– Слушай, толстуха, – обратился дед в зеленых очках к торговке, – тут женщины пошикарнее тебя посещают мое заведение.

– Чего? – возмутилась бравая Клементина. – Может, мне, старый Родриго, полицейского позвать, чтобы он пошарил в твоем вонючем кабаке? Где ты прячешь сына тех господ? Где юноша, которого ты украл у родителей? Если ты не уберешься отсюда, я такое сейчас здесь устрою! Похититель детей! Мерзавец! Изверг! Вампир!

Торговка с силой оттолкнула старика. Отшатнувшись, тот оказался как раз напротив отверстий, просверленных в стенке тележки.

Зеленый козырек слегка сбился в сторону, и Пистолет смог увидеть лицо человека в очках.

От удивления Пистолет так подскочил, что овощи подпрыгнули, словно началось землетрясение.

Громко захохотав, Клементина взялась за тележку со словами:

– Старый негодяй! Ты о нас еще услышишь… Большой пучок за два су!

Вне себя от изумления старик пятился к двери кабачка. Как только тележка свернула за угол, Пистолет приказал:

– Домой! Скорее! Очень срочное дело!

– Скажите, месье Клампен, это и есть тот злодей? – спросила Клементина, добравшись до кладовки.

– Ангел мой, – ответил Пистолет, выбираясь из-под циновки, – как же мне было плохо в вашей тачке! У меня все тело свело судорогой! Это смелое, но рискованное предприятие. А вы чуть было не испортили все своей болтовней, – упрекнул он Клементину.

– Он что, размечтался, что я буду таскаться в его шалман?! – кипела возмущенная торговка. – Да я выпиваю только в компании и только по случаю! Эти дамочки – настоящие чудовища! Ах, мерзавец! – не унималась Клементина.

– Поднимемся наверх, сокровище мое! – прервал ее Пистолет. – У нас еще много дел.

– Но месье Ландерно дома, – возразила Клементина.

– Он спит, любовь моя, – успокоил ее Клампен. – Сейчас его время, он ведь работал всю ночь.

– А если проснется? – разволновалась торговка. – Он такой злой!

– Мы скажем ему, что это сон, – улыбнулся Пистолет. – Пошли!

Но чтобы побороть нерешительность мадам Ландерно, молодому человеку пришлось прибегнуть к самому весомому аргументу – поцелую.

– Или ты меня любишь, или нет, о прекраснейшая из женщин! – вскричал Пистолет.

– Я люблю вас, месье Клампен, – вздохнула торговка, – но лучше бы нам увидеться в Барро-Вер, Рампоно или Миль-Колонн.

И все же женщина покорно поднялась по лестнице и тихо открыла дверь мансарды.

Ландерно спал сном праведника, повалившись на кровать прямо в одежде.

Сейчас и в самом деле было его время поспать.

На пороге Пистолет прошептал:

– Ради ребенка, коварно и жестоко вырванного из родительских объятий, мне необходимо переодеться женщиной. Удовольствиям мы будем предаваться завтра. А пока одолжите мне платье и все прочее. Несчастная семья благословит вас.

– Вы будете переодеваться здесь?.. – в ужасе спросила Клементина.

– Встаньте у кровати, сокровище мое, – распорядился Пистолет. – Во время моих дальних путешествий я побывал и не в таких переделках. Я могу соперничать храбростью и ловкостью с Севильским Цирюльником.

– Ах, какой мужчина, черт возьми! – восхищенно выдохнула Клементина.

– Если он только шевельнется, – добавила она, бросив косой взгляд на спящего мужа, – я удавлю его своими руками.

– Великолепно! – обрадовался Пистолет. – Так ему и надо. А теперь отвернитесь – я займусь своим туалетом.

Переодевание не заняло у Клампена много времени. Дамский угодник, он прекрасно разбирался в тонкостях женских нарядов. Торговка и сама не смогла бы одеться быстрей.

– Можете посмотреть, мой ангел, – обратился к ней Пистолет. – Теперь мы с вами не нарушим приличий.

– Какой хорошенький! – томно простонала Клементина.

Любовь слепа. Пистолет выглядел ужасно. Внезапно раздался стук в дверь. Ландерно сразу проснулся. Тревога! Клампен едва успел закинуть свою одежду за шкаф.

– Кто там? – хрипло спросил Ландерно.

