— Всё в порядке, мы достаточно далеко от зоны радиоактивных осадков, — он что-то печатает на своём телефоне. — Мы едем в Нью-Йорк.

— Значит, ракета действительно где-то здесь? Где-то в окрестностях Москвы?

— Была.

— Хорошо, — я расхаживаю перед ним, кивая головой. — В Нью-Йорк. Там безопасно, верно? Никто не стал бы бомбить Нью-Йорк, — тихий смешок срывается с моих губ, когда истерика снова начинает нарастать.

— Не могла бы ты перестать расхаживать туда-сюда!

Я резко поворачиваюсь к нему лицом.

— Я пиздец как нервничаю! — я провожу рукой по волосам. — Зачем мы едем в Нью-Йорк?

Он стонет.

— Марио Лука в Нью-Йорке.

— Окей. Хорошо, — я сосредотачиваюсь на текущей задаче, а не на той бойне, за которую Ронан, несомненно, несёт ответственность снаружи. — Итак, мы отправляемся в Нью-Йорк и прикончим Всадника, — с этим я могу справиться.

— Мы едем в Нью-Йорк, чтобы выяснить, кто этот Всадник.

Я склоняю голову набок.

— Ты не думаешь, что это Марио?

— Нет.

Я вздыхаю и подхожу к шкафам у стены. Когда я открываю двери, то обнаруживаю вешалку, полную платьев, аккуратно заправленную под них обувь, нижнее бельё — всё совершенно новое.

— Ты приводишь всех своих подружек в своё бомбоубежище? — спрашиваю я, оглядываясь через плечо и снимая платье с вешалки.

— Нет.

— Ну, теперь я чувствую себя особенной, — я ухмыляюсь, отбрасывая полотенце и натягивая на ноги пару белых кружевных трусиков. Его взгляд опускается на моё обнажённое тело, прежде чем вернуться к моему лицу. — Когда мы отправляемся? — я надеваю чёрное платье и натягиваю его на бёдра, прежде чем подойти к Ронану. — Застегни молнию.

— Через два часа, — он застёгивает молнию.

— Разве тебе не нужно подождать, пока не исчезнет возможность быть сбитым с неба, прежде чем куда-либо лететь?

— О, я уверен, что аэропортам нужно, — ухмыляется он.

— Ну конечно, — я поворачиваюсь и прижимаюсь своими губами к его. — Ты же Ронан Коул.

Это вызывает улыбку, и его рука обхватывает мою поясницу.

— Тебе нужно принять душ. Кровь и близко не так забавна, когда засыхает, — говорю я, снова целуя его.

Его пальцы скользят по моему горлу, прежде чем его губы дразнят уголок моего рта. Мой пульс учащённо бьётся в груди, предвкушение поднимается в животе, а затем он отодвигается.

— Собери что-нибудь из одежды, — говорит он. Дверь ванной закрывается за ним.

Мне отказали.

Глава 27

РОНАН

Вездесущее сияние Таймс-сквер озаряет ночь своей электронной дымкой. Толпы людей забивают тротуары. Назойливые туристы фотографируются селфи-палками, в то время как запах жирной пищи доносится через открытую дверь ресторана. Борис держится в нескольких футах впереди, мои охранники — в нескольких футах позади, пока мы пробираемся к мерцающему люминесцентному огню: «Диабло».

Один из охранников проходит мимо меня, бросает взгляд на мигающую вывеску, прежде чем исчезнуть в дверном проёме. Я поправляю свой костюм и обнимаю Камиллу за талию, притягивая её ближе к себе.

— Будь осторожна, маленькая кошечка, — шепчу я, прежде чем нырнуть внутрь клуба, оставив её снаружи с Борисом и охранником.

Внутри слышно лишь затишье в разговорах мужчин за стойкой бара и медленное тиканье, и шипение радиатора. Я заказываю выпивку, прежде чем занять место за столиком в углу зала.

В углу комнаты висит маленький телевизор, внизу которого тикают субтитры к новостной станции. Напряжённость должна быть высокой, поскольку политические лидеры сталкиваются с войной, в которой союзники настроены друг против друга. Я скрежещу зубами. Это был ещё не конец игры. Я должен был держать в своих руках всю власть, заставляя своих маленьких марионеток танцевать на своих блестящих ниточках под угрозой ядерной войны. Каждый шаг, каждый запуск под моим руководством был взвешенным решением. Которые вызвали бы беспокойство других стран настолько, что заставили их схватиться за оружие. Я хочу власти, а не конца света; это не послужит мне никакой цели. Не уверен, чего хочет Всадник. Канал переключён на футбольный матч, поэтому я сижу и наблюдаю за одним из одиноких бизнесменов в баре. Мой пульс учащается от смеси волнения и восторга, пока я жду, когда Камилла войдёт в дверь. В голове мужчины, должно быть, срабатывает примитивный сигнал тревоги об опасности — тот самый, который говорит вам, что за вами кто-то наблюдает, потому что он бросает взгляд на меня, и между его бровями залегает глубокая морщина. Я поднимаю свой бокал в тосте, и он смотрит.

