тот же день пошли за плавником.

— И что?

— И ничего, — развел руками Ит, позабыв про костыли. В результате правый костыль упал на землю. — Я ничего не нашел, рыжий. Равно как и ты.

— Да, равно как и я, — подтвердил Скрипач. — Выводы напрашиваются следующие. Либо это что-то такое, о чем мы не имеем представления, либо кто-то много врёт, и никакой защиты нет вовсе. И, знаешь, я склонен предполагать, что второй вариант и есть ответ. Нет у него никакой защиты. Сказку он нам рассказал. Чтобы удержать при себе.

— Ох, не знаю, — покачал головой Ит. — Может, и нет. Но мне больше по душе первый вариант.

— Тебе неприятно сознавать, что он нам врёт? — спросил Скрипач.

— Возможно, — пожал плечами Ит. — Не исключено.

— Но он нам постоянно врёт, — сердито сказал Скрипач. — И о себе ничего не говорит. Что-то подсказывает, что кроме этой карты ещё много всего имеется, но говорить он не хочет категорически.

— Понять бы ещё, почему, — Ит поднял костыль. — Такая скрытность чем-то точно обусловлена. Должны быть причины. И я больше чем уверен, что они есть.

— Да конечно есть, — покивал Скрипач. — И у Лийги тоже есть, она тоже не просто так молчит. Дурдом, блин, — сердито произнес он. — Каждое слово клещами тянуть приходится, так ещё и на нас ворчат, словно мы…

— Не в своё дело лезем, — закончил за него Ит. — Ясно, что не в своё, но нам-то как быть? Информационный вакуум мне лично не очень нравится.

— А меня он бесит. Ладно, пойдем к Лийге, — Скрипач встал. — Будем её пытать. Так же безуспешно, как до этого пытали Рифата.

— Ну уж нет, пытать мы её не будем точно, — покачал головой Ит. — Лийга не просто хороший скульптор или гончар, она наша…

— Кормовая база, — ехидно закончил Скрипач. — Давай называть вещи своими именами. Так что если и будем, то крайне осторожно. Чтобы не лишила лхуса с вареньем, и макарон с сыром, или как это там правильно называется.

С обжигами на этот сезон, по словам Лийги, закончили, но всё равно, в доме у неё было тепло и сухо, и вкусно пахло травами и лхусом. Конечно, без дела сидеть Лийга не позволила никому, поэтому занятия возникли тут же, для обоих, и Лийга принялась раздавать распоряжения. Ит, помоги заплести косы, а то Рифат будет ворчать на меня за то, что неопрятно выгляжу; рыжий, ступай на улицу, во внутренний двор, и развесь на палках покрывала, дождь постирает. На нижние вешай, на верхние потом повесим вдвоем, ты не сможешь одной рукой. О, Ит, отлично, прекрасные косы получились, и где ты только научился так хорошо и быстро плести? Пересаживайся теперь к столу, который на кухне, и подготавливай продукты для ужина. Муку надо просеять, в масло добавить вон те сушеные травки, а сыр истолочь в ступке. Рифат вечером придет? Ох, подозреваю, раньше явится, смотри, погода какая. Но ничего, сварим побольше кин-кинни, сделаем лепешек, и будем пить лхус с вареньем, медом, и лепешками. И плевали мы на этот дождь.

На улице и впрямь начиналось, кажется, самое настоящее светопреставление. Небо стремительно темнело, тучи опускались всё ниже и ниже, и поднялся ветер — но, против ожиданий, он был не холодный, а, пожалуй, что и тёплый. Лийга подтвердила догадку — да, это теплый воздух идёт с континента, наступает весна, будет еще несколько таких больших дождей, и вернется, наконец, настоящее тепло. Откуда ветер? не понял Ит. Из пустыни, ответила Лийга. И вдруг почему-то помрачнела. Ветер идет из пустыни, по дороге собирает влагу, и приходит сюда вот такими циклонами. Странно, заметил тогда Ит. Обычно же не так. Циклоны вроде бы над морем всегда возникают. Ну, у нас вот так, ответила тогда Лийга. То есть не всегда так. Только весной. Ранней весной. Вот как сейчас. А влагу ветер набирает над озёрами. Там огромные озёра, Ит, их там много, на юге, вот тебе и влага.

— Кстати, а где ты так ловко научился плести косы? — вдруг спросила она. Спросила совершенно обыденно, без всякого перехода от темы озер и циклонов куда-то ещё. — У тебя здорово получается. И очень быстро.

Ит в первую секунду даже растерялся, но вовремя опомнился. Вот, значит, как? Хорошо. Поиграем в эти игры.

— Не знаю, — он равнодушно пожал плечами. — Себе плёл, у меня же длинные волосы. Вот и получилось.

— Точно себе? — Лийга прищурилась.

— Ну а кому, — ответил Ит.

— Ясно, ясно, — покивала Лийга.

…Ит в эту секунду вспомнил — как ножом по сердцу резануло его это давнее, полузабытое воспоминание. Терра-ноль, Москва, осень, утренняя дремотная темень, и дождь. Вот примерно такой же дождь, какой идёт сейчас за окном дома Лийги. Спящая по утреннему времени квартира, опущенные шторы, тишина, прерываемая лишь шумом дождя. А потом — легкие, беззвучные шаги по паркету, и Дашин голос:

— Пап… папа, — шепотом, чтобы не разбудить остальных. — Пап, нам с Веркой в школу скоро… заплети, а? Паааап…

Плевать, что после смены, и плевать, что спать хочется просто до одури. Улыбнуться сонно, сесть, одёрнуть майку.

— Сейчас, малыш, — Даша, оказывается, притащила с собой в комнату детский стульчик, который низенький совсем. — Садись. Тебе одну или две?

— А колосок можно?

В дверях комнаты уже стоит сонная Вера, потирающая глаза.

— Пап, и мне колосок, — тут же говорит она. — Тебе кофе поставить?

— Поставь, — вздыхает Ит. — Поспишь тут с вами, хулиганки… Даш, садись, а то и правда в школу опоздаете.