Старик снова воровато огляделся по сторонам. Было видно, что его распирает от желания посплетничать — в самом деле, когда ещё кого-нибудь заинтересуют события тридцатилетней давности — но он боялся.

— Обещаю, всё останется между нами, — заверил его Старший агент.

— Обрюхатил её Великий Хранитель, — сказал Прол. — Молодое-то дело не хитрое. Вот только она вбила себе в голову, что он должен непременно на ней жениться. Притащилась прямо на званый обед и перед гостями давай к его совести взывать. А когда господин её высмеял, схватила нож со стола и воткнула ему в живот. Да так неожиданно, что никто даже оттащить её не успел. Господин тогда чуть в Закуполье не отправился, за самим Колдуном посылали, чтобы вытащил его. Молли охрана прям там же в зале забила до смерти. Хотели её в Реку сбросить, но бабка моя сжалилась. Хоть я и ругал её последними словами, помыла покойницу от крови, причесала. Затем стражи забрали Молли, мы так и думали, что её в Реку выбросили. Но однажды я у Башни её встретил. Окликнул — она не отозвалась, прошла мимо. Я бабке своей рассказал, она-то мне и дала тогда совет никому не рассказывать. Это уж теперь, когда столько лет прошло, можно.

Слуга посмотрел на Хадара выцветшими глазами, будто и сейчас спрашивал разрешения.

— Можно, Прол, можно, — подтвердил агент.

Он похлопал старика по плечу и, подумав, достал из кармана горсть «серых».

— Вот, выпей за свою старуху, — произнёс он и, помолчав, добавил: — А заодно и за всех нас.

— Благодарствую, господин Старший агент, — смиренно сказал слуга, взял трясущейся, щедро усыпанной старческой гречкой рукой камни.

Чувствуя неловкость от своего благородного порыва, Хадар резко развернулся и пошёл прочь.

…

От ВХЭ Хадар направился в Башню. Город уже вернулся к обычной жизни: кричал на разные голоса, куда-то спешил. Кабинет Хадара располагался на верхнем ярусе Башни. Через окно просматривались все важные объекты Элсара: ворота в город, рыночная площадь, чуть дальше дом ВХЭ. Где-то там, на заросших цеплючом улочках укрывается Мира, и пора бы ей уже найтись.

А если из Лечебницы она отправилась не в Элсар? Эта мысль нет-нет да возникала у Хадара. Вопрос, куда она могла отправиться? Будь Мира азаркой, он бы точно сказал, что из Лечебницы есть только одна дорога по суше — в Элсар. Но сейчас дни Вила, к тому же Мира не азарка, поэтому отправиться она могла куда угодно. Это очень плохо. Она нужна здесь и чем скорее, тем лучше.

Кстати, что-то исведений о нападении на остров Серой Хмари долго нет. Хадар ожидал, что как только в город просочатся известия о нападении, он загудит, словно улей. Но было тихо. Неужели судьба серохмарцев настолько всем безразлична? Что есть они, что нет — всё едино? С непонятной горечью Хадар вспоминал, какие надежды островитяне возлагали на рыжую лодочницу, когда просили её довести до руководства об убийстве своего вождя.

«Куда катится этот мир, если его населяют такие равнодушные людишки, занятые только своими мелкотравчатыми проблемами? — думал он. — Может и правильно, что всё катится в Тартарары? Пусть Азар будет окончательно уничтожен и на его месте родится новый мир — с людьми добрыми и светлыми…"

Вот только существуют ли такие в природе?

В дверь деликатно постучали. Хадар вздрогнул, возвращаясь в реальность, в борьбу.

— Да, — крикнул он.

— Господин Хадар, это Бренн, — раздался из-за двери бодрый голос.

Бренн — личный секретарь Хадара или, как он сам себя называл, человек по связям с недовольной общественностью. Парень отлично подходил на эту должность: энергичный, коммуникабельный, неизменно доброжелательный, да и на рожицу смазлив. Казалось, ничто и никто на свете не может вызвать у него раздражения и уж тем более ярости.

Он был последним мокрозявом, появившемся в Азаре до Миры. Сам вызвал противника на турнир, победил и выбрал путь агента. А прослужив некоторое время, добился у Хадара аудиенции.

