– Людям нужен выбор, Рук! То, что здесь творится, – это как болезнь. Трое гнусные… – Она осеклась, словно кто-то сорвал с языка незаконченную фразу. – Прости.

– Не извиняйся. Я с тобой согласен. Потому и ушел.

– Но они были для тебя семьей.

Рук опустил взгляд на свои почерневшие ладони. Двойной прокол от зубов хозяйки танцев еще просвечивал сквозь слой грязи.

Бьен взяла его кисть в свои, пожала.

Он силился вообразить страны вдали от Домбанга – мили твердой земли, сотни миль, тысячи; столько суши, что и за месяцы не дойдешь до края. Большое искушение – поверить, что, сбежав на дальний край света, они наконец спасутся. Искушение и глупость. Рук и сквозь угольный слой на коже видел пылающий в его теле жар. Кем Анх и Ханг Лок сделали его тем, кто он есть, а от себя не убежишь. Оставалось одно: день и ночь смотреть в глаза затаившемуся в нем зверю, выдерживать его взгляд, пока зверь не отведет глаз.

– Вуо-тоны, – сказал он наконец, подняв глаза на Бьен.

– Что – вуо-тоны?

– Надо уходить к ним.

Она округлила глаза, но не возразила, а нерешительно кивнула:

– Этот вал ненависти рано или поздно спадет. Город успокоится, и можно будет вернуться. А мы могли бы принести им учение Эйры…

– Вуо-тонам нет дела до учения Эйры, – поморщился Рук. – Вообще-то, тебе там и рта раскрыть не дадут.

– Потому что я женщина…

Он запнулся, не сразу поняв.

– Нет. Потому что ты слаба. – Рук покачал головой, подыскивая точное слово. – Потому что сочтут тебя слабой. У вуо-тонов право голоса надо заслужить.

– Чем?

– Убийством.

Она вздрогнула, взгляд ее стал далеким.

– Тогда я буду молчать.

Рук хотел ответить, но не стал. Вопрос, говорить или молчать, бледнеет перед вопросом, жить или умереть.

– Так ты согласна?

Он ужаснулся, представив Бьен в дельте, но оставаться в городе было еще хуже.

– Я не вижу выбора, – равнодушно ответила она.

Рук медленно, вглядываясь в ее лицо, кивнул. И понял, что готовился к спору.

– Пойдем. – Чтобы подняться на ноги, понадобились все остатки сил. – Нам надо поесть.

Она тоже встала. Он взял ее за руку. Впервые, сколько он ее знал, Бьен позволила себя вести.

Ли Рен вскинула голову им навстречу. Она сидела на потертом табурете, помешивая в чугунном котелке большой деревянной ложкой. Улыбка смяла ее лицо сотней морщинок и открыла редкие зубы.

– Как раз к ужину.

– Верно, – кивнул Рук. – Спасибо тебе.

– Стыдно-то как! – пробормотала старуха, опуская взгляд в дымящееся варево. – Стыдно.

«Стыдно». Что-то в этом слове, будто застрявшем у нее между зубов, заставило Рука остановиться. Поздно. Из лачуги посыпались вооруженные люди – двое, четверо, десятеро, – все с копьями или арбалетами.

– Эти, – сказала Ли Рен, не глядя ткнув ложкой в Рука и Бьен.

С ложки капало.

Рук развернулся, схватил Бьен за плечо. Десяток шагов по улице, и они нырнут в переулок, рванут…

– Побег равен смерти. – Голос лезвием рассек его мысли. – Никан не из метких стрелков, но с такого расстояния не промахнется.

В голосе звучала спокойная усмешка.

Бьен не ответила, не шевельнулась, не подняла рук – стояла, склонив голову.

Рук повернулся к врагам лицом.

Стрелки смотрели на него через прицел, пальцы на спусковом крючке, а копейщики набегали, обходя их с боков, окружая. Тот, кто заговорил первым, стоял посередине – невысокий молодой человек с наголо обритой головой. Он не потрудился извлечь висевший на поясе меч, да и нужды в том не было.

– Я Гао Джи, начальник шестнадцатого, беру вас под арест.

– К чему это, начальник? Мы не нарушали никаких законов, – примирительно ответил Рук.

– Не нарушали законов? – Джи вздернул брови. – Не проповедовали аннурской ереси на улицах Домбанга?

– Любовь не ересь, – прошипела Бьен.

– Любовь – это хорошо, – хмыкнул военный. – Любовь – это прекрасно. Кто же против любви?

Он, будто в поисках ответа, обвел глазами дорожную колею, но улица в считаные мгновения опустела, прохожие скрылись в переулках или попрятались в домах. В окне второго этажа блеснули любопытные глаза, и тут же ставень захлопнулся.

– Беда в том, что речь не о любви, а о вашей ложной богине. – Джи покачал головой. – Нет богов, кроме Трех. Все прочие – просто идолы, натыканные аннурцами, чтобы нас ослабить.

– Вы не правы, – возразил Рук.

Джи поджал губы:

– В чем же это я не прав?

– Не правы относительно Эйры и Трех, – ответил Рук, – и в том, что преследуете нас, а не тех мерзавцев, что сожгли храм и убили наших друзей.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.