Нелли не верила тому, что Крис так жестока. Ей вообще расхотелось возвращаться в школу. Лишь Лоли радовали. Лес – это Шипы. А Лоли – парк «Космонавтов», который как раз проезжало семейство Бессоновых. Самое людное и зеленое место города. И березы не пугали, как Сосны.

Нелли взглянула на белые колготки и почему-то захотела переодеть их в черные. Машина поворачивала к многоэтажке и замедляла скорость. Нурия расстегивала ремень безопасности.

– Мишка, вот мы и дома. – Алексей остановил машину. Он открыл дверь дочке и протянул ладонь, – Моя Мишка, наконец-то ты вернулась.

В глазах матери застряли слезы. Что бы случилось, если бы они потеряли дочь? Самое страшное – хоронить детей. Страшнее только – хоронить двоих.

В комнате Нелли почувствовала себя одинокой. Чего-то не хватало. Она бы перекрасила стены из молочного цвета в красный или черный. Ее пугала собственная неудовлетворенность постановки цветов. Может, в ней прятался художник? Нелли понравилось рисовать в больнице. И она знала, что придумывала дизайн одежды, но никто не видел наброски. Неужели даже Мирослава?

Рядом с кроватью стеллаж, на полу стопки книг. Она не успела помыть руки, как принялась хозяйничать с новой мебелью. Девочка получила великое удовольствие, расставляя литературу. Классику в середину, современную литературу сверху и снизу. А в самом низу глобус, фиолетовый мишка и сумка такого же цвета, которую приносила мама в больницу.

Нелли развернула зеркало от себя, стоявшее у окна. Она боялась собственного отражения. Девушке не хотелось переодеваться в пижаму, ведь это значило, что сон был близок. А там и сны, и даже воспоминания. Вдруг снова появится Лес, глубокая темная яма, шепот Сосен. Нелли легла спать в белых колготках и персиковом платье.

– Доброй ночи, малышка… – Нурия зашла в комнату. – Ты будешь спать так?

Нелли только моргнула глазами пару раз и открыла рот, чтобы ответить, но слова запутались в горле и потянули друг друга обратно в сердце.

Мама грустно посмотрела на дочь. Ее печалил факт молчания девушки. Или странность с переодеванием. Возможно, дальше будет хуже. Антон Павлович предупреждал, что девушка медленно шагнет в повседневность. Но нельзя волноваться.

– Хорошо, девочка моя, – мама поцеловала ребенка в щеку и подняла одеяло до самого носа.

«Хочу покрасить стены в черный».

Но через час все изменилось. Нелли проснулась в холодном поту. Челка слиплась на лбу, персиковое платье не казалось милым: вцепилось скользкими волокнами в слабое тело. Она закричала немым криком. Из ее горла вылетел дух, а не звук. Глаза пытались забыть удушающий сон. Ей снова шептали Сосны. Они снова желали ей смерти. Волк наступал на ее пятки. Беги, беги. «Стреляй или спи!»

Живот переваривал остатки ужина. Еда кувыркалась внутри, позывая сходить в туалет. Все хорошо, дыши. Вдох-выдох, вдох-выдох. Улица молчала. Она видела страдания Нелли? Нужен был хоть кто-то, кто мог бы ее успокоить. Нелли встала с кровати, пьяно семеня на кухню. Глоток воды освежил горло, жаждущее пропустить через себя хоть одно слово. Нелли молчала. Будто была не достойна говорить.

Ложась обратно в постель, она включила музыку в наушниках и так и заснула. Ночной кошмар не повторился.

Что могло быть лучше вечеринки по поводу возвращения домой? Заказная еда, красивая, почти неиспользуемая посуда, приятные темы для разговоров. На таких праздниках не принято ругать за плохие оценки или безделье.

Для Нелли устроили праздник. Были приглашены только Алина и Слава. Плюс родители, зачинщики семейной тусовки. Люди могли утомить девочку, которая почти месяц пролежала в коме. Подруги пришли в лучших «Лоли-нарядах». Мирослава приоделась в длинное белое платье, затянутое черным корсетом. Мешающиеся кудрявые пряди закрепила заколками по бокам. Сережки с синим камешком точь-в-точь копировали цвет ее глаз.

