— Ещё лесные, — угрюмо вставил ВХЭ.

— С ними неясно, — уклончиво ответил агент. — Они в равной степени могли, как действовать самостоятельно, так и быть звеном одной большой цепи, которую неведомая рука затягивает вокруг Элсара. Полагаю, на переговорах это прояснится.

Старик почесал бороду.

— На кого думаешь?

— В моём ведомстве не зарегистрировано подозрительных массовых сходок, — сказал он. — Вы же понимаете, для такого масштабного удара сразу по нескольким точкам, нужна длительная подготовка. Но ничего подобного. В том-то и странность.

— Удар извне? — предположил ВХЭ.

У Хадара заныл коренной зуб слева.

— Я вас умоляю! — возразил он, невольно прижав ладонь к щеке. — Из какого вне? Разве что со дна речного.

— Из Сухири, из Леса, из Ордена. С острова Хмари, наконец, — раздражённо перебил старик.

Видя, что он закипает, Хадар сдал назад.

— Хорошо, — покорно сказал он. — Я проверю.

— А что со вчерашним происшествием у травницы? — неожиданно спросил ВХЭ.

— Удалось выяснить, что за этим стоит одна из послушниц Ордена. Я уже передал её Колдуну, надеюсь, он докопается до истины.

— Колдуну? Ну, ты и дурак, — на скулах старика заходили желваки.

Хадар опустил глаза, чтобы не показать гнев.

— Он глава Ордена, — медленно и отчётливо сказал агент. — Я не мог ему отказать.

— Он на нашей территории! — старик повысил голос. — Что если за нападением на травницу стоит Орден? А ты так запросто отдал ему убийцу!

Хадар промолчал.

— Что молчишь? — старик пихнул его в бок острым локтем.

— Думаю над вашими словами о том, что за всей этой кутерьмой стоит Орден, — ответил Хадар.

— И? Что надумал?

— Маловероятно. Давайте представим, что затея с натравливанием азарцев на бывших мокрозяв удалась, и нас всех перебили. Уничтожив лодочников и агентов, азарцы не смогут перемещаться между островами. Разве что, в дни Вила. Четыре дня в году. Всё остальное время они будут изолированы каждый на своём острове.

— Может, тот, кто за этим стоит, нашёл способ делать воду безопасной для жизни, — проскрипел ВХЭ. — Или другой способ для связи между островами.

«Конечно, — мысленно хмыкнул Хадар. — Летать по небу, аки птицы».

— Тогда, тем более, нет смысла в искусственном натравливании азарцев на бывших мокрозяв, — сказал он вслух. — Просто чтобы сократить численность населения Элсара?

Старик вздохнул:

— Эх, учишь тебя, учишь, а всё без толку. Когда люди внутри города грызутся, его легче захватить.

Такой вариант сбрасывать со счетов не стоило.

— Ладно, с этим ещё решим. Кого оставишь за место себя, когда поедешь, сам знаешь куда? — ВХЭ подозрительно огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть торчащие из стенок паланкина уши.

— Придётся Майера. Хотел взять с собой, но, сейчас думаю, лучше оставить здесь.

— Угу, — кивнул старик. Помолчав, добавил: — Там действуй по обстоятельствам, но если будут требовать слишком много… Сам знаешь, Элсар ни под кем не прогибается.

Хадар кивнул. В это он был полностью согласен со стариком и за это его уважал: Великий Хранитель Элсара не принадлежит себе и его личные интересы не должны перевешивать благополучие города. Нельзя спасать одну жизнь, зная, что это приведёт к гибели многих других. Даже если речь идёт о жизни любимого сына. Именно поэтому Хадар твёрдо решил, что не станет заводить семью. Он одиночка, которого нечем прижать и припугнуть. Если же ему понадобится назначить преемника, то сделает это не сердцем, а разумом.

Насчёт Даяны он был уверен — она ненавидела детей и не хотела стать матерью. Однажды Хадар из любопытства спросил, почему?

«Мне не нужны копии», — фыркнула она, и больше они к этой теме не возвращались.

До Даяны у него было несколько любовниц — как из азарок, так и бывших мокрозяв, — но Хадар чётко контролировал их цикл и, как только начинались сбои, сразу отправлял к повитухам, чтобы вытравить плод.

