Несколько секунд смотрим друг на друга. Тимофей первый притягивает меня к себе. Но в дальше беру инициативу я – толкаю его на кровать и сажусь сверху. Я управляю теперь движениями. Разгоняюсь и вижу, как Тим закрывает глаза, веки начинают дрожать, замедляюсь – он немного разочарованно выдыхает. А когда уже не выдерживает эту пытку, рывком переворачивает меня , подминает под себя. Теперь он двигается резко, жёстко, но от этого только азартнее и ощущения ярче.

– Признавайся, трогал тебя кто-то кроме меня? – шепчет Тим и входит резко на всю глубину.

– Нет. Только ты. Ещё.

Тимофей послушно делает, как я прошу и даёт мне наконец разряд. Мне слишком хорошо, это не сдержать внутри, крик рвётся наружу, и Тимофей накрывает ладонью мой рот, чтобы приглушить крик и не разбудить Диму.

– Главное – не дёргайся, – просит меня Тимофей.

– Я знаю.

– Говорить буду я. Твоё дело только принимать любовь и обнимашки от мамы.

– Да знаю я.

Мы стоим перед дверью родительского дома. Только с самолёта. У меня кружится голова от такой смены обстановки и событий. Ещё вчера мы были в Питере, а сегодня уже стоим на крыльце бабушкиного дома. Дима спит на руках Тимофея.

Звоню в дверь. Ждём. Дверь открывается, а на лице бабушки появляется удивление. Брови взлетают вверх, она молчит несколько секунд, словно я могу испариться.

– Рада? Мне не снится? Господи! Ваня! Рада нашлась.

Вижу, как из гостиной быстро выруливает дед не менее удивлённый. Я попадаю в двойные объятия. Или я бы даже их капканами назвала. Они так крепко стискивают меня, что, кажется, сейчас рёбра лопнут.

– Рада, Радочка, – бормочет бабушка.

И хоть я обещала себе не плакать слёзы бегут по щекам от их любви. Я не ожидала, что они меня вообще ещё помнят.

После пяти минут неистовых обнимашек мы, наконец, отлепляемся друг от друга, но бабушка продолжает держать меня за руку, словно я могу сбежать или исчезнуть.

Тянет меня в коридор. Тимофей заходит следом и только тогда бабушка замечает Диму.

– Это мой сын, – отвечаю я, не дожидаясь вопроса.

– Сын? – эхом переспрашивает она.

– Ну да. Ваш правнук получается.

Бабушка держится за деда, видно, что ей дурно. Подставляю ей своё плечо и с дедом на пару отводим в гостиную, усаживаем на кресло.

– Люба! Ну ты чего распереживалась? Девочка уже ведь взрослая, – говорит дедушка и подкладывает ей подушку под голову. Я бегу за водой. Приношу стакан.

– Бабушка, выпей.

Она отказывается.

Только Тимофей молчит и пристально смотрит матери в глаза. Она тоже не отводит взгляд. Хмурит брови. И неожиданно показывает ему кулак.

– Ты паршивец девочку мою совратил.

У меня от удивления челюсть отвешивается до пола. Как она догадалась? Смотри на Тима. Интересно, что он ответит.

– Да, мама. Я.

– Господи! – бабушка закрывает лицо руками. Дедушка обнимает бабушку за плечи, гладит по спине, успокаивает её как может.

– Ну что ты Люба. Всякое бывает. Не плачь.

– Позор-то какой, – всхлипывает бабушка.

– А в чём позор? – спрашивает Тимофей. – Мы не кровные родственники. Да вот так случилось. Я понимаю, что это пока в голове не укладывается. Но отступать я не собираюсь. Надо просто признать это мама.

– Так это Рада, значит, из-за тебя сбежала. От твоих домогательств, – бабушка будто не слышит.

Мы переглядываемся с Тимом и одновременно пожимаем плечами.

– Каких ещё домогательств? – спрашивает Тимофей.

– Ба. Никаких домогательств не было. Это я дура влюбилась в него без памяти и проходу не давала.

Бабушка убирает руки от лица. Теперь впивается своими глазами в меня.

– Да. И не смотри на меня так. Я его не выгораживаю. Вот такая нехорошая и бесстыжая. Прицепилась к нему и совращала как могла. Он и не сдержался.

– Это я во всём виновата, – качает головой бабушка. – Не надо было оставлять вас наедине.

