— Благодарю за этот рассказ, Марина. Было познавательно. — Я с искренней благодарностью кивнул девушке, которая в ответ на это чуть наклонила голову и хитро прищурилась. Эмоции её остались всё такими же «приравненными» и блеклыми. Защита это такая, что ли?.. — Скажи честно, вы же уже догадывались, какой клуб я выберу?

Трубецкий победно, с довольной ухмылкой поправил очки. Что ж, ещё одно подтверждение тому, что и моё решение сюда прийти, и выбор клуба уже был «срежессирован». Зачем? Да хотя бы для того, чтобы я чувствовал себя хоть чуточку виноватым перед той же Мариной. Как же: она так старательно всё рассказывала, проявляя максимум доброжелательности, а я в итоге ушёл под крыло «вредного» главы «Мысли». Или тут игра куда глубже, и меня, например, хотят «попилить», ссылаясь на мою универсальность. Буду и тут, и там, и вообще везде. С одной стороны — сплошные плюсы. С другой — время откуда на всё это достать⁈

Я ведь не только учиться хочу, но и наслаждаться жизнью.

— Догадывались. Всё-таки твоё знакомство с Синицыным на почве обучения уже само по себе о многом говорило. — Орлова пожала плечами. — Но твоё вступление в «Мысль» никоим образом не помешает поддерживать дружеские отношения с остальными клубами, верно?

— Признаться, такая схема мне видится оптимальной. Всё-таки я не ограничен определённым набором способностей, и могу развиваться в любую из сторон. — Моё главное преимущество, и мои же рельсы, с которых я просто не имею права сойти. — Но как на это отреагируют другие студенты? Если я правильно понимаю, сама концепция клубов подразумевает выбор…

— Quod licet Iovi, non licet bovi. Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку, Артур. — Блондинка усмехнулась, а её глаза хитро заблестели. — После того, что ты показал на соревновании никто не скажет ни слова против, какими бы привилегиями тебя ни одаривали.

— Разве что глупцы, мнение которых никого не интересует. — Трубецкий намеренно ждал возможности вставить своё слово, не желая окончательно уступать пальму первенства своей, вероятно, сопернице. Вряд ли они были врагами, так как их клубы позиционировали себя в качестве союзных. — Значит, Геслер, ты выбираешь «Мысль»?

— Хотел бы я выбрать всё и сразу, но это невозможно. — Слегка сгладим углы, что б некоторым очкарикам неповадно было. — Потому — да, я намерен вступить в организацию, сплотившуются вокруг телепатии. Но предварительно я бы хотел изучить полный перечень условий. Правила, обязательства, регламент — всё.

— Дима? — Трубецкий чуть обернулся, и Синицын, фыркнув, вручил ему заранее подготовленную папку, раздувшуюся от бумаги. — Мы заранее всё подготовили, так что…

Едва папка перекочевала в мои руки, как я тут же приступил к изучению её содержимого. Всё-таки нельзя было прийти, спокойно всё обсудить, принять решение и так же, без эксцессов, разойтись. Требовалось дополнительно убедить всех собравшихся в том, что особое ко мне отношение — не ошибка, а мои возможности не ограничены только лишь универсальностью и выносливостью. И раз уж ничего красочного в условиях кабинета я показать не мог, — да и не знал, чем именно удивить, — демонстрация скорости усвоения информации оставалась оптимальным вариантом. Чем я и занялся, разогнав сознание до уровня, вылезать за который мне запрещала интуиция, возвёдшая стену из первобытного, холодящего душу страха. Но и того, чего я сейчас достиг было вполне достаточно: все шестьдесят листов были изучены вдоль и поперёк за семь реальных секунд. И сейчас это — мой максимум, уровень, долго поддерживать который было слишком сложно. И не нужно в большинстве ситуаций, так как здесь я банально упирался в предел своей способности к телекинезу: бумага от такого обращения могла пострадать, а её защита требовала дополнительной концентрации.

— В целом меня устраивает всё, кроме раздела о лояльности. — Я поймал взгляд Георгия Трубецкого, главы «Мысли», почему-то считающего, что все члены «организации» должны в обязательном порядке сохранять свою к нему лояльность. При том лояльность в плане чуть ли не служения. — Если этот пункт можно видоизменить или вычеркнуть, то с моей стороны не останется никаких препятствий для вступления.