Но один ребёнок у него, всё же, был. Вот только Хадар представления не имел, где он теперь и жив ли.

Матерью ребёнка была Ани — так она назвала себя при первой встрече. Её глубокий чувственный голос по сей день звучал в голове Хадара, хотя со дня расставания прошло восемь лет.

Ани не была похожа на других женщин, она вообще не была женщиной в привычном понимании. Признаться, Хадар до сих пор в точности так и не узнал, с кем свела его судьба.

Они познакомились хмурым холодным вечером. Хадар поднялся на городскую стену, побыть в одиночестве и поразмышлять. Внезапно его внимание привлекло движение в реке. Волны прибивали к стенам тело обнажённой девушки с длинными светлыми волосами. Она то появлялась на поверхности и взмахивала руками, которые казались ослепительно-белыми в черничной воде, то полностью погружалась в воду, и тогда Хадару казалось, что он её тело меняет цвет и форму, становясь изумрудным и блестящим, похожим на угря. Пару минут агент наблюдал за такими метаморфозами, после послал одного из стражей Стены на поиски лодочника. Вскоре девушку спасли. Всё также, стоя на стене, Хадар наблюдал за тем, как лодочник затаскивает её в свою посудину. Ей было лет двадцать: длинные ноги, плавные изгибы тела, грудь как раз такая, как любил Хадар — чтобы помещалась в руку. Агент распорядился доставить её в Башню. Первым предположением было, что она из лодочниц (всех своих агентов он знал) и на неё напали.

Когда девушка пришла в себя, её осмотрели магини Одена. И пришли в глубокую растерянность: девушка не «считывалась». Её прошлое, её мысли оказались для них запечатаны. Сама незнакомка ничего о себе не помнила, кроме имени.

Магини предположили, что она мокрозява, появившаяся в водах реки не в срок. Это подтвердил опрос лодочников: девушку никто из них не знал. И никто из лодочниц не пропадал в последнее время.

Хадар навестил незнакомку. Она сидела на пучке соломы в рубище, которое выдавали мокрозявам, но даже убогая одежда не могла скрыть её красоту. Грубая ткань обтягивала крепкие бёдра, белые кудрявые волосы укрывали плечи и грудь, пухлые губы цвета спелого граната так и манили прикоснуться к ним, а глаза были голубыми с поволокой, точно небо в знойном мареве. Их взгляды встретились, и на Хадара будто взглянула не женщина из плоти и крови, а неведомое существо — старше всех живущих в Азаре на тысячи лет. Она опустила голову, волосы закрыли лицо; а когда подняла голову вновь, тысячелетие из взгляда исчезло. Но губы остались всё те же, и поволока в голубых глазах по-прежнему манила опрокинуться в их зной.

«Показалось?» — спросил он себя. Но ответа не нашёл.

— Вода — жизнь, — сказал Хадар, закрывая за собой дверь.

Он отметил, что Ани не похожа на других узниц. Обычно они напоминали напуганных, готовых взлететь птах. Вот только лететь в камере без окон было некуда. А эта смотрела на агента прямо и бесстрашно.

— Что значат ваши слова? — спросила она.

— Это здешнее приветствие, — ответил он и, приблизившись, сел рядом с Ани на солому.

Она ещё не успела пропитаться Башней, от неё пахло чистым женским телом, и Хадар почувствовал желание обладать этой женщиной.

Она скромно улыбнулась, показав ряд ровных белых зубок, и тихо произнесла:

— Вода — жизнь, Хадар.

Он удивлённо поднял брови:

— Откуда тебе известно моё имя?

— Сказали.

— Магини?

— Да, наверное.

Он осторожно отвёл за спину тяжёлую прядь её волос, и открылось обнажённое плечо девушки. Хадар с трудом подавил порыв прижаться к нему губами, почувствовать какова на вкус эта алебастрово-белая кожа. Только сглотнул подступивший к горлу ком.

Девушка повернула голову и смотрела на него огромными глазищами, будто неведомое непуганое животное. Длинные ресницы трепетали, но не от страха.

— Откуда ты такая взялась? — спросил он.

Она пожала плечами, и широкий ворот платья сполз по руке ещё ниже.

— Не знаю, — сказала Ани. — Может, ты расскажешь? Это ведь ты меня нашёл.