— Я тоже глава Ордена, — Вилюн открыл глаза и в упор посмотрел на Миру. — Иначе откуда, по-твоему, я могу знать, клятву, которую они приносят?«

На несколько секунд Мира онемела.

— Вы?! — наконец, выдавила она.

В памяти вихрем пронеслись обрывки разговоров о Вилюне, его связи с Орденом и проклятии Колдуна. Он в самом деле знал гораздо больше обычных магов, а уж по силе ему сложно найти равного. Вероятно Колдун с помощью интриг и козней сумел изгнать Вилюна из Ордена и занять его место.

На улице раздались крики и шум. Проникающий сквозь прорехи в шкурах свет заслонили тени, завопили канжди.

— Наши из Сухири прилетели, — сказал Вилюн. — Наверняка увидели дым. Иди, поймай канжди и вези меня Сухири.

Мира посмотрела на него в испуге.

— Вы сейчас слишком слабы. Сначала нужно вылечиться, набраться сил! — воскликнула она.

Глаза Вилюна гневно блеснули.

— Мне не набраться сил! — не своим, хриплым голосом сказал он. — Уж поверь... я знаю, что говорю.

И замолчал, тяжело дыша; на повязках проступила свежая кровь.

Мира в замешательстве обернулась на вход.

— Может, позвать...

— Не надо никого звать, — ровнее сказал Вилюн. — Ищи канжди. Мне конец, но может напоследок получится помочь тебе добраться до дерджо из Закуполья.

Мира смотрела на него, не зная, что делать: она совсем не была уверена, что сумеет довезти Вилюна в таком состоянии до Сухири. К тому же, там Найра. Как посмотреть ей в глаза? Что сказать?

— За Найру не беспокойся, — тихо произнёс Вилюн. — Я назову тебе усыпляющее заклинание, назовёшь его, как будем подлетать, и она уснёт. А потом... как проснётся, там люди знающие, утешат.

— Но вы можете не долететь! — воскликнула Мира.

Маг сказал что-то настолько тихо, что Мира не расслышала.

Она наклонилась к его лицу. Вилюн облизнул губы.

— Что? Воды?

Он кивнул. Мира суетливо огляделась в поисках воды.

Увидела кувшин, заглянула — вода. Наполнив стоящую у изголовья кружку, осторожно приподняла голову мага. Его лицо было так близко, что Мира чувствовала тепло дыхания Вилюна. Прикусив губу, Мира смотрела на то, как он пьёт мелкими мучительными глотками, и вода стекает по его подбородку на грудь, намочила повязки. Проступившая на них кровь расползалась щупальцами спрутов.

Напившись, Вилюн прошептал:

— Ты видела, что делается с Азаром?

Мира не выдержала его воспалённый взгляд, отвела глаза и тихо ответила:

— Да.

— Только мы можем остановить Абрахаза, — прошептал он. — Ты и я, больше никто. Иначе всё, конец. А за Лес не бойся, его возродят. Медленно, долго, но он зашумит вновь. Нужно лишь дать ему время. Понимаешь? Дать время!

Мира кивнула:

— Понимаю.

Глаза защипало от слёз.

— Вот и молодец, понятливая, — тихо сказал он. — А теперь давай, иди. Найди канжди и сразу... в Сухири, в храм.

На этот раз Мира не стала возражать. Поставила кружку, которую до сих пор держала в руке, на пол и торопливо вышла на улицу. Вилюн оказался прав — в Лес прилетели несколько женщин-переселенцев. Они ходили кругами, как заблудившиеся овечки, и на лицах было написано выражение боли и неверия, тому что они видят вокруг. Их мир был выжжен и выкорчеван из земли. Они сами чувствовали себя деревьями, лишёнными почвы и сброшенными со скалы в пропасть.

— Где наш Лес?! — повторяли они. — Где Владыка?! Где Вилюн?!

Мира в смятении оглядела их, страшась увидеть Найру, но её среди прилетевших не было. Одна из женщин узнала в обожжённом неподвижно лежащем теле воина своего мужа, упала рядом с ним на колени и запричитала:

— Как же... Ты ведь обещал приехать...

Вторая стояла судорожно вцепившись в руки женщины, ухаживавшей за Вилюном, и говорила:

— Мы увидели дым и прилетели! Как же так?! Где наш Лес? Как мы будем теперь?! Мы увидели дым и прилетели!

В отдалении Мира увидела Тиреда, на груди у которого плакала коренастая девушка.

«Нашла у кого искать поддержки», — невольно подумалось Мире.

Она повертела головой в поисках Гая или хотя бы Кауло. Увидела, что кукры под управлением Гая носят и складывают в одну кучу убитых. Куча уже была выше их роста. Над землёй всё ещё клубился удушливый дым, выедал глаза.

