– Какая разница, что думают другие, если спать по ночам не сможешь ты? Делай, как считаешь нужным. Ты всегда умела нести ответственность за свои шаги, хотя вначале и пыталась ее перекладывать. Просто знай, что в твои восемнадцать я считаю тебя очень умной и решительной. Ну и помогу, чем смогу. А теперь иди-ка ложись. Глядишь, за ночь что изменится.

Она развернулась и вышла из небольшой комнатки, где я заседала. Такая спокойная и уравновешенная. Хотелось бы мне словить подобное состояние. Но… Пока все мои потуги заканчивались на ощущении гнетущего одиночества. Одиночества без него…

Не послушавшись совета, вновь заснула под утро. Пыталась собрать этот треклятый ноутбук. Вот чем никогда не занималась так не занималась! Проблем с починкой раньше никогда не возникало. Звонишь, вызываешь знакомого рукастого парня, и тот прямо при тебе меняет железки.

Любовь к конспирации меня и спасла. Потому что от нечего делать, чтобы не рисковать информацией, приходилось сидеть и наблюдать процесс ремонта от начала до конца.

Никогда бы не подумала, что эта информация окажется полезной. А вот пригодилось. Сидела теперь как последняя работяга и пыталась починить железки. Треклятые железки, не желавшие работать так, как мне было нужно.

В итоге уснула уже под утро, даже не заметив, что меня кто-то перенес на небольшую полутораспальную кровать с цветастым покрывалом. Чьи-то сильные руки сжали в объятиях, даря такое знакомое тепло.

Я нежилась в нем, утопая в родных запахах и ощущениях. В этот раз они были другие. Не требовательные и страстные, а нежные и успокаивающие, дарящие тепло и ласку.

Всхлипывая, уперлась в мягкое тело, протягивая руки. А потом, не веря в происходящее, распахнула глаза. Олег прижимал меня к себе, гладя волосы одной рукой, а второй пробирался под просторное платье.

– Ты настоящий? – прошептала я, боясь спугнуть это наваждение. Боясь снова остаться в тишине и темноте одной.

Вместо ответа он подтащил меня к себе и положил на грудь. На свою огромную каменную грудь с нежными белокурыми завитками волос. А я не могла оторвать взгляда от его идеального лица. Такого знакомого и родного.

Внутри все сжималось от счастья и робкой надежды. Боялась дать ей полную волю. Боялась обмануться, ошибиться, не зная, как выдержу это в случае, если все окажется лишь галлюцинацией.

Но горячие руки, пробиравшиеся под ткань платья, сметали все сомнения, и в голове просто взрывался целый ураган эмоций. Таких долгожданных, искренних. Я стонала, сама не понимая от чего.

Казалось бы… Всего лишь касания, всего лишь поглаживания, а нутро разрывало от переполнявших меня ощущений. Это было так остро, что живот стал каменным. Внизу разлилось не тепло – жар, и он поджигал тело от кончиков пальцев ног до макушки.

Руки Олега медленно и тягуче стянули с меня платье, оставляя почти обнаженной. Потянули за резинку трусиков, снимая и их. Я выгнулась и приподняла бедра, целуя его грудь, зарываясь в россыпь золотистых кудряшек.

Проложила дорожку своим дерзким язычком до самого низа. Осторожно стянула уже знакомые черные штаны и взялась за резинку боксеров. И снова передо мной стояло его возбужденное достоинство. Синие вены проступали на нем. Я обхватила член руками.

Двигаясь по нему осторожно, ловила тяжелые вздохи и ускоряющийся пульс. Губами опустилась на головку и несколько раз облизнула. Он немного толкнулся вперед, схватив меня за голову.

Ничего общего с нашей предыдущей страстью. Сейчас все было нежно и аккуратно. Олег, все еще не говоря ни слова, схватил меня за кисти. Подтянул вверх и пристроил сверху.

Влага между ног моментально смазала его член, и я осторожно стала опускаться. Как всегда, он, растягивая, дарил странное, почти болезненное наслаждение. Я охала и стонала, опускаясь все ниже и ниже.

Боже, как же мне не хватало этого чувства наполненности, как было мало жалких попыток удовлетворить себя самостоятельно! Как хотелось снова ощутить его в себе. Словно он никогда не оставался в том злополучном фургоне.

