– Это воет ксаликбахин, – ответил Вуревич на немой вопрос всех, опять странно улыбнувшись, – Местный чешуйчатый хищник. Нечто такое… – он покрутил ладонью в воздухе – среднее между волком и вараном по внешнему виду. Призывает сородичей к массовой охоте. Похожи они, если честно, на демонов. Я, когда их первый раз увидел, стало жутко.

– Ты бывал на Галероне? – удивлённо спросил Ян.

– Да, довелось однажды. Я видел, как происходит их массовая охота. Ну, точнее возвращение с неё. Они же совершенно бесстрашные, их не пугает ни человек, ни техника, ни какие звуки. Даже огонь. Они шли прямо через лётное поле, – Он выпрямил руку и выставил её вперёд, будто указывая направление – каждый с добычей во рту. Их было около трёх сотен, не меньше. Каждый из них размером с небольшой внедорожник, и каждый, ты представляешь, каждый, нёс в пасти мёртвую добычу. Кровь залила весь космодром. – Вуревич двинул ладонью наотмашь, символично показывая, как всё было залито кровью. – Чёрная кровь местных зверей. А они ведь неистовые, я видел, как многие из них были ранены, хромали, видны были их чёрные кости, но они всё ещё шли. Они – черти, честное слово.

Ян вдруг явственно представил себе эту картину – как полчище местного дьявольского отродья пересекает космодром. Казалось, что он увидел это глазами Вуревича. Может быть, так оно и было, ведь он не раз замечал, что объяснённое однажды не раз полностью совпадало с тем, что он себе представлял.

– «Там звуки шли как, как из могилы, и дьявола ложилась тень…» – Ян прошептал тихо себе под нос.

– Что? – Сюзанна услышала его бормотание.

– Да так… Вспомнил стихи одни…

Он перевёл взгляд вверх, вспоминая стихотворение, прочитанное когда-то давно, и произнёс:

–Там звуки шли, как из могилы,

И дьявола ложилась тень…

И рушился привычный день,

Преисподняя отнимала силы.

Он замолчал.

– А дальше?

– Дальше не помню…

Трамвай выехал за холм, где на огромном пространстве, вплоть до самого посёлка, видневшегося где-то вдали, раскинулось кладбище – тысячи, а может, десятки тысяч красных могильных холмиков. В этой зловещей картине сгущали краски полное отсутствие растительности и гуляющий ветер, носивший с могилы на могилу кроваво-медный песок. Словно прощальным аккордом, перед самым въездом в рабочий посёлок, обнесённый каменной стеной, галеронская пустыня бросила в трамвайное стекло горсть песка, словно не хотела отпускать, словно звала к себе…

Ян подумал, что ад, наверное, может выглядеть вот так. Галеронская пустошь тянула к себе, она манила каким-то зловещим любопытством, и стоило больших усилий чтоб не уйти в неё, будучи увлечённым её зловещей привлекательностью.

– Иван, на Галероне были случаи ухода в пустыню? Гипнотического транса людей, убежавших из посёлка? – спросил Ян.

– Что-то такое слышал краем уха, но не в подробностях. А что?

– Да так… Любопытство.

Трамвай высадил их на площади перед каким-то заводом. Тот являл собой зловещее, и одновременно – притягательное зрелище. Забор начинался от административного здания и уходил вглубь городской черты километров на пять, не меньше. За ним виднелись громадные здания с выбитыми стеклами и стенами металлическо-ржавого цвета, трубы, извергавшие клубы дыма, и сам дым, где-то в вышине сливавшийся со свинцом небес, а через решетчатые ворота виднелись снующие туда-сюда люди. Последнее добавляло заводу вид гудящего людского муравейника.

Ян никогда бы не увидел этого на изнеженной Азуром Земле. Но почему-то он догадывался, что они пойдут на завод. Так и было. Вуревич, сойдя с трамвая, сказал, что именно туда им и нужно.

Он подошёл к посту охраны, что-то коротко бросил охраннику и указал на своих товарищей. Тот согласно кивнул головой, открыл турникет и жестом показал, что можно проходить.

