Сэм высоко задрал голову, чтобы как следует произвести впечатление того, что репутация этого мужчины его совсем не трогает. Он манлио, он наследник династии.

– Gorchi Morgor,31 юные манлио! – произнес мужчина с белыми, как снег волосами. – Сегодняшний прекрасный день стал еще прекрасней! – Он неторопливо поднес сцепленные в замок пальцы ко рту и упер локти в широкий и массивный стол. – Мне кажется, gabischer32 Грин, или солнца в вашем мрачном кабинете стало больше? Вы тоже видите ангелов во плоти прямо напротив нас?

– Это их выводок, не больше, – словно отплевался Грин.

– Святой Йонас, – Сэм переглянулся с Джеем. – Ведете дела с сокрухами?

Святой Йонас с неким величием откинулся на спинку стула, которая еще была обернута в полиэтиленовую пленку: она зашуршала, а свет, что падал из окна, заструился по волнам материала.

Взглянув на Святого Йонаса, Сэм рассмотрел все детали внешности: его хорошо сложенную крепкую фигуру, упакованную в серый жилет поверх белоснежной рубашки с галстуком. На коленях, обтянутых серыми брюками, лежал серый, аккуратно сложенный пиджак. Правый обшлаг рубашки слегка оттопыривался из-за часов. Массивная челюсть и широкие скулы не делали его излишне строгим и жестким на вид, скорее всего, тому виной был аккуратный нос, слегка вздернутый кверху, и легкая, почти невидимая светлая поросль на щеках. И всю эту чистоту ярко и броско подчеркивала татуировка, выбитая под правым глазом. Черная строгая надпись «sumerto somo» – эта строчка описывала блестяще род его деятельности, ни одно другое послание не подходило столь великолепно. И все, кто хоть каким-то образом были связаны с криминалом, – знали, что у его приспешников набиваются у локтевого сгиба буквы «S. S» – как сокращение путеводной фразы.

Белоснежные волосы на макушке были собраны в гульку, а по бокам с двух сторон вилось два тугих колоска, вплетаясь в нее. Белая кожа, светлые волосы, прямые брови и голубые глаза – Святой Йонас напоминал ледяную, искусно выточенную скульптуру. С возрастом Святого Йонаса была полная неразбериха: кто-то говорил, что ему тридцать, и он уже так прозорлив, а кто-то говорил, что ему почти сто лет, да только он связан с темной магией, растягивая молодость на годы.

Он маг. Поэтому не боялся в одиночку заявиться к сокруху. Хотя, возможно, где-то неподалеку его ожидали приспешники. Целая машина. Может, две, три.

– Деньги не пахнут, gabischer манлио, а связи развязывают руки.

– Такие связи только обременяют, – ответил Джей, запрокидывая голову.

– Какие? – Святой Йонас изогнул одну бровь.

– С демонами.

Сэм даже обернулся на Джея: столько решительности и превосходства было в его тоне.

На тонких губах Святого Йонаса засияла улыбка.

– Вы слишком юны, мой Runde33, и совсем не понимаете, что одно другому не мешает в этой нелегкой жизни.

– Я слишком манлио, чтобы понимать, что связь с демонами только мешает.

– Ошибаетесь, – мягко поспорил Йонас. – Демоны могут быть полезны и… – он галантно улыбнулся и протянул руку ладонью вверх, указывая на Грина Лоутера, – учтивы… и милы.

Лоутер никак не прореагировал на этот жест. Он вообще на них не реагировал, словно говорили не о нем.

– Ваше дело.

Джей хмыкнул и принялся равнодушно разглядывать еще необжитый кабинет. Два больших окна, где с одной стороны трепалась на ветру полусорванная темная клеенка по краям. В самом кабинете царила довольно странная энергетика – вся тьма, казалось, собралась воедино. И эта тьма заняла место во главе массивного дубового стола в шикарном кресле из натуральной кожи цвета слоновой кости.

Грин Лоутер.