Боль не проходила, лишь притупилась, и с каждым его толчком внутри расцветало что-то новое, доселе неведомое. Я уперлась руками в каменные мышцы груди, чувствуя себя совсем маленькой, но такой желанной.

В плену его бедер, ладоней, наблюдала, как он тянется к моей груди. Обхватывает сосок губами, нежно посасывая. По телу вновь и вновь проходили легкие волны наслаждения.

Словно мою лодку вот-вот должно прибить к берегу. Меня качало, и не хотелось разъединяться ни на секунду. Хотелось лишь этих мощных толчков, набиравших обороты.

Движения стали жестче, но все равно из них не ушла поразительная нежность. Словно он хотел клеймить меня, проткнуть насквозь, чтобы каждый видел, что я только его, что он нашел меня, догнал и больше никому не отдаст.

– Олееег, боже, да! Будь со мной, любимый, да…

Нас закручивало в этом водовороте. Остроты добавляло решительно все: и некоторая нереальность происходящего, и притупленные, словно готовящие меня к ядерному взрыву оргазмы.

Я стонала и извивалась на нем, пока он массировал ладонями грудь, спину, поясницу. Сжимал бедра, проходясь немного шершавыми пальцами по нежной коже.

Восторг от встречи с ним, от осознания, что он жив, просачивался в мозг, вытесняя из него весь тот ад, в котором я жила после взрыва. Только одно не давало покоя…

Тело сопротивлялось удовольствию, приглушало грядущий оргазм? Который должен был поставить точку. Не знаю, какую и где, но точку. Потому что внутри появилось странное ощущение…

Но вот Олег сделал еще несколько мощных толчков в меня, и из горла вырвался нечеловеческий крик. Несмотря ни на что, меня накрыло. Да даже не так, смыло нахрен напором из брандспойта.

В мозг хлынули сверкающие перед глазами картинки. Оргазм был такой силы, что я боялась, что умру. Но нет. От удовольствия вообще мало кто в принципе умирал.

Умирают люди от другого. От ожогов и взрывов. От падения с обрыва, например. Или от того, что после невероятного наслаждения ты распахиваешь глаза и просыпаешься в горячем почту, влажная и стонущая.

Тело твое содрогается от оргазма, а мозг судорожно пытается выбрать, что из увиденного реальность. И он выбирает, только иногда от этого не легче. Потому что ответ может быть неверным.

Вот и я утирала со лба липкий пот, окунаясь в жестокую жизнь, когда даже собственное тело и сознание предают, даря запретное, недоступное и такое желанное.

Слезы текли по щекам, и я снова неосознанно положила руки на живот. В последнее время я часто так делала. Эдакий жест успокоения. Малыш вселял в меня уверенность, что все будет хорошо, что он все еще со мной.

Странное ощущение, когда получаешь поддержку от еще не родившегося ребенка. Странное, но уже бесконечно необходимое. Такое родное, без которого теперь не представляешь жизнь…

Я лежала в кровати несколько минут, пока выравнивалось дыхание. Иногда ничего больше не остается, кроме как жить. Кроме как дышать, даже если грудь сдавливают стальные обручи и хочется лежать на постели вечно.

Все же встала и на трясущихся после мощного оргазма ногах добралась до окна. Там на подоконнике стояло зеркало. Оттуда на меня смотрело зареванное опухшее лицо. Хотя какое это имеет значение. Я даже смывать этот отвратительный цвет волос не стала.

Просто как кукла опустилась на стул и снова открыла ноутбук. Работа, работа и еще раз работа. Она отвлекала меня в самые черные дни жизни, помогала и сейчас.

Окунулась в мир информации, пытаясь открыть сложную и запутанную коробочку мэра, нигде не наследив. Потому что сделать это было крайне сложно. Расставленные ловушки встречались на каждом шагу, и следовало быть как никогда осторожной.

Не знаю, через какое время рядом дзинькнула тарелка. Удивленно посмотрела вправо, где от ароматной каши исходил беленький парок. Сверху были порезаны фрукты, а рядом стоял стакан с водой. Все как я люблю. Тихо сказала:

– Спасибо, Вера Васильевна, вы, как всегда, знаете, что мне нравится больше всего.