192. В делах примите себе за правило: недостаточно дать делу начало, направленно, толчок; необходимо следить за ним и никогда до конца его не бросать. Даже тот, кто всегда при делах, еще очень далек от умения вести их в совершенстве. Тот же, кто поступает иначе, считает иногда переговоры законченными, когда они только что начались или натолкнулись на трудности; таковы – небрежность, малодушие, испорченность людей, и так трудны дела по самой их природе. Воспользуйтесь этим правилом; верность ему приносила мне иногда великую честь, а пренебрежение им приводит к столь же великому сраму.
193. Кто руководит переговорами, направленными против какого-нибудь государства, должен прежде всего знать, что никогда не надо писать писем, так как письма часто перехватываются и становятся тогда свидетельством, которое невозможно отрицать; правда, теперь известно много способов тайного письма, но искусство читать его также в полном расцвете. Гораздо вернее пользоваться для этих целей не письмами, а подходящими людьми, но именно поэтому слишком трудно и опасно для частных людей втягиваться в такие дела; людей, которым можно это поручить, у них недостаточно, а на тех немногих, которые есть, нельзя особенно полагаться, так как обмануть частного человека в угоду князьям слишком выгодно и почти беспроигрышно.
194. Начиная дело, необходимо хорошо его обдумать, но все же не надо предполагать в нем трудностей, непреодолимых для человека с хорошей головой; надо помнить, что чем дальше продвинуто дело, тем оно становится легче, и трудности развязываются сами собой. Это чистейшая правда, и всякий, кто ведет переговоры, убеждается в ней на деле; если бы об этом помнил папа Климент, он часто вел бы свои дела больше ко времени и с большим для себя успехом.
195. Люди, близкие к князьям и желающие добиться от них милостей или знаков благоволения для себя или для друзей, должны, насколько можно, умудриться сделать так, чтобы им не приходилось часто прямо просить; надо искать или выжидать удобный случай, искусно представить и ввести своих друзей и, когда случай подойдет, схватывать его сейчас же и не пропускать. Поступающий так ведет дела свои с гораздо большей легкостью и утомляет князя гораздо меньше; добившись своего в первый раз, он свободнее и решительнее добьется успеха в дальнейшем.
196. Если люди видят, что нужда заставляет тебя итти у них на поводу, они перестают считаться с тобой и ни в грош тебя не ставят; Забота о своем интересе или собственная злая природа в них обычно сильнее, чем сознание твоей правоты и заслуг, обязательств их перед тобой или памяти о том, что ты, может быть, попал в беду из-за них или ради того, чтобы им угодить; поэтому старайтесь не доходить до такой жизни и бойтесь ее как огня. Если бы слова эти жили в душах людей, многие из них теперь не были бы изгнанниками; не важно, были ли они изгнаны за преданность тому или другому князю, а страшно, что князь, видя их в изгнании, скажет: без меня эти люди не могут ничего, и, не стесняясь, обращается с ними, как ему вздумается.
197. Тот, кому приходится защищать перед гражданами трудные или противоречивые дела, пусть постарается, если возможно, их разделить и не говорить о втором, пока не закончено первое; возможно, что противники одного дела не станут тогда возражать против другого; если же соединить все вместе, то каждый, кому не нравится какая-нибудь частность, должен будет возражать против всего. Если бы Пьеро Содерини сумел так повести дело, когда хотел изменить законы о верховном суде[104], он бы этого добился и, может быть, упрочил бы правление народа. Совет не заставлять людей проглатывать горькое блюдо в один прием – часто не менее полезен в частных делах, чем в общественных.
198. Верьте, что во всех делах, как общественных, так и частных, существенно умение повернуть их в противоположном направлении; поэтому, если вы хотите вести дело, но не доводить его до конца, ведите его так, чтобы можно было всегда повернуть на другую дорогу.
199. Если вы хотите притворяться с другими или скрыть какую-нибудь свою склонность, старайтесь уверить их самыми сильными и убедительными доводами, что вы держитесь противоположного мнения, ибо, когда люди считают, что вы пришли к этому по требованию благоразумия, они легко убеждаются, что решения ваши согласны с голосом разума.
200. Один из способов найти покровительство для ваших замыслов у человека, который иначе остался бы им чужд, – это поставить его во главе их, сделать его, так сказать, их автором. Этим путем привлекаются, главным образом, люди легкомысленные, в которых тщеславие так сильно, что они думают больше о нем, чем о той существенной осторожности, которая в делах необходима.
201. Может показаться, что во мне говорит злоба или подозрительность, но дай боже, чтобы слова мои были неверны: дурных людей на свете больше, чем хороших; это особенно верно, когда дело идет об имуществе или об интересах государства; поэтому не ошибется тот, кто во время переговоров острым глазом следит за всеми, исключая только немногих, о которых по опыту или по сообщениям, вполне достойным доверия, известно, что это люди хорошие. Ловкость здесь как раз в том, чтобы не прослыть подозрительным человеком; если вы увидите, что это невозможно, то самое важное – вообще никому не доверяться,
202. Когда мстят так, что жертва не замечает, от кого идет зло, можно сказать лишь одно: что это делается ради удовлетворения ненависти и злобы; великодушнее месть открытая, дабы каждый знал, откуда она идет; тогда можно сказать, что человек поступил так не столько ради ненависти или жажды мщения, сколько во имя своей чести, т. е. чтобы о нем стало известно, что он неспособен молча сносить обиды.
203. Пусть знают князья, что не надо допускать подданных до состояния, близкого к свободе; ведь люди от природы хотят быть свободными, и естественное свойство каждого не довольствоваться тем, что у него есть, а всегда стремиться к лучшему; эти стремления сильнее памяти о любезном обхождении князя и о дарованных им милостях.
204. Невозможно помешать чиновникам грабить; сам я был совершенно чист, но под начальством моим были губернаторы и другие чиновники, и, несмотря на все мои усилия и собственный пример, я не мог по-настоящему бороться с воровством. Причина здесь в том, что деньги годятся на все, а в нынешней жизни богатого уважают больше, чем порядочного; все это еще поощряется невежеством и неблагодарностью князей, которые терпят около себя скверных людей и обходятся с хорошими слугами не лучше, чем с дурными.
205. Я был два раза во главе войск во время важнейших походов, располагал огромной властью и пришел к следующему: если верно то, что пишется о древнем войске, – а я думаю, что это большей частью так, – то по сравнению с ним нынешние войска – только тень. У современных начальников нет ни доблести, ни умения; они воюют без всякого искусства, без военных хитростей, точно расхаживают медленными шагами по главной улице; поэтому когда синьор Просперо Колонна, главнокомандующий во время первого похода, говорил мне, что я еще никогда не был на войне, я не без основания ответил ему, что, как это ни прискорбно, я и в этой войне не научился ничему.
206. Не стану спорить о том, полезнее ли для нашего тела обращаться к врачам или обходиться без них, как это долгое время делали римляне; я утверждаю только одно: потому ли, что дело это само по себе трудно, или по небрежности врачей, которым следовало бы быть внимательнейшими людьми и наблюдать за малейшими признаками болезни, но врачи наших дней умеют лечить только обычные заболевания, и науки их хватает самое большое на лечение двух припадков лихорадки; когда же в болезни встречается что-нибудь необычное, они лечат втемную и случайно; не говорю уже о том, что врачи, по самолюбию своему и по соперничеству друг с другом, – худшего вида животные, без совести и чести; вполне уверенные, что ошибки их трудно проверить, они ежедневно калечат наши тела, заботясь только о том, чтобы превознести самих себя, или унизить товарищей.