– Я, Котри, – раздалось из-за двери. – Открывай скорее!

– Сюда нельзя, я переодеваюсь! – закричала Клементина, поспешно расшнуровывая корсаж. – Могу ли я где-нибудь спокойно заняться собой?! Когда, наконец, прекратятся эти неожиданные посещения! – возмущалась она громко.

– А, ты уже вернулась, – пробормотал старьевщик, протирая со сна глаза. – Чего тебе надо, Котри? – крикнул он.

Пистолет, вжавшись спиной в стену, притаился за шкафом.

Котри через дверь сообщил:

– Встречаемся через час, на улице Сен-Рош, в «Большой Бутылке».

– Ладно, приду. А теперь проваливай, – буркнул Ландерно.

И снова повернулся к стене.

Клементина приоткрыла дверь, и Пистолет выскользнул в щель, как змея.

По дороге в кабак он тихо бормотал:

– С помощью женщин я всего могу добиться. Теперь надо довести дело до конца. Главное, помнить об осторожности. Я ведь рискую своей жизнью…

Из гардероба торговки он выбрал яркое воскресное платье, правда, не очень свежее, пеструю шаль и чепчик с выцветшими цветочками.

В этом наряде Пистолет был так безобразен, что любо-дорого смотреть!

Едва он вышел на улицу, как водовоз назвал его кошечкой и обещал любить до гроба.

Клампену это польстило, но не было времени ввязываться в приключения.

Идя по улице Сент-Оноре и пересекая рынок, Пистолет часто останавливался, чтобы полюбоваться своим отражением в витринах. «Очень недурно!» – решил он про себя.

– Если на пути попадется бездомная собачонка, возьму ее на руки, – размышлял он вслух. – Это будет последним штрихом… хотя мужчины и без того на меня пялятся… идите своей дорогой, бесстыдник! Да хватит вам!.. И без того пол, к которому я принадлежу, полностью поверил в мой маскарад.

На ходу Клампен жеманно бросил пожилому господину:

– В ваши-то годы, папаша! Я позову полицию!

На подходе к улице Вен-Рош Пистолет замедлил шаг, опустил голову и сделал печальное лицо. Он был очень наблюдателен и хорошо знал жизнь.

Той роли, которую он играл, веселость не пристала.

Войдя в «Большую Бутылку», Пистолет сразу направился к стойке.

– Один очень порядочный человек сообщил мне, – сказал угрюмо бывший помощник инспектора полиции, даже не пытаясь говорить более высоким голосом, – что у вас имеется зал для дам.

– Да, это наверняка весьма почтенная личность, – ответила женщина, сидевшая за стойкой и штопавшая носки. Завсегдатаи захихикали.

– Эй, рыбка, подплывай сюда, – крикнул мужчина в блузе, – я закажу тебе пол-сетье чего-нибудь крепкого.

– Мадам, – продолжал Пистолет с достоинством, – вы не имели чести мне ответить и по вашей вине ко мне относятся здесь без должного уважения.

Хорошо сказано. У этих несчастных существ есть лишь один порок. Он так огромен, что вытесняет все остальные.

– Спускайтесь вниз, – произнесла женщина, указывая из-за прилавка на лестницу, ведущую в подвал. – В следующий раз заходите со стороны аллеи. Посетительницы того зала сюда не заглядывают.

– Мадам, – ответил Пистолет, приседая в чопорном реверансе, – примите мою глубочайшую благодарность.

– Не за что. Иди, промочи клюв, старая сорока, – выкрикнул мужчина в блузе. – Терпеть не могу таких баб!

– Эй, рыбка! Эй, спускайся в подвал! – захохотали его приятели.

Пистолет направился к лестнице, сохраняя на лице выражение гордого достоинства. У самых ступеней он обернулся:

– Если бы вы знали, какое положение я занимала прежде в обществе, вы бы поняли, почему я ищу утешения, пытаясь забыть о своих несчастьях!

Клампен спустился в погребок: через грязное оконце сюда еле проникал с улицы тусклый свет.

Закопченная лампа не могла рассеять полумрак, и в подвале было почти темно.

За прилавком сидел старик в зеленых очках и зеленом козырьке.

Это надо было видеть, придумать такое невозможно.

А увидев эту картину воочию, необходимо описать все как есть, без всяких умолчаний и ненужных преувеличений.

Старик был здесь единственным мужчиной, у этих дам – свои нравы.