Вот это лысое милое мохноногое существо — многодетный отец-гуляка? Ну кто бы мог подумать!

— А то! Я на десятой кошке считать перестала.

Мгм… это же как минимум десять котят! Ну Барсик, ну негодяй, я тебе устрою, как только домой вернешься.

Бабушка видимо прочла все на моем лице, потому что тут же замахала руками, мол она мне ничего не говорила и вообще пошутила. Ага, щас прям, так я и поверила. Нет уже, хватит с нас брошенных детей. Я его вмиг заставлю всех котят признать и принимать участие в их воспитании. Жениться он на всех кошках конечно не может, хотя…

— У вас многоженство разрешено?

— Ну уж нет! — Гиля правильно поняла мои намерения и замахала руками, — ты из моего дома кошачье царство устроить хочешь? Нет, нет и нет!

— Так разрешено?

— Нет, конечно. Можно разве?! Я и не слышала от таком, негоже это.

— И то верно! Он хоть алименты платит?

— Что? — вытаращила на меня глаза моя старушка.

— Деньги на содержание детей.

Она лишь руками развела.

Ну Барсик, ну ловелас облезлый! Я тебе покажу, как безотцовщин плодить.

Гуляли мы долго и я успела жутко проголодаться, о чем и сообщила бабе Гиле.

Дома нас ждал сюрприз. Возле двери, свернувшись калачиком, сладко сопел Барсик. Хвост, измазанный чем-то красным, мерно постукивал по крыльцу, а на мордочке застыла умильная улыбочка. Но только меня было не обмануть эдакой мимимишностью, я прекрасно помнила, что где-то плачут от горя брошенные котята и сердце сжималось от боли за малышей и от злости на моего фамильяра.

Послали же Боги стервеца!

Поэтому я, ничуть не стесняясь слегка пнула кота под лысый зад носочком тряпичной балетки, приобретенной недавно в обувной лавке и лысик, не ожидавший такого вероломства, аж подпрыгнул. В глазах его застыли непонимание и обида, да такие, что я даже устыдилась на секунду. Но только на секунду, потому что перед глазами снова замаячили брошенные детки этого гуляки.

Гиля же невозмутимо перешагнула через Барсика, и вошла в дом.

— Иди сюда, разговор есть, — прошипела я, и мохноногий негодяй, не посмев меня ослушаться, нехотя поплелся следом.

Дома я два часа отчитывала собственного фамильяра, на что тот жалобно кряхтел что-то в свое оправдание и прикрывал лапой бесстыжие глаза. Скажу честно, в какой-то момент мне даже стало его жалко, такой несчастный вид у него был.

— Ты Васенька пойми, — начал он, но я твердо перебила его, напомнив как меня всегда звали и звать будут независимо от мира и чего бы то ни было еще.

— Ну да, я и говорю, ты меня Яся правильно пойми. У меня ж даже примера перед глазами не было. Отец нас с мамой и братьями бросил, когда мне всего месяц был. Мать тянула нас одна…

— Врет! — безжалостно припечатала бабуля, проходя мимо, — он эту историю всем рассказывает, и жучкам своим тоже. Он при дворе родился и Илия его сразу почти забрала. Как мне объясняла, на случай рождения ребеночка. Я тогда еще не знала, что дите на самом деле уже есть. Родители его приезжали очень часто, что у котов, а тем более фамильяров вообще редкость. Вниманием он точно обделен не был.

Я хмыкнула, а Барсик покраснел. Серьезно, никогда не видела чтобы коты краснели от стыда. Хотя я и улыбающихся, и говорящих котов тоже никогда не видела, так что…

— В общем так, друг мой. Нужно с твоими дамами и детьми что-то решать. Кот вопросительно посмотрел на меня, надеясь видимо, что я все заботы и проблемы возьму на себя. Ну уж нет, дружок, ты папаша, ты и расхлебывай.

— Содержать детей кто будет? — грозно рыкнула я на Барсика, отчего тот аж затрясся.

Переигрывает, ну явно же.

— Да они хозяйские, ну Ясь, какое содержание, — заныл этот блудный папаша.

— То есть ты ручаешься, что все сыты и накормлены?

— Вот те зуб, — Барсик ловко щелкнул себя по клыку, вид при этом имея самый что ни на есть честный-пречестный.

— Ладно, я этот вопрос еще уточню. Теперь про воспитание.