– Незачем жалеть о прошлом уже Люба. Уже ничего не изменить.

В этот момент Димка открывает глаза, видит ТИмофея, тянется к нему и говорит громко “папа”. В тишине комнату его голос отчётливо слышно. Мне кажется, у всех в этот момент перехватывает горло от счастья, ну у меня и Тима точно. Он прижимает сына к своей широкой груди, целует в макушку и победоносно смотрит на меня.

– И когда это ты успел его научить? – спрашиваю его.

– Так, в самолёте несколько раз ему сказал, а он запомнил. На удивление сообразительный малыш, весь в папу. Да?

– Ну да. Конечно. Мама участия не принимала, – усмехаюсь я.

– Гены они такие, – совершенно серьёзно соглашается Тим, игнорируя мой сарказм.

–Рада, как назвала? – интересуется бабушка. Ей уже лучше, да и любопытство распирает, поэтому страдания пока отложены.

– Дмитрием назвала. Дмитрий Тимофеевич Медяков.

Тимофей вскидывает на меня глаза.

– А почему не Грозный?

– Потому что я мать-одиночка.

– ЗНачит, это дело надо исправлять. Завтра же идём в ЗАГС, – он даже не спрашивает, а констатирует факт.

– Что ты! – машет руками бабушка. – У девочки первое замужество, а ты хочешь её просто в ЗАГС потащить?

– А что такого? – удивляется Тим. Димке надоедает сидеть у отца на руках и он просится на пол.

– Как что? Надо подготовиться. Хотя бы две недели. Платье выбрать. Ресторан. Позвать гостей, – бабушка говорит,а её взгляд прикован к Диме. Она словно курица-наседка настороженно смотрит на малыша, чтобы заранее предотвратить его падение.

–Рада ты хочешь такую свадьбу? – спрашивает Тим.

– Нет.

– Хоть вы что мне говорите, но свадьбе быть. И я всё устрою, – ставит нас перед фактом бабушка. – Вы лишили меня радости ожидания внука, пока ты была беременна, и радости его рождения. Уж свадьбы я вам не дам меня лишить.

Дима останавливается перед бабушкой, его привлекает яркий цветок на её юбке. Он заворожено смотрит, трогает пальчиком, пытается лизнуть. Сердце бабушки не выдерживает этой мимишности и она сгребает его в охапку, целует толстые щёчки, прижимает к себе.

– Мой внучек. Какой красивый мальчик. Самый-самый красивый. Правда, дед?

Дедушка, конечно же, соглашается.

Небо окрашено в пурпурные цвета, которые словно градиентом растянул невидимый художник по полотну неба. Солнце, склонившись к воде, бросает свои лучи на водную гладь и к розовым оттенкам примешивается золотой.

Это мой любимый момент здесь на острове. Каждый день я прихожу к океану и наблюдаю, пытаясь запечатлеть в памяти всю красоту и буйство красок.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – шепчет на ухо любимый голос и руки, скользнув по моей талии, крепко прижимают к его твёрдой груди. По телу пробегает дрожь. Я до сих пор, даже спустя год, как женаты, не могу поверить, что мы вместе. Скольжу в его руках, разворачиваюсь к нему лицом и пытаюсь поцеловать. Он высокий и если не наклонится, то мне не допрыгнуть. Но такого ещё ни разу не было, чтобы Тимофей отказался от поцелуя.

Я счастлива! И от осознания собственного счастья сердце заходится галопом. Страшно представить, что я могла бы до сих пор жить в Питере вдвоём с Димой, если бы не встретились с Тимофеем случайно в супермаркете.

Он прикусывает мою нижнюю губу, целует в уголок губы.

– Не представляю, что было, если бы я не нашёл тебя.

Мы даже думаем об одном и том же.

– Что за спор у вас был с Сергеем? – спрашиваю я. Ещё утром я стала случайным слушателем их разговора.

– О, это старая история.

– Расскажи.

– Да ничего особенного. Просто поспорили.

– На что?

– Неважно, – усмехается Тимофей. – Так, глупость.

– И всё же?

– Ну хорошо. Я же знаю, что не отстанешь.

– Не отстану, – подтверждаю я.

– Три года назад мы поспорили с Серёгой, что я воспитаю тебя в течение месяца.

Фыркаю от смеха.