— Вилюн прав, это нужно остановить, любой ценой, — прошептала Мира.

Она поискала глазами канжди. Животные стояли чуть дальше, сбившись в одну угрюмую кучу и скорбно опустив головы.

«Звери, а тоже понимают», — подумала Мира и направилась к ним.

Неожиданно за спиной раздался девичий крик:

— Избранная!

Мира узнала голос Адель, резко обернулась. Дочь лесного Владыки бежала к ней, поднимая ногами золу. Её волосы цвета потемневшей меди спутались, лицо было прокопчённым и заплаканным. В тот же миг у Миры что-то случилось с глазами: всё рассыпалось из целого в разбитую, перемешанную мозаику. Она смотрела на Адель: голова, плечи, руки, грудь были её. А ниже две ноги — обычные, человеческие, одетые в мужски кожаные штаны и обутые в сапоги. Лошадиная часть туловища исчезла, словно её не было.

«Я убила Колдуна и спали чары, которые он наслал, — подумала Мира и тут же добавилось скорбное: — Как жаль, что Владыка не видит дочь такой!»

За Адель тенью следовал Тиред. Мира поняла, что до этого видела его именно с дочерью Владыки, но не узнала её.

Подбежав к Мире, Адель бросилась ей на грудь и зарыдала, бессвязно рассказывая про невозможность похоронить отца, потому что его сжёг виллов огонь. Мира не знала, что ей сказать и чем утешить, только гладила по вздрагивающим плечам. В какой-то момент она встретилась глазами с Тиредом и в удивлении моргнула: за те несколько минут, которые они не виделись, в юноше что-то поменялось. Он как будто окреп духом и больше не напоминал выпавшего из гнезда скворчонка. Кажется впервые Тиред осознал, что тоже может быть для кого-то поддержкой. Он нужен Адель, и это придало смысл его жизни.

Мира слабо улыбнулась юноше. Теперь тоже окончательно определилась, что делать дальше. Мягко отстранив девушку, Мира забралась на большой, потемневший от сажи камень и закричала:

— Жители Леса! Послушайте меня!

От непривычки выступать прилюдно голос подрагивал. Несколько человек повернулись к ней, остальные же продолжили неприкаянные ходить по пепелищу.

— Я не родилась в Азаре, а была заброшена сюда против воли, — продолжала Мира. — Но он стал моей второй Родиной! Если меня спросят, за что я полюбила этот мир, то я отвечу — за людей, которые здесь живут. За тех, кто поверил в меня и дал мне самой веру.

Она видела, что всё больше людей подтягивается к камню и обступают его полукругом. Мира смотрела в слезящиеся глаза, на грязные лица и видела в них только своих, родных и близких.

— Меня называли мокрозявой, лодочницей, Старшей магиней, избранной, — вновь заговорила она, ощущая, как крепнем голос. — Но я чувствую себя только азаркой и больше никем. Я дома и никому не позволю его разрушить. А того, кто хочет это сделать, найду и уничтожу!

— Да! — закричали в толпе.

Мира выделила голос Адель, поискала её взглядом, но встретилась глазами с Гаем. Он одобрительно кивал. Вдохновлённая поддержкой, Мира добавила:

— А лес мы возродим, обязательно. По листочку, по деревцу. Да, это будет тяжёлая работа, медленная и долгая. Но наши внуки будут засыпать под шум его листьев, как засыпали раньше мы. Я верю в это и отдам всю себя!

Она замолчала, чувствуя, как горло сдавил спазм, а с ресниц сорвались слёзы. Заметив справа движение, Мира повернула голову и увидела духа Леса. Чёрный от копоти, как и всё вокруг, он сидел, опираясь на хвост и смотрел на неё тускло блестящими глазами.

— Я убью Абрахаза, — сказала ему Мира. — Даже если станет последним, что я сделаю в жизни.

...

В дорогу собирались быстро и деловито. Было решено, что верхом Вилюн точно не доедет, поэтому Мира магией сплела плотную сеть, вроде гамака, который привязали к сёдлам двух канжди. К тому же Мира укрепила его снизу «воздушной подушкой». Затем бережно вынесли из шалаша Вилюна и положили его в «гамак». Адель сновала туда-сюда, каждый раз вспоминая о том, что забыли что-то важное: то надо бы положить то кожаную фляжку с водой, то мешочек с засушенными ароматными травами. Сказать по правде в важности трав Мира сильно сомневалась, а сама Адель раздражала бурной деятельностью. Но Мира ничего ей не говорила, думая, что пусть лучше так — это отвлекает от горя.