Здесь кипела жизнь, в отличие от бездыханной пустыни за стенами посёлка. Несмотря на столь поздний час, работа не прекращалась. Ян понимал, что она здесь всегда в полном разгаре. Люди ходили, казалось, в хаотичном порядке, но на самом деле это было не так. В этом, бессмысленном на первый взгляд, потоке каждый из идущих имел определенную цель. В этом и состояла обычная жизнь обычного промышленного гиганта. Только прибывшие земляне отличались от всех рабочих по совсем нерабочему виду.

– У тебя и здесь есть люди? – спросил Ян Гарвича.

– Люди здесь есть у меня, – вместо него ответил Вуревич, несимметрично улыбаясь, – И самое подходящее время и место поговорить с ними – здесь и сейчас.

Сюзанна оглянулась, затем сказала:

– Вы не слишком громко разговариваете? Я думаю, что в Азуре «эсбэшные» уши есть везде, в отличие от ваших людей.

– Здесь нет никаких ушей, – возразил Вуревич, – здесь, на этой планете, все как один, ненавидят Азур.

– Поэтому они здесь, – добавил Ян.

Они помолчали немного, и он спросил:

– А что это за люди?

– Один из них землянин, был выслан со своей планеты год назад… Другой – бывший азурец, но ненавидит Азур не меньше, чем любой другой землянин. Он здесь, – он показал пальцем вниз, имея ввиду завод, – ведает какой-то частью производства, по-моему, даже делают под его руководством что-то для службы безопасности, в общем, очень важный человек. Его зовут Ква́рел, он и является руководителем сопротивления на этой планете.

– Здесь сопротивление тоже окрашено в лиловый цвет? – спросила Сюзанна.

– Нет… Когда говорят: «Лиловые», имеют ввиду землян. Но, если поднимется восстание, Лиловыми станут все. Во главе-то будет землянин… – Вуревич кивнул на Гарвича.

– А здешний землянин, он кто? – спросил Ян.

– Он тут не очень большой пост занимает. Бригадир, не больше. По сути, всего лишь старший рабочий. Он больше по организаторской части, очень хороший человек, я его нашёл как раз через Кварела. Если б не он, здесь была бы не очень большая ячейка. В сопротивлении, правда, он имеет куда больший вес, чем на производстве. Можно сказать, он является одним из заместителей Кварела.

Ян хотел уже спросить, как зовут землянина, но его перебили:

– Сколько людей на этой планете сможет выступить в момент восстания? – спросил Гарвич.

– Я пока не знаю, за этим мы сюда и прилетели.

– Сколько производственных планет поддерживают сопротивление в ближайшем пространственном секторе?

– Галерон, Апро-семьдесят-шесть, Кива, Ксенто… какие-то ещё были. Да легче сказать, кто не поддерживает. Поддерживающих большинство. Конкретика чуть позже. Нам сюда.

Они свернули в какой-то тёмный и грязный тупик. В конце тупика была массивная железная дверь. Вуревич открыл её, и пропуская всех, скомандовал:

– Заходите.

За дверью открылось нечто, напоминающее ремонтную мастерскую. На массивных подъёмниках, распростерших свои длинные лапищи, были подвешены кары и спидеры – а те были полуразобраны, и смахивали на механических зверей, раненных, вываливших органы, мучающихся в предсмертной агонии. В помещении резко пахло какими-то необычными запахами, будто в химической лаборатории, кое-где стояли почерневшие от времени пластмассовые канистры с отрезанным верхом – в них была налита какая-то чёрная жидкость, наверное, она и источала запах. Вдоль стен стояли верстаки, на них были разбросаны детали, болты, гайки…

В дальнем конце огромного зала был отгорожен небольшой закуток, где под тусклым светом неоновых ламп спиной к вошедшим трудился над каким-то агрегатом человек. Кроме него никого не было в мастерской.

Ян без труда узнал знакомую фигуру. Но поверить в это было трудно. Практически невозможно. Наверное, вот так случаются чудеса в этой вселенной: ты веришь в смерть людей, а они появляются на других планетах, трудятся там на заводах и даже не подозревают, что подобные встречи возможны.

Ян шёл ко входу в закуток, взялся за металлическую стену. Ладонью почувствовал холод металла тонкую жирную плёнку, которая, похоже, покрывала здесь вообще всё. Он хотел что-то сказать, но боялся даже открыть рот – этот человек, стоявший к нему спиной и усердно крутящий болты был настолько похож на человека, которого он уже столько времени считал мёртвым, что, если он обернётся и у него окажется другое лицо – Яна хватит удар.