Кот закатил глаза, явно уверенный, что разговорами все и ограничится. Ага, сейчас прям, не на ту напал.

— Сколько у тебя детей? Барсик наморщил и без того морщинистый лоб, долго думал, что-то шептал, пытаясь сложить короткие пальчики на лысых лапках и наконец выдал:

— Трое.

Я вопросительно взглянула на кота и хмыкнула.

— Ну правда. Остальные не мои.

— А чего ж думал так долго?

— Да я сроки высчитывал.

— А-а-а… ну хоть от этих не открещиваешься. Придется тебе всех троих признавать.

Кот хмыкнул, надулся и отвернулся.

— Ну Барсик… ну подумай сам, они же без отца растут, кто знает какое у них воспитание, как они едят. Вдруг они плачут ночами, вспоминая папку, а?

Уши у кота вздрогнули и мелко задрожали. Украдкой он смахнул лапой набежавшую скупую слезу, а я порадовалась, значит верной дорогой иду.

— А кто у них мать? Что если она не справляется с обязанностями, а? Ты о безопасности детей хоть подумал? Кстати, кто они? Мальчики, девочки? А способности есть? — завалила я фамильяра вопросами.

— Три красавицы, — он наконец развернулся и губы (а у кота губы, да?) тронула улыбка, — две беленькие и одна кремовая, в меня. А мама у них хорошая… — на этих словах Барсик вдруг погрустнел и поник головой.

****

— Что, бросила тебя?

Кот кивнул, а я вздохнула. Ну хоть с дамами разобрались и с количеством детей. Значит все уже намного легче.

— Ты, Ясь пойми… мы, фамильяры, да и вообще коты, ну не живем мы с парой. Это редко бывает очень. У меня ты есть, а семья всегда на втором плане будет.

— Да как так-то? — я даже вскочила от негодования. Как это кто-то может дороже семьи быть?! Так не должно быть.

— В общем я ничего не знаю и знать не хочу. Бабуль, — крикнула я вглубь дома.

— Аюшки? — раздалось в ответ.

— Я своим котом командовать могу?

— А то как же.

Вот и славно. Будем мы Барсик твою личную жизнь устраивать. Хочешь ты этого или нет.

— Ты Барсик свою зазнобу с детьми к нам завтра приводи, знакомиться будем. А остальным скажи, что если здесь еще появятся, я им все хвосты пообдираю. Будем у вас тут кошачьи семейные ценности прививать.

Кот понуро кивнул, не смея ослушаться моего приказа, а я довольно потерла ладошки. Да я лезу не в свое дело, ну и пусть. Хорошее дело того стоит. И я не самодурка, нет! Просто очень уж люблю делать добрые дела.

Последние слова я прохихикала в кулачок и отправилась на поиски бабушки.

Та разбирала мамину постель, желая видимо ее перестелить, но я попросила дать это сделать мне. Но прежде я открыла окна в спальне и сладкий запах жасмина наполнил ароматом прекрасную мамину комнату.

Я в каком-то особом порыве закружила свою новоприобретенную бабулю по спальне в подобии вальса и мы весело хохотали. В ее счастливых глазах я видела отражение своих, также наполненных радостью и смехом. Никогда прежде я не чувствовал себя как сейчас, в этом месте, с родным человеком, такой живой и наполненной. В каждом вдохе и взгляде я чувствовала присутствие мамы, я слышала ее смех и нежный голос.

Я видела ее лицо и взгляд, с нежностью глядящий на меня.

— Мама, — прошептала я, и тут же она исчезла вместе с запахом жасмина и счастьем, наполнявшим меня.

Наваждение… в какой-то момент я не удержалась на ногах и упала на кровать. Бабушка присела рядом и погладила меня по волосам.

— Что это было? — только и спросила я.

— Ты видела ее? — спросила она в ответ.

— Да… как будто-бы.

— Иногда призраки могут являться нам, если мы очень сильно этого заслужим. Если они виноваты перед нами, или мы перед ними. Она наверное очень хотела увидеть тебя взрослой…

Я лежала и вспоминала тот образ. И запах жасмина, и нежные большие глаза, и звонкий смех. Ее руки на своих плечах. Я ведь чувствовала их на себе, ощущала тепло.

— А она еще придет? — я с надеждой посмотрела в глаза Гили, но она лишь покачала головой.

— Не знаю, милая… мне она до сих пор не показывалась, — и такая тоска послышалась в ее голосе, что я тут же устыдилась своей слабости.