Старший агент принял его дома во время обеда.

…

Монк уже убрал посуду и приборы. Хадар закурил от свечи и рассеянно смотрел в окно, вспоминая как душевно он сегодня ночью покувыркался в постели с девчонками из Весёлого дома, когда слуга негромко напомнил:

— Господин, васожидают. Давно, уже полторы свечи прогорело.

Хадар вспомнил, что, в самом деле, какой-то юноша просил у него аудиенции, и он передал через Монка, чтобы подождал. Первым порывом было послать просителя куда подальше. Пусть приходит завтра. Или послезавтра. Но затем Хадар передумал и решил, что будет сегодня вершить добро. Естественно, в разумных пределах.

— Пусть зайдёт, — сказал он слуге. — Ожидание должно быть вознаграждено.

Монк вышел и вскоре в кабинете появился юноша: смазливый блондин с мягкими, даже девичьими чертами лица и ясными голубыми глазами. Он вошёл без стеснения, уверенно.

— Вода — жизнь! — сказал юноша приятным баритоном.

— У тебя есть время, пока не догорит папироса, чтобы сказать, зачем пришёл, — равнодушно обронил Хадар.

Они одновременно посмотрели на папиросу. Осталось на два пальца.

— Господин Хадар, я выбрал путь агента, но чувствую в себе другое призвание, — взволнованно заговорил юноша.

Хадар тоскливо вздохнул: как же надоели эти «перебежчики».

— Разве при обработке тебе не сказали, что профессия выбирается раз и навсегда? — спросил он, раздосадованный тем, что вместо этого болвана мог воставшиеся минуты отдыха предаваться воспоминаниям о горячей ночке. Сьюзи оказалась просто огонь, её быстрый неугомонный язычок умел доставлять наслаждение.

— Простите, я не так выразился! — воскликнул, между тем, юноша. — Речь не о лодочниках. Я хочу заняться вашим паблик-рилейшингом.

— Чем, чем? — удивился Хадар.

— Паблик рилейшингом, — гораздо увереннее повторил агент. — Организацией связями с общественностью. Я вижу, что вам, как человеку публичному, не хватает этого института.

«Какая забавная зверушка», — подумал Хадар, а вслух усмехнулся:

— Даже так? Не хватает института?

— Да! И я готов взять организацию на себя. Дома я работал в таком департаменте и добился высоких результатов.

— И что мне даст этот твой паблик рилейшинг? — спросил Хадар, пробуя на вкус новые слова.

— Он создаст для вас положительный образ.

Хадар рассмеялся:

— Дорогой друг, мне сегодня нужно вот этими руками удавить одного… человека. Как думаешь, это добавит моему образу положительности?

— Харизматичный политический лидер и не должен быть слабаком, — отчеканил агент, ничуть не смутившись. — Исследования показывают, что образ человека, который держит страну в ежовых рукавицах, притягателен для тех, кто пострадал от утраты социальной укоренённости.

Папироса догорела, и обожгла Хадару пальцы. Ругнувшись, он бросил окурок в пиалу с водой.

— Ну, ну, продолжай, — сказал он агенту.

Тот по мальчишески радостно улыбнулся, довольный тем, что сумел удержать его внимание.

— Первым делом, я бы занялся вашим внешним видом, — бодро заговорил юноша. — Мы вместе найдём для вас запоминающийся образ.

— Ты это серьёзно? — спросил Хадар.

— Конечно! Мы создадим вам имидж — азарцы будут узнавать вас издалека. Вы станете брендом службы агентов Элсара.

Хадар тогда одевался, как другие агенты, во всё серое. Единственное, что его отличало, это значок Старшего.

— И каким ты видишь мой бренд?

— Дорого и со вкусом, — сказал юноша, глядя ему в лицо. — Никаких оттенков серого, только благородный чёрный.

Хадар посмотрел на него с прищуром.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил он.

— Бренн, господин Старший агент.

— Бренн… придумает мне бренд, — медленно произнёс Хадар и улыбнулся.

— Не только бренд, господин Старший агент, — вставил юноша. — Я буду разбирать вашу корреспонденцию и планировать день.

— Корреспонденции у меня не так много, — сухо возразил Хадар. — И лезть в неё всяким брендам ни к чему.