Старик кивнул, слабо улыбнулся. Хадар кивком показал слуге: пусти. Тяжело, но самостоятельно ВХЭ вышел из залы, прошёл по коридору к выходу из дома. На чистой, посыпанной белым песком лужайке их уже ждал паланкин: он представлял собой обитое подушками ложе, укреплённое на двух жердях. Из дома вышел Прол с тёплым цветным одеялом. Когда ВХЭ забрался в паланкин, слуга укутал его будто ребёнка. Теперь из одеяла выглядывало только свирепое сморщенное лицо властелина Элсара. Было что-то очень трогательное в этой заботе старика о старике. Глядя на них, Хадар подумал, что сам вряд ли доживёт до седин. Он давно знал, что погибнет либо от кинжала, который будет прятать за спиной рука наёмника; либо на плахе, когда очередной из его проектов закончится провалом, и он не сможет отмазаться. Но это случится не сейчас — что бы там себе не надумал начальник Городской стражи.

— Поехали, — приказал ВХЭ.

Четыре носильщика подняли паланкин и понесли его в сторону городской тюрьмы. Их сопровождали шесть городских стражей — трое впереди, и трое замыкали шествие. Они внимательно смотрели по сторонам, готовые насадить на копья любого, кто дерзнёт напасть на Великого Хранителя.

Хадар с Кримом шли рядом, не глядя друг на друга. Время от времени Старший агент чувствовал на себе враждебный взгляд начальника Городской стражи, но делал вид, что не замечает и продолжал путь с невозмутимым выражением лица.

Но в этот раз он подстраховался. У Илия нет ни единого доказательства причастности Хадара к нападению на серо-хмарцев. Никто кроме Окато не знает о его планах по переброске армии кукров на остров. Но Окато сам заинтересованное лицо и не выдаст.

Их маленькая процессия ещё не достигла тюрьмы, когда за спиной кто-то окликнул Крима. Он остановился. Хадар тоже замедлил шаг, обернулся. Их догонял потный городской страж. Платок, которым все закрывали лица от песка, сбился на шею, по багровому лицу ручейками стекал пот.

— Откуда он такой? — полюбопытствовал Хадар.

— Один из тех, кого я отправил осматривать лавку оружейника, — недовольно ответил Крим. — Я приказал принести новости как можно скорее.

Краем глаза Хадар увидел, что носильщики по приказу ВХЭ тоже остановились, и старик напряжённо прислушивается к разговору. Оттого, что скажет этот пропылённый потный парень, станет ясно, отправится Хадар на переговоры к лесным или придётся искать кого-то другого. А это время, которое играет против.

Страж добежал до них, остановился, опираясь руками в колени и пытаясь отдышаться. Хадар почувствовал лёгкий мандраж. Он знал, что обезопасил себя насколько возможно, но в груди всё равно скрёб невидимый коготок сомнения. А если оружейник сдаст? Или подведёт магия Даяны, и вдруг обнаружится скрытая заклинанием комната? Он ощутил холод стилета, спрятанного в чехле на запястье. Промелькнула мысль: «Живым не дамся. И с собой кое-кого заберу». Взгляд остановился на горле начальника Городской стражи.

— Ну? — спросил Крим у посыльного.

Стаж бросил многозначительный взгляд на Хадара.

— Говорите, у нас с господином Кримом нет друг от друга секретов, — безмятежно улыбнулся Хадар.

— Говори, — нехотя подтвердил начальник Городской стражи.

— У оружейника нет тайной комнаты, — тяжело дыша, сказал страж.

Хадар переглянулся с ВХЭ.

Начальник Городской стражи не сумел скрыть разочарование.

— Вы тщательно всё проверили? — спросил он.

Страж кивнул.

— Перевернули лавку сверху донизу, — ответил он. — Простучали стены. Ничего.

Теперь настал звёздный час Хадара. Он видел, как сменяют друг друга выражения на лице Крима. Начальник Городской стражи не мог, не желал признавать поражение. ВХЭ сверлил его свирепым взглядом.

— Что ж, продолжим путь? — спросил Хадар. — Мне не терпится посмотреть в глаза лжецу Илию.

Судя по всему, начальнику Городской стражи уже не хотелось идти дальше. Он получил шах и предчувствовал, что следующий ход принесёт мат.

ВХЭ дал знак носильщикам продолжить путь. Обернулся на Крима:

— Что же ты отстаёшь? — спросил он с насмешкой. — Может, камушек в сапог попал?