Снаружи доносится шум с улицы, когда дверь открывается, и в комнату прокрадывается Камилла. Я борюсь с гордой улыбкой, появляющейся на моих губах, когда она проходит через бар, её бёдра постоянно танцуют соблазнительный танец. Мужчины в зале наблюдают за ней, когда она садится за стойку и скрещивает свои длинные ноги. Её короткое платье задирается до бёдер, и она не утруждает себя одёргиванием его. Зачем ей это? Для Камиллы всё — игра в соблазнение. Её взгляд незаметно перемещается на меня на краткий миг, когда перед ней ставят напиток, и я ухмыляюсь. Прямо сейчас она играет со мной в игру.

Мужчина рядом с ней отодвигается, медленно поднося свой напиток к губам, когда его взгляд опускается на её обнажённое бедро. Она — сирена, которая может заманить любого мужчину на верную смерть, включая меня. Несмотря на то, что она моя, когда я сижу здесь, наблюдая за её элегантными движениями, за тем, как её красные губы касаются стекла, мной овладевает непреодолимое желание заключить её в клетку. Марио ничем не отличается, и в том случае, если Камилле не удастся заманить его к себе, я просто возьму его силой.

Я потягиваю свой бренди, более чем заинтригованный, когда к ней подходит мужчина в костюме. Костюм у него дешёвый, рост не слишком впечатляющий, и всё же он чувствует, что достоин моей маленькой кошечки. Я усмехаюсь в свой бокал при этой мысли. Камилла улыбается, как смертоносный цветок, прекрасная и манящая, прежде чем повернуться обратно к бару, игнорируя его. Он отступает, скорее всего, для того, чтобы утопить своё раздавленное эго в дешёвом спиртном.

Камилла перегибается через стойку, хватает бармена за галстук и притягивает к себе. Его щёки краснеют, когда она прижимается губами к его уху. Когда она отпускает его, он, спотыкаясь, отступает на шаг, прежде чем провести рукой по рубашке, огибает бар и исчезает в коридоре. Камилла, улыбаясь, выпивает свой бокал. Через несколько минут бармен подвёл к стойке невысокого лысеющего мужчину и жестом указал ему на Камиллу. Камилла протягивает руку, хлопая ресницами, когда он наклоняется, чтобы поцеловать её. Они обмениваются несколькими словами, Камилла делает намекающий жест, а затем он провожает её по коридору. Как просто обмануть мужчину с помощью красивой женщины. И ещё проще, если он думает, что это обещание секса.

Я делаю глоток бренди, наблюдая, как тикает секундная стрелка на моих часах. Через две минуты я встаю со своего места и бросаю на стол смятую двадцатидолларовую купюру. Борис притаился в углу комнаты, наблюдая, куда они делись. Когда я щёлкаю пальцами, он встаёт передо мной, и я следую за ним по коридору.

За последней дверью слева стоит мужчина. Его лоб морщится, когда его пристальный взгляд встречается с моим.

— Вам сюда нельзя. Только для сотрудников, — говорит он, отталкиваясь от стены.

Я бормочу по-русски, что не говорю по-английски, и у него сжимается челюсть. Он откидывает пиджак, обнажая пистолет. С улыбкой я поднимаю ладони. Борис хватает его, приставляя пистолет к виску и одновременно выхватывая пистолет у мужчины сбоку.

— Пожалуйста, — хнычет мужчина.

Раздаётся тихий хлопок, когда Борис нажимает на курок. Кровь забрызгивает стену, и мужчина оседает на пол. Я похлопываю Бориса по плечу, перешагиваю через тело мужчины и открываю дверь в кабинет Марио. Петли почти не скрипят, и поэтому я бесшумно вхожу в крошечный кабинет. Меня обдаёт жаром при виде Камиллы, сидящей на столе спиной ко мне, и Марио Луки, стоящего между её ног, уткнувшегося лицом ей в грудь. Мой пульс колотится на шее, и я ослабляю галстук, проглатывая ярость, сжимающую мою грудь.