ДАРИУС подумал, что погода идеально подходит для их поездки в карете. Чистый аромат июньского воздуха смешивался с пьянящим ароматом фиалок, растущих рядом.

— Не хотели бы Вы взять бразды правления в свои руки? — предложил он.

— Конечно. — Она кивнула. — Вы поможете?

— Да. — Обхватив ее одной рукой, он притянул ее ближе, передавая поводья в ее руки. — Теперь держитесь крепче. Используйте мышцы предплечий, а не только кистей. Направляйте его. Скажите лошади, чего Вы от нее хотите.

Пока она следовала его инструкциям, Дариус уткнулся лицом ей в шею, а точнее, носом в свое любимое местечко.

— Он хочет доставить Вам удовольствие.

— Он, должно быть, исключительно покладистый конь! — Пропела она ему.

Она мелодично рассмеялась. Ее чудесный смех. Это был редкий звук, исходивший от нее, и он хотел сохранить этот момент как драгоценный подарок, которым он становился всякий раз, когда слышал его.

— Он мне нравится. Интересно, нравлюсь ли я ему так же сильно, как он мне?

— Я могу с уверенностью засвидетельствовать, что нравитесь, Марианна. — Было приятно подшучивать над ней; невысказанный смысл их слов был так же ясен, как если бы они произнесли их вслух. Она сказала, что ты ей нравишься.

Они перевалили через холм, с которого открывался вид на море внизу. Дариус накрыл ее руки своими, помогая замедлить движение экипажа.

— Хорошее место для остановки. Прогуляетесь со мной?

Он протянул руку, чтобы обхватить ее за тонкую талию, легко поднимая с сиденья и опуская на землю. Оказывать ей такую услугу было чудесно, как и осознавать, что это было бы его правом — всегда делать это для нее. Ему нравилось ощущать Марианну под своими руками.

Закрепив лошадь, он подвел ее к краю. Затем выглянул наружу.

— Прямо там, — сказал он, указывая, — я помню, как впервые увидел Вас. — Он встретился с ней взглядом. — Вы были еще маленькой девочкой, девяти или десяти лет. Вы собирали ископаемые кюри и расставляли их в порядке от самых больших до самых маленьких. Я был со своей собакой, огромным зверем по кличке Цезарь. Он носился неистово по пляжу в безграничном возбуждении, пока не бросился к Вам, разрушив Вашу коллекцию. Я видел, как все это происходило на расстоянии. Вы вскочили, кипя от злости, и громко отругали его. Цезарь очень раскаивался, и к тому времени, когда я добрался до него, Вы гладили его по голове и говорили: «Он хорошая собака и, вероятно, не хотел так оплошать». Я пытался извиниться за него. Я сказал: «Надеюсь, моя собака не доставила Вам хлопот». Помню, что повторили мне мои же слова в ответ. Я никогда этого не забывал. Вы так серьезно посмотрели на меня и сказали: «Ваша собака не доставила мне хлопот, сэр». А потом вздохнули. Вы, должно быть, были очень расстроены, но были так сдержанны и решительны, как солдат.

— Я помню собаку и тот день! — Она посмотрела на него с удивлением. — Это были Вы?

Он кивнул.

— Помню, я подумал, какая Вы умная девочка, совершенно неиспорченный ребенок.

Она покраснела от его комплиментов, румянец окрасил ее белокурые щеки, вызывая у него желание прижаться к ним губами и зацеловать каждый дюйм.

— Мистер Симмс обычно платил по пенни за пять кюри. Он продавал их в своем магазине туристам. Я считала себя очень трудолюбивой, и это принесло бы мне большое состояние. — Она улыбнулась, погруженная в воспоминания. — А Цезарь? Он больше не с Вами?

— Нет. Он умер после насыщенной и счастливой жизни. Но его потомки да. Скоро Вы познакомитесь с Брутом и Клео — они будут Вашей личной охраной. — Он помолчал, прежде чем тихо заговорить. — Это было в первые, Марианна.

Она притихла, затаив дыхание в ожидании, что он скажет еще что-нибудь.

— Я помню второй раз. Это было, наверное, семь лет спустя. Вы стояли вон на том камне. Указывая на южную оконечность пляжа, он сказал: — Ветер откинул Ваши волосы назад и прижал платье к ногам. У Вас был такой вид, словно Вы чего-то ждали, стоя там, взгромоздившись на скалу, и глядя на море. Я думал, какая Вы красивая, и понимал, что Вы все та же маленькая девочка. Я узнал Ваши волосы, но Ваша осанка и манеры, то, как Вы себя вели — были другими.