Начальник Городской стражи сжал зубы от досады. Хадар хотел было отпустить парочку циничных шуток, но решил, что не стоит заигрываться. До полной победы ему ещё предстоит разговор с Илием. Как знать, вдруг тот выдаст нечто такое, что перевесит чашу весов в сторону Крима.

Оставшийся путь проделали молча. Горожане провожали чёрный паланкин ВХЭ с тревогой — в последнее время глава Хранителей редко покидал свой дом и показывался в городе. Идя среди толпы, Хадар несколько раз слышал неосторожно брошенное «Остров Серой Хмари». Город знал о нападении и ждал, когда ему предъявят злодеев, сделавших это. Пусть их казнят на площади Правосудия — вот будет развлечение в унылой, нищей, полуголодной жизни.

Наконец, перед ними появилось приземистое здание тюрьмы. В отличие от Башни, возвышающейся посреди города, словно укоризненно поднятый перст, тюрьма была низкой и вытянутой, как жирная гусеница. Хадар знал, что основная её часть, так сказать, сердце, скрыто под землёй. С каждым этажом воздух там становился холоднее и тяжелее. В камерах на самом нижнем и вовсе невозможно дышать — воздух был насыщен ядовитыми газами, исходившими из недр азарской земли. Узники, попавшие туда, не имели шансов выжить. Даже если их выпускали, свободе они радовались недолго, с кровью выкашливая сгнившие лёгкие.

Носильщики опустили паланкин на землю, и ВХЭ вышел из него, разминая затёкшие ноги. Хадар услужливо подставил ему руку. Старик поколебался, но всё же опёрся на неё. Идя рядом с ним, Старший агент думал о том, что Хранителю осталось недолго править Элсаром. Словно изъеденный червоточиной дуб он ещё тянул кривые ветви к небу, но стоит налететь хорошему урагану, как он сломается. Первым таким ураганом стало известие о похищении Тиреда. Однако старика ещё держит надежда, что с лесными удастся договориться. Если в Лесу всё пройдёт плохо, второго удара он, скорее всего, не выдержит. И что тогда?

Междоусобица, грызня за власть, которая ослабит Элсар и сделает его лёгкой добычей хоть для сухирийцев, хоть для тех же лесных.

Нет, пацана нужно, во что бы то ни стало, спасти. А потом стать его опекуном. В самом деле, не полоумному же управлять богатствами Элсара. Его, конечно, можно предъявить народу как нового Хранителя, но такой кукле нужна твёрдая, опытная рука кукловода.

Вопрос, кто им станет? Хадар без ложной скромности рассматривал себя. Он молод, энергичен, умён. К тому же, скоро у него появится армия кукров, и уже никто в Азаре не сможет ему противостоять.

Зайдя внутрь тюрьмы, Крим вытащил из розетки в стене факел и пошёл впереди, освещая путь. По мелким частым ступеням они спустились в подземелье. Хадар невольно поёжился — после духоты улицы здесь казалось особенно холодно, изо рта шёл пар. Пламя факела трещало и дрожало, словно даже огню было неуютно и холодно в этом месте. Хадар видел стены из позеленевшего от сырости камня, низкий сводчатый потолок. Неожиданно в глубине подземелья раздался животный вопль. Так мог кричать от боли только раненый зверь — вот только Хадар знал, что это кричит человек.

ВХЭ сжал его руку, но, тут же отпустил, раздосадованный своим жестом.

Хадар ободряюще улыбнулся старику. Тот был очень бледен, правый уголок рта нервически подёргивался.

— Так, представил, — сухо сказал он и не стал продолжать.

Однако Хадар и без того знал, что он представил Тиреда. Как обращаются с ним лесные, не мучают ли также в какой-нибудь темнице.

— С ним обращаются по-другому, — сказал он так тихо, что услышал только Хранитель.

Старик ничего не ответил, но Хадар почувствовал исходящие от него потоки благодарности.

Тем временем, они дошли до массивной двери. Крим постучал кулаком.

Через несколько мгновений с той стороны заскрежетал засов, и дверь открылась. На мужчин дыхнуло жаром и крепкой вонью пота, испражнений и крови. Хадар невольно прикрыл нос рукавом. Стоило им всем войти, как дверь с грохотом закрылась. Они оказались в большом помещении, с огромными, словно в кузнице, пылающими очагами. Ощущение усиливали сваленные у очагов ломы, пилы и прочие орудия для пыток. На крючьях к потолку были подвешены обнажённые люди — пойманные рабочие Рудника. Они висели рядами, словно туши на бойне.