Алина же не боялась своей полноты, поэтому оголила ножки. Ее пышная юбка была чуть ниже коленей, буквально на пару миллиметров. Она нашла белую блузку с волнистыми рукавами, такие блузки были модными в начальной школе давным-давно и назывались цыганскими. Бледно-лиловая юбка не особо облегала бедра, но и пышной точно не была. Алина надела тонкие перчатки с рюшками такого же цвета, что и юбка. А еще она нашла в лавочке «Меркурия» круглые розовые очки.

Вот такие кукольные модницы пришли к Нелли. Они с ужасом вскрикнули, когда увидели, во что была одета виновница торжества. Такие они. Эмоциональные.

Нелли на их удивление виновато улыбнулась. На ней висела длинная черная футболка с надписью «Linkin Park». Волосы завязаны в неаккуратную кубышку, зато челка была аккуратно подстрижена. Кофе-глаза не прятались, а скромно узнавали мир.

– Это точно не наш стиль! – взвизгнула Слава. Даже как-то агрессивно взвизгнула.

– Пора расширять горизонты, наверное, – повеселела Алина. – Ты помнишь, что мы все одевались, как куклы Лоли?

Нелли уверенно кивнула. Она долго думала, что надеть. Весь ее шкаф был полон пастельными оттенками, милыми розовыми волнами. Она копалась в «Нарнии» весь день, и ей ничего не нравилось. Но Нелли увидела черный лоскуток. Что за мрак? Она потянула двумя пальцами за ткань и вытянула совершенно обычную, но такую удобную вещь, лежащую на самом дне кукольного гардероба. Ей захотелось надеть ее.

– Ничего страшного, скоро ты вернешься в строй и задашь жару новыми платьями! – Не унималась Слава. Ее переживания насчет стиля Нелли перерастали в катастрофу космического размера. Нелли смутилась и поймала себя на том, что не хотела контактировать с ней. Ужасно странно!

– Да, а пока давайте поедим, – предложила Алина. Вся компания уселась в просторной кухне. Нелли окружили девочки, а родители сели напротив.

– Я хотела рассказать, что этим летом после смены буду еще работать в «Космосе».

– Серьезно, Алина? Но зачем? Официанткой быть выгоднее же. – Глаза Славы увеличились в два раза, море готовилось выплеснуть наружу. Она любила контроль.

– Нам тоже очень интересно. Ты говорила, что тебя все устраивает в «Нефти». И как же твоя мечта стать «Нефтяной Принцессой?» – Нурия включилась в разговор.

– А я и стану, – уверенно ответила Леонова. – Хочу больше отдохнуть летом, но и совсем без денег тоже тяжко. Поэтому подработаю в столовке, потаскаю подносы с тарелками. И с новыми силами в одиннадцатый класс. Буду выходить в ночные смены, уже восемнадцать стукнет же.

– Большие планы, – заметил Алексей. – Но я бы вообще предложил тебе полностью отдохнуть.

– Успею на пенсии.

Алексей добро улыбнулся и взял тарелку с салатом с курицей и грибами. Он бережно положил его прямо перед носом Нелли. Она еще ничего не ела.

– А я желаю этим чудным летом закончить роман. В том году не удалось, не довелось вдохновиться. Нынче я уже многое прочувствовала, поняла. Даже план составила! Анкету персонажей, карту местности.

Если можно было бы назвать воодушевление другим словом, это было бы Славой. С таким восторгом могла говорить только она, в ее руках столько жизни и надежды, что Нелли испугалась, что они оторвутся от тела и улетят плавными змейками. Глаза Мирославы блестели весенним солнцем, капель чуть ли не стекала со щек. Нелли не могла взять в толк, как Слава так быстро говорила, словно литературный герой и даже не заикалась? Мирослава Вольная глотнула вишневого компота и продолжила:

– Это будет прекрасным путешествием, чует мое сердце. Я всегда только читала книги, но теперь я сама сотворю что-то подобное. Это так… так…

– Чудесно! – Нурия захлопала в ладоши.

– Восхитительно! – Алексей то ли похвалил роллы с щедрой начинкой лосося, то ли продолжил диалог. Но получилось забавно, Нелли улыбнулась широкой улыбкой. Алексей обычно не знал, как реагировать на пышные речи подруги дочки. У него не было настолько «не из мира сего» знакомых.

– Хвастливо, – прыснула Алина.