Они приземлились недалеко от храма. Мира сразу отметила, что город здесь изменился: ветхие, пришедшие в негодность дома разобрали, насыпали привезённой из Леса земли и уже посадили саженцы деревьев. Мира с болью и трепетом подумала, что эти саженцы — единственная надежда на возрождение Леса. Она покосилась на Вилюна. Хотелось бы знать, что за видения у него были, если он распорядился перевезти сюда деревца и семена. Впрочем нет, не хотелось бы.

К ним уже бежали переселенцы. Они окружили канжди, подняли галдёж, засыпав вопросами, что случилось в Лесу? Что с Вилюном? Где Владыка? Где Адель? У Миры голова кругом пошла от их гомона. У Вилюна, видимо, тоже. Он с усилием шевельнул рукой, будто закрывал форточку, и сразу стало тихо. Несколько человек безмолвно открыли и закрыли рты.

«Скажи им всё вместо меня», — прозвучал у Миры в голове его слабый голос.

Она в замешательстве посмотрела на окруживших их людей. Все глядели на Вилюна со страхом и скорбью.

«Что сказать? — спросила она. — Я не знаю...»

«Перескажи в двух словах, что случилось в Лесу. Только покороче и... пяткой в грудь себя можно не бить».

Мира поняла, что он иронизирует над её пафосно-патриотической речью на камне.

Вдохнув для смелости, она сказала:

— Мы привезли плохие новости. На Лес напали и... Леса больше нет. Владыки тоже...

Она опустила голову, не в силах смотреть на людей. Отчего-то стало стыдно. В развороченном, сожженном Лесу не было, а тут чувство вины скрутило плечи колючей проволокой своей беспомощности. Она, избранная, не смогла защитить их мужей и братьев. Ну и какая она к виллу избранная?!

— Но мы знаем, кто это сделал, — сказала Мира по-прежнему глядя в землю. — Сейчас мы с Вилюном полетим к нему и постараемся остановить его. Он не сможет больше напасть на азарскую землю и...

Почувствовав, что её опять сносит в пафос, Мира сухо произнесла:

— Короче, я хотела сказать, что если получится добраться до него, то я попытаюсь его убить.

Люди молчали. Решившись посмотреть на них, Мира увидела, что многие женщины плачут.

«Скажи, чтобы позаботились о Найре», — передал ей маг.

— А пока берегите Найру, — произнесла Мира. — Ей сейчас особенно нужна поддержка.

Она подняла воздушную подушку с лежащим на неё Вилюном в воздух и резче, чем хотела, закончила:

— А теперь извините. Нам нужно спешить. Простите, если что не так...

И направила «облако» с магом к пагоде.

— Мира! — раздался за спиной голос Гая.

Она вздрогнула, внезапно осознав, что Гай не сможет отправиться с ней за Абрахазом. Как сказал Вилюн: «Только мы можем остановить Абрахаза. Ты и я, больше никто».

Её охватил холод одиночества. Она уже расставалась с Гаем прежде, но тогда всё было немного иначе.

«Возможно, это путь один конец, и я больше его не увижу», — подумала Мира, ощущая сквозняк страха.

Она увидела в глазах Гая отражение собственных мыслей. Они одновременно шагнули друг к другу. Гай сгрёб Миру в охапку и прижал к себе так крепко, что ей стало больно: не вдохнуть, не выдохнуть.

— Гай! Ты меня раздавишь, — пискнула она.

Он чуть отпустил.

— Ну вот, обычно я тебя провожаю и жду... А сегодня наоборот, — нервно усмехнулась Мира.

Гай отстранился, глядя так, будто хотел вобрать в себя всю и оставить здесь.

— Будь там осторожна, — шепнул он.

Мира кивнула, тихо сказала:

— Я постараюсь.

Он снял пояс с ножом в чехле и протянул ей.

— Возьми, вдруг пригодится.

У Миры было стойкое ощущение, что там, куда она отправляется, это не пригодится. Но чтобы не обижать Гая, послушно взяла пояс и надела его поверх домотканого платья, выданного лесными.

Затем, решив, что прощание затянулось, взбежала по ступеням лестницы так быстро, как будто Гай мог догнать и вернуть. Воздушная подушка с Вилюном поднималась вровень с ней. У дверей пагоды Мира всё же обернулась.

Люди внизу смотрели прямо перед собой. Мира знала, что вместо парящей в воздухе пагоды все они видят обычный дом на земле.