Его лысая голова напоминала апельсин – ее покрывала скорченная кожа со следами шрамов. Ни одного волоска на голове и лице, зато из-под ворота красной рубашки торчали пучки светлой шерсти. Джей слегка поморщился. На вид Лоутеру было чуть больше пятидесяти. Полный, безобразный и несобранный даже в строгой одежде, он выглядел дешево и противно: рубашка облегала его внушительную грудь, сквозь ткань проглядывались соски.

И красные глаза – как раз под цвет рубашки.

И если у Вассермана красные зрачки действовали как липучка, то у Лоутера – как гвозди.

– Я довольно тактичный человек, – начал Святой Йонас, медленно переводя взгляд с Лоутера на манлио, что стояли посреди просторного кабинета, заполненного коробками и мебелью в пленке. – И понимаю, что в свете сложившихся обстоятельств самым благоприятным исходом для меня, да и для вас, господа, будет мой скорейший уход. Прошу вас, господин Лоутер, завершите работу над документами, bratter das velte mezer.34

Грин исподлобья взглянул на Святого Йонаса.

А сам Святой Йонас обернулся к манлио. Он смотрел на них так, словно пытался разобраться в причине их визита. Но манлио спокойно и безразлично глядели на него, ожидая, пока он уйдет.

Святой Йонас хмыкнул.

– Они пждут, – язык Грина Лоутера был так же ленив и неповоротлив, как и он сам: все слова сливались в одно – корявое и обесформленное.

Святой Йонас слегка наклонил голову вбок, глядя на сокруха.

– Скажите мне, мой grossi Runde,35 вы имели в виду, – он вальяжно указал рукой на папку с бумагами на столе, – эти жалкие документы или, – мужчина обернулся и указал рукой на парней: при этом его лицо сделалось восхищенным, – этих юных манлио?

Тяжело выдохнув, Грин придвинул темно-синюю папку к себе, взял ручку и расписался на некоторых бумагах.

– Документы. Их я имел. – Широкие руки он с трудом волочил по столу и каждый раз тяжело вздыхал, когда очередной документ оказывался дальше положенного.

Речь сокруха была рубленой, бесцветной. Тому виной были прожитые годы среди аханцев, которые ценили сэкономленное время и эмоции.

Святой Йонас поднялся и надел пиджак. В его движениях было столько самолюбия, что банальный процесс он воплощал во что-то, изысканное и высокое.

«Наверное, все-таки шесть машин. Уж больно он себя любит».

– Canle, gabischer Runde,36 – Святой Йонас смахнул с плеча несуществующую пылинку и застегнулся на одну пуговицу. – С вашего позволения, я откланяюсь.

Сэм и Джей двинулись к столу, а Святой Йонас, забрав папку с документами, грациозно прошествовал к выходу, перекинув пиджак за спину. Все трое кидали друг на друга оценивающие взгляды до тех пор, пока Святой Йонас не замер напротив манлио и не произнес, поочередно разглядывая каждого:

– Я подписал с ним контракт. Чтобы вы понимали, юные манлио.

Сэм высоко задрал голову. От этого Святого Йонаса исходила странная энергетика: она сначала сбивала с ног, а потом медленно окутывала все сознание, как утренний туман над рекой. Скользя взглядом по его лицу, Сэм дал себе несколько секунд на размышление, и Святой Йонас, видя это, все внимательнее приглядываясь к нему, буравил взглядом.

– А нам-то, – Сэм прищурился, – какое до этого дело?

Святой Йонас подкинул пиджак, легонько придерживая его указательным пальцем на плече.

– Я сомневаюсь, юные манлио, что вы сюда еще когда-либо вернетесь. – Он посмотрел на каждого парня. – Он мне нужен. – Бумаги в его другой руке зашуршали. – К тому же Дом не имеет ничего против сокруха. Вы сегодня гости. – Голубые глаза внимательно следили за эмоциями ребят. – Идет?

И Сэм после раздумий несколько раз кивнул, как-то смазано, медленно, будто его заставляли.

В ответ Святой Йонас довольно кивнул, и слегка качнув головой, громко произнес:

– Hoi lisentane!37

Снова с какой-то мерзкой улыбкой осмотрел парней и вышел из кабинета. Сэм глянул на Джея и заметил, что тот тоже, проводив взглядом Святого Йонаса, смотрит на него. Сэм, недовольно вздохнув, поджал губы.