– И ты вряд ли можешь что-то сделать…

– Могу.

– Есть вещи, которые нельзя исправить, Скотт.

– Нет таких вещей… Просто помоги мне, – он склонил голову на бок. – Хоть немного…

– Я не знаю, – повторила я эхом.

Соленая пена, лопаясь, таяла на песке, как моя уверенность в чем-бы то ни было. Я злилась на себя за то, что простила его. Злилась, что до сих пор к нему что-то чувствую.

Скотт нагнулся ко мне. Я даже не дернулась – его в любом случае невозможно было остановить. Он дотронулся кончиком носа до моего лица и провел им по щеке, отодвигая выбившуюся прядь волос в сторону. Ему даже удалось заправить ее за ухо. К своему удивлению, я тихонько засмеялась, и он улыбнулся.

– Щекотно?

– Я тебе поражаюсь.

– Ты редко обращала внимание на такие мелочи.

– На этот счет ты тоже заблуждаешься…

Кому, как не мне, было помнить, как он размешивает сахар в чае – всегда против часовой стрелки, как выпускает всех из помещения, даже если спешит, а люди все идут, и идут… Как он первым откликается на просьбы Карлайла помочь, даже если очень занят. Потерять связь с ним было для всех большим ударом… Я снова вернулась к той мысли.

– Ты же общался с ними? Все это время.

– Ты о чем? – его предплечья лежали на скале по обе стороны от моей головы. Я почувствовала себя космонавтом в шаттле, который смотрит на Землю из космоса. Только вместо Земли было его лицо.

– Сьюзан, Карлайл… Кто еще?

Он нахмурился. Я ждала его ответа.

– Билл. Бекки…

Мои глаза округлились. Если в первом имени я не сомневалась, то услышать второе стало для меня неожиданностью. Она ни разу об этом не обмолвилась. Скотт поспешно добавил:

– Я просил ее не говорить тебе. Я просто хотел знать, все ли с тобой хорошо…

– Она не рассказала? – я ошарашено уставилась на него, пытаясь переварить услышанное.

– Мы общались первые несколько дней. Но потом она перестала мне отвечать. Я понял, что все налаживается…

– Ни черта не наладилось, Скотт. Ты поступил, как…

– От тебя вкусно пахнет, кстати, – невозмутимо перебил меня он и склонился к моей шее, снова коснувшись кожи кончиком носа. Меня это взбесило.

– Мало того, что ты даже не попытался…

– Я как раз попытался.

Скотт прошептал это мне на ухо, и я замерла, обездвиженная внезапным разрядом тока, который пронзил меня до самых пяток. Все мысли вылетели из головы, кроме одной: я не позволю. С каждой секундой наши губы были все ближе.

– Поздно, – произнесла я сбивчиво.

– Что? – прошептал он.

Горло пересохло, и я запнулась:

– Поздно.

– Лучше поздно, чем никогда, – он полностью прижался ко мне, буквально впечатав в скалу.

– Ты делаешь мне больно! – заорала я, не в силах держаться.

– Неправда, я рассчитываю силу. Не дури, Лу.

– Да мне плевать на это, ты ничего не понял! – я со всей силы дернулась, и, неожиданно для нас обоих, он потерял равновесие и упал ничком на спину, голова – в нескольких сантиметрах от большого тлеющего бревна. Пару секунд он немигающим взглядом смотрел на небо, пытаясь прийти в себя от шока. Я подлетела к нему, испугавшись того, что с ним могло случиться.

– Это было жестоко! – воскликнул он, протягивая мне руку.

– Прости меня, – я помогла ему сесть на песке, – я не хотела.

– Это? – он посмотрел на бревно. – Да мне плевать на это, ты ничего не поняла, – ответил он моими же словами. – Кажется, скоро мне станет окончательно плевать на все…

– Может, это к лучшему? – я не подавила желание плюнуть злостью ему в лицо и сразу об этом пожалела. Он мигом надел на себя самую непроницаемую маску.

– Ты не можешь так говорить.

– Я как раз могу.

– Лу, знаешь. Я много думал. Очень много. Пытался понять тебя. И мне не удается. Я вижу, что тебе плохо. Меня ты не обманешь, сколько ни пытайся. Виной не только я, ты знаешь это. И мне действительно плохо от того, что плохо тебе. Но мне ведь еще хуже, – он положил свою теплую ладонь мне на щеку, и я по-детски накрыла ее своей – Ты не счастлива с ним. И я знаю, что ты тоже что-то почувствовала, когда мы увидели друг друга. Если бы это было не так, то я бы даже…

– Не нужно.