— Это невозможно. «Мысль» держится на сплочении вокруг лидера, которым сейчас являюсь я. — Георгий не отводя взгляд поправил очки. — И всех устраивает такое положение дел. Иначе быть не может.

Парень испытывал абсолютную уверенность в своей правоте, а я — раздражение, вызванное тем, что «Мысль» оказалась как бы не игрушкой в руках Трубецкого. Сама идея образования такого клуба была хороша, организация — выше всяких похвал, выгоды тоже обещали быть значительными, ибо сам глава клуба брал на себя немало обязательств и давал гарантии…

Но всё это лишь в обмен на лояльность ему лично, что для меня было неприемлемым условием.

— Удивительно, как с таким подходом к вам попал Синицын. — Я с немым вопросом посмотрел на блондина, но тот лишь опустил веки, не дав мне столь желанного ответа. — Марина, могу я поинтересоваться наличием в вашем своде правил аналогично пункта?

— У нас такого нет. — С отчётливо читаемым удовольствием произнесла блондинка. Правда, читалось оно лишь по тону, мимике и языку тела, в то время как эмоции оставались всё таким же ровным плато, в противовес другим «горам» хозяйки. — И насколько мне известно, ни один другой клуб не придерживается таких взглядов.

Я задумчиво кивнул, переводя взгляд на заместителя главы клуба биокинеза, носящего отражающее суть предмета название: «Изменение». Если телепатия отпадает, то самым очевидным вариантом будет биокинез. Но заместитель главы этого клуба был… никаким, пожалуй? Его тусклый и слабый разум не внушал особых надежд, теряясь на фоне остальных присутствующих здесь псионов. Магнитокинез? Тоже вариант вполне себе, ибо его эффективность в бою доказана одним из шести столпов Российской Империи. Вот только битве меня обучать будут те, кому я нужен в будущем как специалист широкого профиля, и едва ли студенты переплюнут профессиональных преподавателей от «конторы». А в плане нужных знакомств и укрепления своих позиций в социуме, наполненном вредными детишками аристократов, «Ледяная Звезда» явно вырывается вперёд.

Плюс мне были интересны разумы как Марины, так и её заместительницы. У одной — интересная врождённая аномалия и защита, у другой — интересный навык и железная выдержка. Решено: клуб ради знакомств, связей и информации.

А в отношении псионики у меня и так предостаточно отличных вариантов.

— С твоего позволения, я бы хотел изучить полный свод правил «Ледяной Звезды». «Мысль» по названной ранее причине, к сожалению, мне не подходит. — Ну что ж, глядя на то, как загорелась госпожа Орлова, я получил прекрасную возможность убедиться в крепости этой её «защиты». А заодно понять, насколько неприятным типом являлся Трубецкий на самом деле. Выплеснувшимся из него коктейлем негатива можно было убивать, до того ярким и мерзким тот был.

А ведь казалось бы: ментал, контролирующий свой разум и эмоции.

Орлова смутилась:

— Мы не распечатывали документы, так как считали, что ты гарантированно вступишь в «Мысль». Но всё необходимое есть на планшете. Вряд ли с его помощью можно будет так же быстро перебирать страницы, но…

— Это мелочи. — Я поспешил успокоить, в перспективе, будущую главу «моего» клуба. — Что несколько секунд, что пара минут — всё едино.

А ранее упомянутое условие тем временем перекочевало из рук Линетт, заместительницы главы «Ледяной Звезды», в мои загребущие лапы. На экране обычного учебного планшета был открыт файл, состоящий из всего-навсего двадцати семи страниц, которые я изучил за полминуты. Даже напрягаться ради этого не пришлось, ибо разум и так уже был разогнан до нужного уровня. И что, спросите, я могу сказать об этом уставе? А только то, что он намного лучше такового у «Мысли». Ни единого намёка на искусственную сегрегацию членов клуба на тех, кто выше, и тех, кто ниже с главой в качестве бессменного лидера, перед которым все должны гнуть спину. Сугубо товарищески-деловой подход, подразумевающий именно что объединение студентов ради общих интересов.