Череда невероятных событий запустила цепную реакцию, и я планирую выжать из этого места все, что подкидывает мне судьба.
В воротах ангара показался плюгавый паренек полутора метров ростом. Такой хилый, тщедушный, что я невольно задержался на нем взглядом.
— Милая, ужин готов. Без тебя есть не начинаю.
— Иди ко мне, Коль.
Парень радостный зашагал к своей пассии. Она схватила его в охапку, усадила на колени и крепко засосала в губы. Дальше мы не смотрели. Ушли, чтобы не мешать.
— Да уж… Астай, а Марьяна его силой держит?
— Еще чего, — возмутился хакас, — Любовь у них с Кольком еще со школы. Странная пара, соглашусь, но все обоюдно. Баба она требовательная, Лев. Я бы на твоем месте так сильно не радовался.
Не мне с ней жить, пусть от Кольки требует. А быт для «местной львицы» я уж как-нибудь налажу (как же я окажусь не прав!).
Дальше был удивительный разговор с Мыдыраком и его бандой:
«Лев Константинович, мы принесем вам пользу», — с этого начался наш разговор.
Мыдырак оказался не таким уж быковатым деревенским дурачком, каким я представлял его раньше. Такое чувство, что он говорил заученный текст. Речь была гладкой, без запинок. Перечислял ранги своих ребят, их навыки. Рассказывал примеры из жизни, где они, конечно же, были героями и не раз спасали от лап хищных зверей домашний скот, а также сохранили жизни своих соплеменников.
Я конечно же не поверил, ну или отчасти поверил его рассказу. Все поглядывал на аналитика, который назвался Назаром. Хилый, неказистый парень лет восемнадцати, в очках с толстыми линзами, внимательно слушал и молчал, поджав губы. Когда он убрал ладони с колен, на светлой штанине остались два влажных следа от его рук. Он нервничал. Мне показалось странным его поведение.
Почему-то я подумал, что именно Назар был автором речи Бугаева Мыдырака Аскеровича. Ну не мог Бугай сам все это придумать. Презентация прошла гладко, как по по написанному сценарию.
— Ладно, — сказал я. — Беру вас в качестве стажеров. Докажете свою полезность, я в долгу не останусь. Можете поинтересоваться у вашего непосредственного начальника Егора Борисовича, как живут бойцы сквада.
— А мы уже все узнали, — расплылся в довольной улыбке Бугай. — И… вы… это… Константиныч, не держите зла на меня за Маришку, — потупил взгляд Бугаев.
— Добро, — обменялись мы крепкими рукопожатиями. Мне не зазорно подать руку, а человек чувствует свою вину. За что извинялся Мыдырак? За то, что моей руке было больно, когда я бил его в челюсть? А насчет их компании у меня появилась одна задумка…
День близился к концу. Марина — умничка, занялась организационными вопросами, выкупила чартерный самолет и наняла перевозящий транспорт. Как оказалось, некоторые одаренные захотели взять с собой семьи, не так много, но плюс шестьдесят восемь мам, пап, братьев и сестер ложились тяжелой обузой на мои плечи. Их переезд решили отложить на ближайшее время. Тем более, меня сейчас занимал вопрос о Романове. Не получится ли так, что в аэропорту нас встретят его гвардейцы и тут же перебьют на месте?
Егор съездил на связь. По приезду доложил, что в усадьбе все спокойно. Нападения не было. Чету Залевских переселили на конспиративную квартиру и те были в безопасности. Аликперов забрал к себе Олега.
«Тишь, да благодать», — как выразился начальник сквада. Надолго ли? Впрочем, это не могло не радовать.
На берегу Июса начинались гуляния. Со двора усадьбы Карелиных место проведения праздника «возвышения» было видно, как на ладони. С каждым часом участников празднества становилось все больше. Девушки выгнали нас из дома, занялись своим внешним видом.
Астай был потерян для меня в эти минуты. С другими старейшинами он отправился на берег, где они готовили в большом котле варево для одаренных.
Я махнул рукой на все и пошел перетягивать канат вместе с остальными и ещё поднимать гири. Вроде как за победу наливали. Удивительное дело: стоило мне появиться на берегу, как всем вдруг захотелось померяться силой с Воином Света.