Он приблизился ко мне, не отводя взгляда и прошептал:

– Ты даже не представляешь, как я себя ненавижу! – с таким чувством, что у меня пробежали мурашки.

Он продолжал сидеть, зачерпывая горстями мелкий песок и потихоньку выпускал его сквозь пальцы. Крупинки падали ему на джинсы и изредка долетали до меня. Я встала и, скинув обувь, окунула ступни в холодную воду.

Мы оба себя ненавидели.

– У тебя все в порядке? – резкий голос Джейка заставил меня испуганно обернуться. Нам очень повезло, что он не появился здесь на несколько минут раньше. Очередной сцены из прошлого я бы не вынесла.

– Да, – проходя мимо, я заметила, как Скот наморщил лоб и, закрыв глаза, отвернулся в сторону моря.

– Я пошел искать тебя. Вас долго не было…

Джейк подозрительно окинул взглядом пляж, задержавшись на тлевших углях, и внимательно посмотрел мне в глаза:

– Это что такое?

– Нашли пляж, развели костер… Все ветки туда закинули, что собрали.

– Зачем?

– Хотелось тишины.

– Тишины? – Джейк обозленно засмеялся. – То есть с нами тебе уже слишком шумно, да, что ты решаешь уединиться с ним?

– Джейк!

– Пойдем, Лу? – Скотт поравнялся с нами, смерив Джейка недобрым взглядом. – Видишь, нас уже потеряли…

Как ни в чем не бывало.

Мы вернулись молча, стараясь незаметно сесть на место, чтобы никто не задавал лишних вопросов. Однако на наши хмурые лица даже не обратили внимания. Все с серьезным видом слушали Шейлу, в то время как она подавленно рассказывала историю знакомства с очередным парнем. Очередным, потому что после расставания с Крисом два года назад они надолго не задерживались. Мне кажется, я знала причину.

Шейла была красивой. Нет, скажу по-другому: Шейла была хороша. При первом взгляде на нее не только мужчины, но и женщины теряли дар речи и замирали в восхищении. Ей даже не требовался макияж, чтобы выглядеть ухоженной: от природы бледная, фарфоровая кожа добавляла ей еще больше аристократичности, а вместе со строгой осанкой делала ее облик безупречным. Она обладала модельной внешностью и сладким голосом, который мог растопить любое сердце. Она была прекрасна, как ангел, думал каждый, кто впервые смотрел в большие медовые глаза нашей блондинки.

Первое впечатление длилось недолго. Общение переставало быть волнительным и захватывающим, становясь формальным и сухим наподобие собеседований, и сложно сказать, кто первым терял к нему интерес. Складывалось ощущение, что Шейла смотрит на тебя свысока, как если бы вы были на арене, где проходят смертельные бои: любой шаг по направлению к ней мог закончиться плохо, равно как и попытка удалиться прочь. Вежливость и приветливость становились до отвращения приторными, и, когда таяли, обнажались колкие поддевки, приправленные меткими обидными словами и поступками, которые даже я не понимала несмотря на свое вечное стремление всех оправдать. И все же, мне не хватит пальцев пересчитать серьезные ситуации, в которых она поступала мудро, заботясь о других прежде, чем о себе. Она была тем человеком, к которому не хочется обращаться за помощью, но, если решишься, он никогда не откажет.

Поэтому для того, чтобы узнать Шейлу по-настоящему, требовалось время – роскошь, которой не каждый обладал в достаточном количестве для того, чтобы свободно преподнести в качестве подарка отталкивающей красоте. Никому не хватало терпения, или желания, докопаться до сути и, к удивлению своему, обнаружить, что за холодной циничной личиной пряталась одинокая восприимчивая душа, которая хотела быть кому-то нужной. И это желание порой было настолько сильным, что она не переставая искала родного человека, словно без этого ее ждала бы непременная мучительная гибель. Ведь, если в карьере ей было достаточно таланта и внешних данных, для отношений требовалась внутренняя вселенная, к которой бы непреодолимо тянуло. И, к несчастью, у нее в арсенале было лишь несколько десятков звезд – возможно, потому, что она в себя не верила и каждый раз пыталась убедиться в том, что, если ее полюбят, она будет способна засиять ярче. Очень грустно, что она не видела света внутри себя самой…