Они вошли в храм. Здесь всё было, как в прошлый раз: большая зала, в центре её столб, изрезанный многочисленными письменами и рисунками; винтовая лестница обвивала его, словно нить веретено. Не задерживаясь внизу, они поднялись под крышу. Окон не было; столб с надписями завершался чашей; залу почти полностью занимал большой камень, доходивший Мире до пояса. В камне было выдолблено углубление напоминающее кольцо, только одна его половина была гораздо шире другой. От широкой половины к чаше тянулись желобки в виде двойных линий.

Теперь Мира знала, что это место для дракона кровь которого должна была открыть ей путь в мир Абрахаза. Вот только найти, обладающую необыкновенными способностями Атию, так и не удалось, зато пришли они вдвоём — она и Вилюн. Избранная и глава Ордена, осмелевшие настолько, что решили, будто могут переиначить пророчество под себя.

«Что же, приступим, — сказал в её голове Вилюн. — Перенеси-ка меня на алтарь».

Мира покусала губу и спросила:

— Если всё получится... Я нигде не встречала надписи, как вернуться обратно.

Они посмотрели друг другу в глаза, и она получила подтверждение своим страхам. Странно, но теперь, когда стало определённо, что это путешествие в один конец, страх куда-то ушёл. Осталась только неотвратимость судьбы.

— Смерти нет, Мира, есть только свобода, — сказал Вилюн.

Она кивнула, осторожно перенесла «облако» на алтарный камень так, что Вилюн оказался в центре. Выдолбленное в камне углубление окружало мага словно ров.

— И что дальше? — в растерянности спросила Мира. — Надо кровь...

Договорить она не успела. Вилюна вдруг окутало облако сияющей, пышущей жаром фиолетовой пыли. По выбитым в камне желобам потекла мерцающая, густая как патока жидкость. Со столба, будто старая штукатурка, осыпались мантры, восхваляющие избранную, стены пагоды пошли трещинами. Сияние окутало плотным мерцающим туманом весь храм. Нервы сдали, и Мира бросилась к ведущей вниз лестнице. Однако прямо перед ней разверзлась пропасть.

В следующий миг она почувствовала сильную боль, как будто её тоже охватило пламя. Мира закричала и увидела, как озо рта вырвалось облако фиолетовой пыли.

«Я... умираю?!» — в ужасе подумала она.

Перед глазами вспыхнуло, и она провалилась в черноту.

...

Сначала появились звуки. И не просто появились, а буквально ворвались в уши воплями ужаса множества людей. Что-то металлически залязгало и заскрежетало.

«Казнят кого-то, — подумала Мира. — Или кто-то с кем-то рубится на мечах».

Чувства над ней сжалились: в глаза ударил свет — такой ослепительный, что Мира прикрыла глаза ладонями.

Лязг стих. Зато следом за ним Миру обступили другие звуки: громкая электронная музыка, какой-то треск, гудки машин, крики чаек.

Нет, это точно не Азар. Мира убрала от лица руки и, щурясь, огляделась по сторонам. Она сидела на скамейке, а вокруг грохотали аттракционы. Прямо перед ней изгибалась и закручивалась в петли «американская горка». Именно лязг едущего по ней вагончика и услышала Мира, когда пришла в себя. Кстати вагончик со скрежетом опять взбирался на «вершину» горки. Вот он замер на её высшей точке и помчался вниз, набирая скорость. Сидящие в вагончике люди опять истошно завопили. Особенно выделялся чей-то истеричный тенор.

«На Реку бы вас и пару червей по бокам лодки, — подумала Мира. — Вот тогда бы по-настоящему завизжали».

Она поднялась со скамейки и вновь осмотрелась по сторонам. Солнце слепило нещадно; в пыли у обочины распустив крылья, лежали разморённые на жаре голуби; поперёк дороги, вытянув лапы, валялась спящая собака. Посетители парка едва не наезжали на неё на гидроскутерах и моноколёсах, а ей было всё поровну.

Признаться, Мира её очень понимала: одетая в платье лесных из тонкой шерсти канжди, она чувствовала, что медленно запекается, будто курица в духовке.

«Итак, что я имею, а точнее, что имеет меня, — мысленно сказала Мира. — Оказывается, мы с Абрахазом земляки, в смысле из одного мира. Неожиданно, но всё-таки лучше, чем очутиться незнамо где и обнаружить, что люди ходят вверх ногами. Осталось выяснить, какой день, месяц, год, город и основное: где искать Абрахаза. Вообще разумно предположить, что меня выбросило в место, где он находится».