Бедные мои бойцы крутили головами, выискивая потенциальную угрозу для меня и, как сказал Егор: «Плевать, Константиныч, что у тебя в спину там что-то колет. Мы будем глядеть в оба».
Было весело. Я попробовал себя во всем: бросал камни через Июс, перетягивал канаты, тягал гири (выяснилось, что мой предел — сто двадцать пять килограммов правой и сто десять левой рукой). Еще бы: я ведь хронум с тринадцатью узлами на груди.
Все было замечательно. После каждой победы мне наливали местный самогон, я веселился. Пока не пришла Марьяна…
Вначале она уложила меня на лопатки на татами. Я не поверил. Затем последовали ее победы в армрестлинге (с обеих рук). Она сделала это так же легко, как мне далась моя победа над местным гравером десятого ранга.
— А ты чего хотел, чужак? Марьяну еще никто не смог побороть, — бросил мне кто-то из толпы.
Мое самолюбие было сильно ущемлено. Потом я проиграл в скачках и стрельбе из лука. Сильно налакавшись, взял гитару и исполнил пару любимых песен. Овации и аплодисменты были мне утешением.
Вскоре на поляне появились лица женского пола. От мелких сикилявок, которые едва начали ходить, до сгорбленных столетних старух (Марьяна, по-видимому, была на особом счету, раз явилась раньше и не в праздничном наряде). Только представьте, больше двух тысяч представительниц прекрасной части человечества в красочных одеждах исполнили традиционный танец.
Не было в нем грации, пластики и даже не все попадали в лад, но от масштабности дух захватывало. Когда он закончился, запустили фейерверк местного производства. То что «местного», я понял по схожести взрыва с моей самодельной бомбой, некогда разворотившей морду Асмодею. Чувствовалась рука моего кузнеца.
Если до этого мне казалось, что праздник идет на убыль, то сейчас я был убежден в обратном. Выпивка полилась с новой силой, а от еды ломились бесконечные столы. Все жители поселка собрались здесь.
Ближе к полуночи, когда малышню увели по-домам, старейшины взяли слово. Говорили по очереди, вкрадчиво и очень медленно. Казалось, они вот-вот готовы были помереть на празднике. Астай среди прочих казался пацаном.
Если убрать воду из их слов, говорилось о следующем: раз в год Матерь Богов, даровавшая силу их предкам, сходит с небес, дабы осчастливить своих «детей» своим присутствием. Она хочет, чтобы ее «дети» берегли память о ней и защищали мир от Темных сущностей. В этот день следует зачинать ребенка, резать скот на зиму и становиться сильней.
Выгнав из себя весь хмель, я в надежде посмотрел на гору, где когда-то Сана пожертвовала собой, чтобы защитить нас от адских выродков Асмодея. Но чуда не произошло, Матерь Богов сходила с небес лишь где-то в фантазиях хакасов.
Старейшины дали команду выстроиться в очередь за напитком. Я хотел было развернуться домой, но Астай, увидев меня, рукой указал встать в очередь. За мной встали мои бойцы.
Испив зелья, одаренные быстро покидали берег реки, шли домой. Даже не шли, а бежали. Спросить было не у кого, в чем причина столь странного поведения.
Наконец очередь дошла и до нас. Я принюхался, не решаясь глотать мерзкую на вид жижу зеленоватого цвета. Пахло пряностями. Недовольный моим промедлением уже знакомый старец поторапливал. Залпом опустошив рюмочку с зельем, скривился от поганого вкуса. Буркнул напоследок, что можно было соли добавить или сахара.
— Лев, Маринку сегодня не трожь! И своим скажи, чтобы на девок местных не смотрели! — были напутственные слова старого пейрама.
Я хмыкнул, дождался своих ребят и мы пошли спать. Кто же мог знать, что эта ночь будет для нас бессонной? Астай знал. Маринка знала. Решили промолчать. Сволочи!
Никогда еще в своей жизни я не испытывал столь сильное желание совокупиться. Парни ворочались, уходили в туалет и снова приходили в шатер, и так бесконечно. Я тоже вышел наружу, якобы «подышать свежим воздухом», на самом деле ждал Карелину.
И дождался. Дверь скрипнула, показалась знакомая улыбающаяся мордашка, но ее окликнули родители, велели ложиться спать.