***

ВСЕ это время?

Марианна не могла бы более ошеломлена его откровениями. Как он мог так долго восхищаться ею?

— Дариус, я понятия не имела. — Она с трудом могла поверить в то, что он ей сказал, и отрицательно покачала головой. — Я все еще не понимаю, почему Вы проявляете интерес…

— Итак, я уехал из Сомерсета. Шли годы, я пытался забыть о Вас, пока ждал вашего взросления. Пробовал, но безуспешно. — Он улыбнулся, поглаживая большим пальцем у нее под глазом. — Забыть Вас было невозможно, — сказал он очень тихо, сверля ее взглядом.

— Я… я…

— Шшш. — Он поднес два пальца к ее губам. — Вы не обязаны ничего говорить, Марианна. Я просто хотел, чтобы Вы знали, вот и все. — Просияв, он сказал:

— У меня есть для Вас подарок.

— Еще один? Вы и так уже многое мне дали, Дариус.

— Я хочу дарить Вам подарки, Марианна. Мне доставляет удовольствие выбирать вещи для Вас.

— Мне нечего Вам дать взамен, — сказала она ему, опечаленная этой мыслью.

— Ошибаетесь. Вы отдаете себя — это все, чего я хочу. — Он кивнул в знак заверения. — Идите сюда. — Он повернул ее так, что ее спина прижалась к его груди. Затем убрал ее волосы в сторону, приникая губами к ее шее. — Мое любимое место. Мне нравится целовать Вас вот здесь, в эту часть шеи.

Его теплая кожа, исходящий от него мужественный запах, тяжесть его тела, прижимающегося к ней, были приятны. Он крепко держал ее, по сути, заключая в свои объятия. Она почувствовала, как он твердеет ниже талии, как твердый выступ прижимается к ее попке. Такой сильный и желанный одновременно. Марианна понимала, что Дариус желал ее. Ему нужно было, чтобы она была мягкой и покорной. И послушной. Ему нужно было, чтобы она была мягким помостом, на котором он мог бы найти хоть какое-то утешение. Если она думала об этом слишком много, это беспокоило ее, поэтому она отогнала эти мысли. Что, если она подведет его? Как…

— Вы чувствуете меня?

— Д… да.

О, да, я чувствую тебя.

— Это все из-за Вас, Марианна. Вы делаете это со мной. Я становлюсь таким возбужденным из-за Вас, желая. — Он провел губами по ее шее. — Прижмитесь ко мне в ответ. Прижмитесь своим телом к моему. Вы же хотите этого. — Притянув ее крепче к себе, он двинулся вверх, медленно погружая в нее свой возбужденный член, все время лаская губами ее шею. — Вы делаете меня счастливым, Марианна. Такая сладкая, Вы пахнете фиалками. Рядом со мной, вот так, Вы — само совершенство.

Она позволила ощущениям плыть по течению. Завернутая в крепких объятиях Дариуса, она чувствовала себя превосходно. Выступ на его бедрах казался огромным, прижимаясь к ней. Марианна была осведомлена об основных механизмах. Она слышала истории, и у нее были подруги, которые уже были замужем. Дариус вставил бы в нее этот огромный, твердый кусок плоти. Будет ли это больно? Говорили, что в первый раз это причиняет боль. Принесет ли это удовольствие? Лукавые комментарии и хихиканье ее замужних подруг наводили на мысль, что возможно. Она знала, что это доставляло удовольствие мужчине и было единственным способом зачатия ребенка. Что мужьям нравилось часто этим заниматься. По крайней мере, так говорили ее подруги.

Прямо сейчас поцелуи и поглаживания его языка по ее шее доставляли ей удовольствие. Тем не менее, ей было любопытно, и она хотела узнать больше. Дариус сделал это с ней. Заставил ее захотеть делать то, о чем никогда не мечтала. В этот момент она сделала бы все, о чем бы он ее ни попросил. Марианна никогда не могла припомнить, чтобы чувствовала себя такой любимой.

— Ваш подарок. — Он развернул ее и вытащил из кармана коробочку. Она открыла шкатулку и увидела жемчужное колье со светящейся подвеской в виде распятия с бриллиантовой вставкой.